Путь во Мраке
Шрифт:
— Ты такой храбрый, — восторженно вздохнула Рили.
— И такой умный, — подхватила Мани.
— Вы еще не знаете, какой я щедрый, — подмигнула я, и мы остановились напротив красноречивой вывески "Сладкая жизнь".
Нашу маленькую компанию с пристрастием осмотрели. На лице управляющего отразилось сомнение, и я достала кошелек.
— Деньги есть, — сказала я ему, подкинув кошель на ладони.
Управляющий вслушался в звон монет и расплылся в приветливой улыбке.
— Рады видеть вас, уважаемый юный дьер, и вас, прелестные дьери. Вам столик или отдельный кабинет?
— Столик, — поспешила ответить
— Прошу вас, — управляющий отвел нас к столику, на котором стояла вазочка с цветами, и подал список блюд.
Мои вертихвостки уткнули носики в список, придирчиво споря и обсуждая, что мне понравится, а что, нет. Если честно, я сейчас даже пожалела, что не юноша. Мне и как девушке было приятно, а уж, если бы их внимание отправилось по назначению, я бы вообще загордилась. А так, я даже ощущала легкий укол совести, потому что все равно разрушу девичьи мечты. По крайней мере, честно. Не то, что сделал Раян. Настроение немного испортилось, при воспоминании о том, кто стал моей первой любовью… или это было простым увлечением? Я ведь и не думала о нем, пока не поняла, что небезразлична ему. Только после его тоскливых взглядов, я начала воображать нечто великое и неземное, оказавшееся в конечном итоге обычной грязью. Прислушалась к себе и поняла, что от того светлого чувства не осталось и пыли, было просто мерзко думать, что могла увлечься таким ничтожеством. Да, именно ничтожеством!
— Дариан, что-то не так? — заботливо спросила Рили.
— Ты помрачнел, — сказала Мани.
— Все хорошо, девочки, — улыбнулась я. — Ничего такого, что заслуживало бы вашего внимания.
Хорошее настроение вновь вернулось, и я перестала думать о том, кто не заслуживал даже толику моей печали. Подавальщик подскочил к нам, выставляя на стол блюдечки с пирожными, креманки с пушистыми разноцветными муссами, небольшой тортик, вазочку с засахаренными фруктами и три чашки с горячим ароматным травяным напитком. Я изумленно осмотрела все это пиршество и возмутилась:
— Дамы, у вас ничего не слипнется? Как мы все это съедим?!
— Дари, не бурчи, — Рили капризно надула губки, — съедим, не переживай.
— А что не съедим, заберем с собой, — добавила Мани. — Зато будет повод встретиться вечером.
Она подмигнула, и я решила съесть, как можно больше. Пусть у меня уши склеятся от сладостей, но в особняке я не собираюсь с ними встречаться. Я вообще больше не собираюсь с ними встречаться, о чем и скажу, когда вернемся. Так что за наш заказ я взялась с особым энтузиазмом. Но на троте он закончился. Я откинулась на спинку стула и с тоской посмотрела на оставшиеся лакомства. Рот отказывался открываться, желудок объявил, что готов избавиться от содержимого, если я попробую засунуть в него еще что-нибудь. Было тошно, просто отвратительно. Я недобро взглянула на сестричек, планомерно уничтожавших муссы. Если из-за них я возненавижу сладкое, даже не знаю, что сделаю с этими мерзавками.
— Дари, скушай эту вишенку, — Рили выхватила за палочку из вазочки засахаренную вишню и протянула мне.
Мое лицо непроизвольно скривилось.
— Я же говорила, что ему твои фрукты не понравятся, — торжествующе воскликнула Мани и сунула мне ложку с муссом. — Открой ротик, красавчик, — мурлыкнула девица, и мое горло сдавил тошнотворный спазм.
— Убери свой дурацкий мусс, — зашипела на сестру Рили. — Смотри, его тошнит от него. — Чуть сузила глаза и добавила более ядовито. — А может, и от тебя.
— Да его от тебя тошнит! — мгновенно завелась Мани.
— Дамы, тихо! — я ударила ладонью по столу. — Меня тошнит от сладкого. Если вы уже наелись, я бы предпочел вернуться в особняк. Меня там ждет работа.
— Уже? — нахохлились сестрички. — А зверинец? В Мансе такой замечательный зверинец!
— Потом, — отмахнулась я.
Мне было нехорошо. Очень нехорошо. Гулять уже совсем не хотелось. Девицы обозначили крайнюю степень обиды, и я подозвала подавальщика, велев принести счет. Из "Сладкой жизни" мы уходили, молча. Мне было не до разговоров, а мои девицы демонстрировали, какой я жестокий тиран и самодур. По крайней мере, так они ворчали, пока складывали по пакетами оставшиеся сладости.
До особняка мы добирались на экипаже. Представив, сколько предстоит пройти, я ужаснулась и вспомнила грехи детства, свистом остановила проезжающую мимо коляску. Недалеко от дома лорда Бриннэйна сестрички вылезли из экипажа и короткими перебежками помчались к той лазейке, через которую покинули особняк. Я же подкатила к парадному входу, расплатилась и направилась к себе. Хотелось немного полежать.
— Тьма, как же плохо, — простонала я, уже второй раз покидая уборную, куда меня загоняла тошнота.
За окнами уже сгустились сумерки, а я так еще и не смогла добраться до работы. Более того, моя попытка дойти до кабинета лорда Бриннэйна закончилась жутким спазмом, который повалил меня на пол. Встать и вернуться в комнату я смогла не сразу.
— Что со мной? — всхлипнула я, снова падая на кровать.
Ответа мне никто не дал, потому пришлось жалеть себя и дальше в одиночестве. Меня никто не трогал, и это вполне устраивало. Может я отравилась? Что в этой кондитерской добавляют в крем? При мысли о креме, меня снова скрутило. Невероятно. И обидно. Я могла показать моему лорду свою полезность, а в результате не могу даже комнату покинуть, чтобы сделать ту малость, что ждала меня.
Лорд Бриннэйн вернулся ближе к ночи. Я услышала его голос, когда он проходил мимо моей двери. Оба его друга все еще были с ним. Они посмеивались, но сегодня голоса были трезвыми.
— Провалиться бы, — прошептала я.
От стыда щеки пылали, а страх, что вызову гнев лорда все сильней раздирал меня. Я снова попыталась встать, но ощутила настолько сильную слабость, что снова упала на подушки и тихо заплакала от злости и бессилия. Как глупо. Как же это глупо!
— Где наш птиц? — услышала я голос лорда Даршаса. — Где наш малыш?
— Должен быть у меня в кабинете и работать с письмами, — ответил мой лорд, и я зарылась головой под подушку.
— Надо побаловать ребенка, — произнес демон. — Сейчас вернусь.
Шаги вновь удалились, а я тихонечко завыла. Может, самой сбежать? Сил не хватило даже на то, чтобы сесть. Я вытерла слезы и теперь тревожно прислушивалась к тишине. Некоторое время тишина оставалась нерушимой, но вскоре до меня донесся недовольный голос лорда Бриннэйна.
— Маленький лентяй, даже в кабинет не заходил.