Путь воина. Дилогия

Мазин Александр Владимирович

«Ах ты мать твою! – подумал Духарев. – Гулять так гулять!» Испустил могучий клик «боевого динозавра» и завертелся, запрыгал еще шибче прочих, поскольку был сыт, свеж и силен.

Эт-то было кла-ассно! Супер! Улет!

Серега был весел и пьян в дугу, хотя даже кружки пива не выпил. Он неистовствовал, как нажравшийся «эксти» дискофил. Но он был круче! Он был такой крутой, что земля под ногами была, как батут, а руки – как лопасти турбины. Бычий рог он где-то потерял – ну и хрен с ним. Серега хватал тех, кто подворачивался под руку, и швырял вверх. Некоторых потом ловил, некоторых ловить забывал, но они все равно падали

на мягкую кучу-малу, которая образовалась вокруг. А потом в эту кучу затянули и Серегу, и как-то так вышло, что уже через секунду Духарев оказался без штанов и прочего и ворочался, голый, на жестком меху, пока не подмял под себя какую-то ведьмочку с размалеванной черным и красным мордочкой… А затем ведьмочка красно-черная куда-то сгинула, и Серега окунулся в прелести рыженькой, как лисенок…

– Значит, это твой ученик. – Медогар, больший волох, здоровенный, почти Серегиного роста, с бородищей, заплетенной в косы, и такими блестящими живыми глазами, что впору шестнадцатилетней девчонке, а не седеющему мужичине.

– Мой, – кивнул Рёрех.

– Хорош, – отметил волох и подмигнул Духареву. – Слыхал я, Шорка тя палкой со двора гнала?

Серега оглянулся на варяга. Рёрех только ухмыльнулся.

– Было дело, – признал Духарев.

– За что – знаешь?

Серега пожал плечами.

– Может, головкой слабая? – предположил он.

– Ишь каков! – сказал не то с одобрением, не то с осуждением Медогар, обернувшись к Рёреху. – Что ты хочешь для него, ведун?

– Хочу знать, – строго произнес варяг.

– Ты – ведун, – заметил волох.

– Я не вижу, – с ощутимым недовольством сказал Рёрех.

– Что дашь?

– А чего тебе надо?

Медогар усмехнулся и снова подмигнул Духареву.

– Моемутвой ученик люб, – сказал волох. – Не полон он здесь. Как ты. А жизни в нем – поболе, чем у тебя.

– Я старый, – бесстрастно произнес Рёрех.

– Поболе, чем у молодых, хоть и не наш он, – заметил Медогар. – Равных ему я днесь не видал. Что скажешь?

– Я вижу, – с упором ответил Рёрех. – Что ты хочешь?

– Крови его хочу.

«Ну вот, приехали!» – забеспокоился Духарев.

– Мало тебе той крови? – Варяг усмехнулся.

Он и не думал протестовать: похоже, вампирьи устремления волоха не вызвали у Рёреха протеста.

– Чистой крови хочу! – заявил волох. – Дашь – попрошу моегоприподнять завесу. Не дашь… – Волох нахмурился.

– Что тогда? – с ухмылкой осведомился варяг. Грозный взгляд волоха его нисколько не испугал.

– Тогда будете гостями у нас три дня. А потом идите своей дорогой. Вражды между нами нет.

– Добро, – кивнул Рёрех. – Будет тебе чистая кровь. Он у меня парень крепкий.

Глава двадцать четвертая

Жертвоприношение

Все попытки Духарева вызнать что-то о предстоящей процедуре разбивались о глухую стену молчания. Варяг, услышав вопрос, демонстративно отворачивался. У Сереги даже появилась мысль: свалить, пока еще не поздно. Но он не очень-то представлял, как это сделать. Оружия у него не было. Гостеприимный дом, где их с Рёрехом разместили, представлял из себя один большой сарай со столами, лавками, тремя печами и целой прорвой всякого народу. Рёрех был единственным

варягом в этом разномастном сборище. Но воины тут были, хоть и не варяги, и без оружия, но вполне узнаваемые. Если бы Серега твердо решил удрать, может, ему это и удалось бы. Но он, как учили, сначала прикидывал и присматривался: не бежать же в одной рубашке да на своих двоих. Эдак, по зимнему времени, и лыжи отбросить можно. В общем, пока Духарев прикидывал, да приглядывался, да, совершенно уж ни к чему, пытался угадать, с кем из этих веселых девчонок да бабенок он успел перепихнуться на шкурах под зимним солнышком, время ушло. В гостевом доме появились три внушительных волоха в волчьих шкурах и решительно двинулись сквозь толчею к Сереге Духареву.

– Пошли, – скомандовал тот, что постарше, с бородой и волосами чистейшего белого цвета.

– Иди, – сказал Рёрех.

И Серега пошел.

Повели его в баню.

– Да я мытый! – попытался протестовать Духарев, но протест был отклонен. Единственное, что смог сделать Серега, это стянуть с шеи крестик и спрятать его в кармашек сапога. На всякий случай.

После бани Духареву был устроен медицинский осмотр. В медкомиссию вошли три волоха и бабка Шорка. Обследовали его тщательно: обстукали, общупали, даже обнюхали, убедились, что ни паршой, ни геморроем Духарев не страдает, дотошно изучили каждый шрам и потертость… Особое недовольство вызвало состояние Серегиных зубов. А ведь он, наивный, считал, что зубы у него отличные. Всего полдюжины пломб.

В общем, складывалось такое ощущение, что его собираются в космос отправить, а не кровь пустить. Хотя, может, Медогар велел подчиненным удостовериться, что Серегина кровь действительно чистая.

Последней в дело вступила Шорка. Попрыгала около голого Духарева эдаким колченогим гномом, пощипала что-то из воздуха вокруг Сереги и под конец изловчилась и тюкнула его палкой по затылку. Духарев с огромным удовольствием отобрал бы у нее палку и поломал об колено. Лучше – об бабкино. Но не посмел. Уж с больно важным видом наблюдали волохи за Шоркиными манипуляциями: кивали, обменивались непонятными замечаниями. Один к одному: комиссия патологоанатомов, наблюдающая за проводящим вскрытие коллегой.

Когда Серегу в чем мать родила вывели во двор, там уже начало темнеть. У крыльца стояли крытые сани с упряжкой… из двух лосей. Серегу сунули внутрь, дали заячье одеяло, чтоб не замерз, зашнуровали вход – и тронулись.

Окна в повозке отсутствовали, но, судя по звукам, эскорт у Духарева был не маленький.

Ехали долго, Серега даже вздремнуть успел.

Возок остановился, заднюю стенку расшнуровали, и Серега вылез на свет. Вернее, во тьму, потому что была ночь.

Вокруг было много людей и почти столько же факелов. У трех опекающих Духарева волохов факелов не было.

Сереге жестами показали, куда идти, и он пошел, очень надеясь, что идти недалеко. К долгим переходам босиком по снегу Духарев был не приучен.

Серегины надежды отчасти оправдались. Пару минут они карабкались на поросшую соснами горку, а потом остановились… У входа в пещеру.

«Так, – подумал изрядно подмерзший Духарев. – Сначала в „моржи“, потом в спелеологи».

– Да иду я! – недовольно сказал Серега подтолкнувшему его в спину волоху.

Тот скроил недовольную рожу и приложил палец к губам. Дескать, подопытному говорить не положено.