Шрифт:
Глава 1
Петербург, май 2016 года
Вопреки своим привычкам Клим сегодня проснулся раньше обычного; предрассветные сумерки еще не уступили место солнечному весеннему дню, брызнув на стены унылой серостью. Окна съемной квартиры студента выходили во двор, где в легком тумане, наползшем с реки, мутно проглядывались коробки машин возле подъездов и детская игровая площадка. С хрустом потянувшись, Клим Храпунов почувствовал необычайную легкость в теле, которая овладела им впервые за несколько недель подготовки к важному событию. А до этого бесконечная и необъяснимая тоска, вздрагиванием по вечерам от каждого шороха за
Клим протопал в санузел, большую часть которого занимала старинная чугунная ванна на массивных ножках, залез в нее, и ежась от удовольствия, принял контрастный душ. Вытираясь перед зеркалом, он внимательно разглядывал необычайную татуировку в виде рун, переплетенных в замысловатый узор. Каков был его смысл, Клим, если честно, так и не разгадал. Но сама концепция нравилась: что-то вроде настенных граффити, что малюют подростки-оболтусы с помощь баллончиков с распылителем.
Человек, нанесший на грудь Храпунова эту странную композицию, не появлялся уже больше месяца. Его маленькая студия в районе Фонтанки, откуда хорошо просматривался дворец Юсуповых, была закрыта и не подавала признаков жизни. Скатавшись туда раз пять, Клим плюнул на бессмысленную трату времени и денег, и перестал думать о татуировщике с жестким неприятным взглядом. В конце концов, он даже не объяснил, какую смысловую нагрузку несет в себе татуировка. Только улыбнулся и обронил загадочную фразу, что «со временем тебе все станет ясно». Только предупредил напоследок, чтобы Клим не вздумал хвастаться приобретенной тату перед друзьями или девушками, балуя свое эго. А все потому, что пропадет магический эффект. И какой эффект должен проявиться, он так и не объяснил.
Студент Храпунов был человеком прагматичным, с хорошим логическим мышлением, но обделенный Даром магии. Обычный мещанский сын, чьи родители с трудом наскребли денег на учебу и очень хотели, чтобы он получил достойное образование, «выбился в люди». И упоминание о магии парень воспринял с изрядной долей скептицизма. Если не дано — то и желать не стоит во избежание разочарований. Их и так хватало в жизни.
То, о чем он должен был «все понять», началось внезапно, дней десять назад. Со снов. Засыпая, Клим попадал в интерьеры богатых залов, где расхаживали цесаревич Владислав со своей прелестной женой Софьей. Они неспешно дефилировали в окружении мутных фигур без лиц, смеялись чьим-то шуткам и даже не глядели по сторонам.
Клим не удивлялся увиденному. Наследник престола со своей супругой были известны всей России. Фотографии, короткие хроникальные события, которые крутили во всех кинотеатрах перед сеансами фильмов, журналы — все это работало на имидж цесаревича Владислава Александровича. Объяснение своим снам студент нашел легко. В последнее время цесаревич очень часто выезжал на разнообразные мероприятия, чтобы почтить своим вниманием устроителей, заодно поднимая им статус. Возможно, чрезмерный вал новостей по такому поводу ненароком зацепился в подкорке, вот и приходилось каждую ночь лицезреть молодых Меньшиковых не только на экранах телевизоров, но и во сне.
Первое время Клим находил это забавным. Но чем дальше, тем раздражительнее становились повторяющиеся сюжеты. А тут еще тихий, но весьма назойливый голос как шипение змеи поселился в голове парня и стал еженощно повторять одни и те же фразы с небольшими вариациями, смысл которых был один:
— Я знаю, как ты ненавидишь высшее сословие. Сила, которую ты уже обрел, но пока не можешь почувствовать, позволит уничтожать одаренных с такой же легкость, как они пользуются Даром. Твоя главная цель — наследник русского престола как живое олицетворение абсолютной власти. Когда проснется могучая магия, неподвластная ни одной Стихии, твое время придет!
Клим просыпался в холодном поту, но не сидел подолгу квелым овощем, а начинал нагружать мозг, анализируя услышанное. Получалось, что голос, чрезвычайно похожий на голос человека, наносившего ему тату, призывал к конкретному действию — убийству наследника престола. А наградой станет Дар магии, отличающийся от того, чем обладают аристо и бояре. Словно в подтверждение сказанного грудь начинала гореть от внутреннего жара, руны наливались пугающим багрово-алым сиянием, принося дикую боль, от которой парень или орал в подушку или бежал в ванную комнату. Только ледяные струи могли погасить угли, пылающие под кожей.
И такие пытки тянулись всю неделю. Ночью — вязкий змеиный шепот, утром — огонь, выжигающий последние крохи терпения и стойкости.
— Хватит! — не вытерпел Клим. В этот раз он стоял посреди парка, где гуляли празднично разодетые люди, и вопил, силясь найти своего мучителя в толпе. — Я сделаю это! Что ты от меня хочешь?
— Ничего необычного, — снова до отвращения знакомое шипение. — Просто подойди к цесаревичу Владиславу и скажи: mori, corpus.
— Умри? Тело? Что за бред? — раздраженный голосом невидимого собеседника, Клим резко повернулся назад и едва не утонул в бездне непроницаемых черных глаз, сверлящих его мозг невыносимой болью. Ноги сами собой подогнулись, и студент опустился на колени, сжимая виски. Он сдался. — Да, я сделаю это, господин!
— Прекрасно! Слова, которые ты произнесешь, активатор Дара, который я тебе передал с помощью рун. Как только ты окажешься рядом с наследником русского престола или, что еще лучше, с самим императором, произнеси ключевые фразы и увидишь, обладателем какого могучего оружия ты стал!
Страх, что он должен погубить представителя императорского Рода, мерк перед невыносимой болью пылающей татуировки. Следовало принять волю господина или пойти против. Но любая мысль о желании соскочить с несущегося в пропасть поезда заканчивалась приступами и холодным душем.
А что касалось обещания стать обладателем некой Силы… Скепсис Клима был окончательно уничтожен в один из вечеров, когда он столкнулся с гоп-компанией в Никольском саду, через который решил пройти, чтобы значительно срезать путь до дома. Шестеро крепких парней, сидевших в летней беседке, посчитали одинокого в поздний час прохожего легкой добычей, и не преминули остановить Храпунова для вдумчивого осмотра его карманов.
Худощавый и долговязый Клим драк не боялся; он вырос в рабочем районе, общаясь с отпетыми хулиганами, по которым тюрьма рыдала горючими слезами и, нередко — с блатными. Так что опыт подобных встреч не испугал парня, но было бы глупо и безрассудно вступать в перепалку. Любая фраза становилась спусковым крючком к драке. Сейчас некому было прикрыть его спину, а ребята эти спортивные, азартные, подогретые дешевым портвейном.
Клим понял, что мирно им разойтись не удастся. Он вдруг захотел узнать, а не соврал ли голос из снов насчет активации Дара, да только нерешительность и боязнь, что использует впустую подарок господина, не позволила ему сказать «мори, корпус». Однако под одеждой невовремя зажгло огнем. Как-будто на грудь снова насыпали углей. И что-то произошло.
Первый удар Клим пропустил мимо себя, отклонившись от просвистевшего возле скулы кулака. Перехватив ладонью запястье, он вывернул его чуть ли не штопором, заставив нападающего заорать от боли. Потом каким-то образом студент успел обхватить головы двух зазевавшихся горе-грабителей и с силой столкнуть их. Удар оказался таким сильным, что оба завалились как подкошенные на грязную дорожку. Еще одного Клим просто ударил кулаком в грудь, отчего у того внутри противно булькнуло. Двоих пустившихся в бега он догнал у самых ворот, не дав им выскочить на освещенную улицу, схватил за воротники курток и приложил мордами о чугунные прутья.