Путь воинов
Шрифт:
Затем Нген уже стоял рядом, и Леона поняла, что гравитация вернулась. Он легко вскинул ее на плечо и зашагал к шлюзу. Она смутно узнавала интерьер «Хирам Лазара». В пустом коридоре им никто не встретился.
Нген протлел через люк в роскошно обставленную комнату. Приглушенный свет менял оттенки: от светло-оранжевого до салатного.
Нген опустил ее на кровать, надел на руки и на ноги полицейские оковы и вышел на связь.
— Мы вернулись, Джиорж. Как результаты?
— Превосходно, — начал бледный инженер, но она с трудом разбирала слова.
Нген слегка кивнул, улыбаясь уголками губ. По его глазам можно было изучать, что такое сосредоточенность. Через некоторое время он сказал:
— Я приду на мостик, чтобы обратиться к массам. Все-таки это ужасная трагедия.
Он отвернулся от погасшего монитора.
— Дорогая Леона. Я должен обратиться к нашим согражданам. Они безмерно скорбят о твоей безвременной кончине. В это тяжелое время им нужно руководство. Не бойся, дорогая моя. Я вернусь, чтобы утешить тебя. Кроме того, придя в себя, ты будешь намного привлекательнее, — с этими словами он вышел из комнаты.
В наступившей тишине Леона попробовала собраться с мыслями. Люди скорбят? О ее кончине? Ерунда какая-то. Ее мысли путались. Она впала в забытье.
Сновидения принесли Леоне временное облегчение. Она наслаждалась безопасностью отцовского дома. Черно-серые скалистые просторы искрились в свете голубой звезды, освещавшей мир горнодобытчиков Атлас-4. За пределами купола простирались скалистые равнины, покрытые метановым льдом.
Она чувствовала себя уютно дома, даже вспомнив, что это было давным-давно. Она попыталась повернуться, но не смогла. Рассердившись, она забилась и проснулась, глядя на голографию звездного поля. Она зевнула и попробовала потянуться. Оковы были плотными. Ей было просто не пошевелиться.
— Что за… — она захлопала глазами и постаралась освободиться, одновременно разглядывая незнакомую обстановку. Нген? Но это ведь тоже был сон, как и отцовский дом.
Она приподняла голову и оглядела свое обнаженное тело. Изогнув шею, она увидела полицейские оковы. Это был не сон. Она точно помнила, что была одета. Ее бластер! Она попыталась приподнять голову насколько возможно. Комната была пуста.
— Помогите! — закричала она что есть мочи. — Помогите! Пожалуйста, помогите!
Ничего. Все так же тихо.
— Освободи меня, Нген Ван Чжоу, будь ты проклят!
Прошло двадцать минут, прежде чем он вошел со своей неизменной доброжелательной улыбкой.
— Будь ты проклят, ублюдок! — бросила она ему. — Отпусти меня сейчас же! — она с яростью уставилась на него, понимая, что они в неравном положении.
Нген непринужденно присел на кровать, пожирая глазами ее теплую плоть.
— Мне всегда было интересно, какая ты под всеми своими безвкусными тряпками. Не ожидал, что ты можешь быть такой гладкой и соблазнительной, — вкрадчиво сказал он.
— Что ты… ты… делаешь? — вырвалось у нее, когда он стал гладить ее. Она судорожно забилась. Оковы держали крепко.
— Я собираюсь научить тебя наслаждению, — прошептал он, выскальзывая из рубашки и штанов.
Она широко раскрытыми глазами уставилась на его голое тело.
— Ты сошел с ума! Это изнасилование! НГЕН, ТЫ СОШЕЛ С УМА!
— Нет, дорогая Леона, я не сошел с ума, — он снова устроился рядом с ней. — Мне нужно избавиться от тебя. Ты создаешь слишком много проблем. Видишь ли, я больше не доверяю твоим суждениям. Народу нужен новый мученик — лидер, погибший за общее дело. Ты прекрасно подходишь. Твоя преданность революции прославляется всеми рабочими и профсоюзными организациями. В эту самую минуту они маршируют по улицам с твоим портретом и песнями борьбы на устах. Завтра они будут работать с удвоенной производительностью.
Ее передернуло, когда он склонился над ней. Она заскулила и попыталась отстраниться.
— Что… что ты с-собираешься со мной д-делать?
Он удивленно посмотрел на нее.
— Как что? Доставить тебе удовольствие, дорогая Леона.
— Я… я… имею в виду после, — она старалась говорить ровно, не в силах смотреть ему в глаза.
Он весело рассмеялся.
— Дорогая моя женщина! Я буду снова и снова доводить тебя до экстаза. Пока ты приносишь мне удовольствие, я буду заботиться о твоем здоровье. Справедливое условие, верно? — он снова опустил голову.
Ее голос стал хриплым.
— Ты хочешь сказать, что люди считают меня… МЕРТВОЙ?
Он поцеловал ее в шею, слегка покусывая. Она попыталась вырваться, но он удержал ее.
— Да, чуть не забыл, моя мраморная красавица. Твой челнок сгорел, войдя в атмосферу. Создается впечатление, что Директорат готов на все. В данный момент они пытаются обезглавить революцию, лишить ее лидеров.
— Значит, живой мне отсюда не выйти? — слова застряли у нее в горле.
— Это привело бы всех в замешательство, — он, казалось, был искренне огорчен. — Ты же не хочешь разочаровать народ. Они воодушевлены трагичностью происходящего.
— ТЫ ЧУДОВИЩЕ! — прошипела она, снедаемая страхом и стыдом, когда он забрался ей рукой между ног. Она вздрогнула от его прикосновения.
— А ты девственница, — заметил он. — Как это тебе удалось? В твои почти тридцать лет!
Она отвернулась, пытаясь взять себя в руки.
Он сразу же отступил, оставив ее, дрожащую, на кровати. Она безумно уставилась на него, не веря своим глазам. В сердце зародилась слабая надежда. Могло ли быть такое, что… что он теперь ее отпустит?
Он налил себе и присел у кровати, отпивая из бокала и как бы не замечая ее.
Наконец, он поднял глаза.
— Ну что, получше? — он улыбнулся и поставил бокал, снимая со стены необычное устройство связи и надевая его ей на голову.
— Расслабься, — тихо сказал он. — У нас много времени, и я не хочу, чтобы ты была зажата. Это поможет.
Он склонил голову. Прикосновение его языка заставило ее вздрогнуть. Стиснув зубы, она пробовала сопротивляться. От этого становилось только хуже. Ее тело охватил жар, психомашина кружила голову своими образами. Она с ужасом поняла, что ее тело отзывается на его ласки.