Путь. Книга первая
Шрифт:
– Люди не похожи на птиц, – насмешливо улыбнулся Синеглазый, наблюдая, как заботливая пернатая мамаша настойчиво пичкает своих детей, – их не привяжешь к одному месту. В поисках счастья они готовы забраться в любую даль… Знаешь, Дэр, ведь кроме Земли и Саора есть и иные миры.
– И ты бывал там?!
– Я обошёл их множество в поисках… неважно чего. Любой сильный маг попадёт туда. В большинстве миров живут наши Наблюдатели, изучающие их. Но если к власти придёт Лекст, их не сможет посетить никто.
– Почему?
– Принц считает,
– Но зачем?!
– Якобы они подают дурной пример – неравенство, войны… А сам упорно не желает признать, что позаимствовал оттуда нечто более мерзкое – зависть и жажду мщения! Он не понимает, что лучший способ оградить Саор от напастей – предоставить ему возможность учиться на чужих ошибках! Или понимает, – усмехнулся Синеглазый, – да злоба его сильнее. Земля вырастила человека, который перешёл ему дорогу, и ненависть к ней вылилась в отвращение ко всем мирам.
– Ты говоришь о короле? – заинтересовался я. – Лейгни рассказала мне, что его услали в иной мир, но она не упоминала Землю.
– Думаю, она о многом умолчала, Дэр. Об этой истории не любят вспоминать. Ты вправе сердиться, что тебя отправили подальше, не спрашивая согласия. Но твои родители приложили все усилия, чтобы ты ни в чём не нуждался. Тебя опекала Мэриэн. За тобой приглядывал Наблюдатель Саора. Зэльтэн, твоя мать, следила, как ты растёшь и взрослеешь. Ты прожил двадцать счастливых лет!
– Разве король рос иначе?
– Его отправили в детский дом и забыли.
– Как такое возможно?! Ну, ладно, отец знать его не хотел, но у него была мать, могущественная волшебница! Почему она не вмешалась?
– Потому, что ей сказали, что её сын умер, а она не стала это проверять. Она скоро снова вышла замуж, у неё появился другой ребёнок, любимый… Первого она постаралась вычеркнуть из памяти как досадную ошибку.
– Хорошо, а Правители?
– Правители тоже поверили услышанному. Наши Правители имеют одну общую особенность – считать, что все остальные так же честны и благородны, как они! Ты крадёшься по родной земле, подобно изгою, только потому, что Гэсса, замечательная, мудрая, самоотверженная, достойнейшая из принцесс, не может поверить, насколько меняет человека уязвлённое самолюбие!
– Ты о Лексте?
– Понимаешь, Дэр, чтобы в Саоре лишить власти, необходимо единогласное мнение всех остальных Правителей. Если бы они объединились и приняли решение отстранить Лекста, у короля хватило бы сил погасить любые проявления недовольства принца. Джэд уже доказал, что могущественнее, хоть Лекст и утверждает, что это случайность.
– Так почему бы нам не попросить помощи у короля?
– Потому, что он не может помочь. Джэд связан Законом по рукам и ногам… Открыто вступиться за тебя – развязать войну. Собрать Круг – единства нет. Гэсса-то горой за принца Пенша! Всё, на что король сейчас способен, – поддержать
– И он поступает так, послав тебя, – хмыкнул я. – Что ж, учитывая, что ты сильнейший маг Саора, выход неплохой.
– Кто это успел тебя просветить? – нахмурился Дэйкен.
– Лейгни.
– Чёрт бы побрал болтливые языки! Что ещё она тебе наплела?
– Она подозревает и боится Лекста. А вот о короле она отзывалась с неподдельным восхищением.
Синеглазый отпрянул:
– Не достоин он восхищения! Ему даже оправдания нет! Управлял целым миром, обладал огромной силой – и не спас Эльгер! – глаза Дэйкена яростно сверкнули, на скулах проступил румянец.
Я глядел на него с искренним изумлением:
– Слушая тебя, остаётся только поражаться, почему ты до сих пор служишь королю. Испытывая подобные чувства, естественнее было бы примкнуть к Лексту. У вас обоих есть повод для мести: у принца он отнял корону, а у тебя – девушку… Она что-то значила для тебя?
Он посмотрел на меня своими невероятными глазами – так, что уже мог бы и не отвечать…
– Всё.
Я в своей жизни признавался в любви сотни раз. Тысячей цветистых фраз, даже стихами. Он одним коротким словом передал намного больше.
– А она предпочла смерть ненавистному замужеству?
– Эльги никогда бы не убила себя! – с жаром возразил Синеглазый. – Это было… не в её характере! Побег, протест, неподчинение – всё, что угодно, только не малодушие! Нет, это принц сделал из дочери орудие мести! Короля я, быть может, прощу. Его – нет!
Не рискнул бы я стать его врагом! Зато как здорово, наверно, быть его возлюбленной… Счастливая была эта Эльги, которую у него так жестоко отняли! Его гнев, огонь в глазах, сжатые до побелевших костяшек кулаки… Нет, не король самый страшный враг Лекста. И я не хотел бы оказаться на месте принца Пенша. Человек, способный с такой силой любить, несомненно, с той же страстью и ненавидел.
– И ты бы спокойно смотрел, как Эльгер выходит замуж за другого?!
– Ну, мы с Джэдом разобрались бы как-нибудь, – с горькой усмешкой ответил Синеглазый. – Он мне стольким обязан, глядишь, и уступил бы…
Он вдруг опомнился, растерянно заозирался:
– С чего это я трачу время?! Скоро стемнеет, а мы топчемся на одном месте!
Он явно избегал встречаться со мной взглядом. Кажется, откровенничать ему приходилось редко. Если вообще приходилось – с таким-то характером и скрытностью.
– Зато теперь я знаю, что ты такой же живой человек, как и я, как и все остальные. А то я уже сомневался, ведомы ли тебе иные чувства, кроме благоговейной любви к своему миру. И я этому искренне рад, Дэйкен, потому, что быть рядом с полубогом почётно… но трудно!
Мой спутник, успевший отойти на несколько шагов, вздрогнул и обернулся. И лицо его, и голос были спокойны, но тем пугающе прозвучали слова:
– Ты зря назвал меня живым, Дэр. Иногда мне кажется, что я умер вместе с Эльги…