Путешественник между мирами
Шрифт:
– Нет, но учился. Сдать не успел.
– Считай спас пол города, – поднял старичок руки вверх благодаря небеса и Милу за спасение невинных душ.
Умел длиннобородый меня посрамить. Ну неужто – бы я с закрытыми глазами по городу гонял. Хотя по городу я ни разу еще не гонял, только собирался, но все откладывал. Нет, я не боялся и очень хотел, но …Да кого я обманываю, я боялся до жути.
Дедок протягивал мне шлем: Пойдем учится, а то пожелаешь себе колесницу с павлинами!».
Магия
Белоусый опять поставил меня перед выбором, хочу я быть светлым или темным магом. Я не понимал вопроса. Белый – это добрый, а темный злой, вот и вся математика.
Белоусый проржался и спросил: «Так каким будешь?». Расклад оказывается был такой: белый спрашивает у окружающей среды энергию, сам никогда не возьмет. Потратит, а потом сутки дрыхнет – отдает. Темный берет не спрашивая, и может фигануть в тебя твоей же, и отдавать никому не собирается, так как совесть его не мучает.
– А серым можно?
– Конечно, можно. Козликом, а здесь, брат, надо к берегу прибиться. Белым будешь, я обучу, а темным – он.
Ниндзя появился из угла комнаты ожидая моего выбора. Но я уже немного был обучен как желать и потребовал третьего – серого.
Наглость, конечно, моя зашкаливала, но почему бы и не пожелать.
– Хитер, малой, – поглаживал усы дедок.
– Очень хитер, собака, – вторил ему ниндзя.
– Вызывали, – в комнату потягиваясь ото сна вошла девушка в легком льняном платьеце.
– Он это, – ткнули в меня учителя.
Девушка оценивающе посмотрела на меня.
– Стихийный маг?
– Не то слово, бедственностихийный, – захихикали педагоги и я покраснел.
– И никто из вас, бестолочей, его научить не может? – строгим тоном спросила девушка, от которого и мне стало не по себе. – Учила я вас учила, пошла отдохнуть, прикорнуть лет на 200, а вы уже все, как без рук?
– Мама, это все он, – в голос затараторили великовозрастные сыночки.
– Серым значит хочешь стать? – обратилась она ко мне и я, почувствовав слабость, рухнул на дощатый пол.
«Кто учил его защите?» – вопрошала строгая мама, нерадивых учеников. Я ликовал. Не только я такой, но и они того. Солнышко припекало и наполняло меня энергией, как батарейку.
–И эти заряди, – подкатила к моим рукам два цилиндра серая ведьмочка, -меня Кира зовут.
– Я – Шурик, будем знакомы тетя Кира, – брякнул я не подумав. Молодая мать посерела от негодования, а сыночки захихикали. Разряд гнева прошиб мое тело. Ну не умел я общаться с женщинами…
Троудо выебудни
Я извинился – пожелал Кире молочную ванну. Вроде Клеопатра так делала для поддержания красоты, в связи с чем и был прощен.
Я делал явные успехи. Мое мировоззрение поменялось. Я брал понемногу и отдавал по возможности. Я делал водоворот из камней, мог вызвать шторм и формировать ледяные стрелы, вынуждать друзей делиться здоровьем, либо отдавать им свое.
Я заряжался от солнца и луны, переносил их энергию на друзей и аккумулировал в батареях.
Грохот отвлек меня от лунного восполнения энергетических запасов.
В проломанной стене показалась огромная черная когтистая лапа. Гоша взвизгнул и спрятался в дом с окном. Этому трюку он научился превосходно, но пользовался им в самый неподходящий момент.
Арин мгновенно стал мальцом и запутавшись в собственной одежде, закатился под кровать, взвизгнув: «Черные!».
В проломе появилась голова Милы, которую и зажимала когтистая лапа, а за ней и вся начальница, болтавшая ногами в воздухе. Огромная лапа ступила на дощатый пол, а голова была где-то за крышей. Первым делом я долбанул ледяными стрелами по черной лапе. Где-то в небе раздался стон и Мила рухнула на пол. Стащив у, вовремя смывшихся помощников, всю энергию, порывом ветра я откатил Милу к Арину и начал каменную бомбардировку.
На шум прибежали педагоги и другие ученики. Обессиленный, я полз за лунным лучом и слышал протяжный стон, а затем огромная туша накрыла меня.
Очнулся я в лазарете. Мила громко топала, меряя комнату шагами.
– Наконец-то, – затараторила она, запрыгнув на кровать, – сначала я расстроилась, когда узнала, что ты стал серым, но сейчас нам надо допросить черного.
– Он ранен? По ихнему я не понимаю.
– Мертв и только серые могут проникнуть в померкшее сознание, но Кира не хочет мараться.
– Я тоже не хочу.
В углу комнаты стояли трусы и жалостливо поглядывали на меня. Слабохарактерность и здесь подвела, я согласился.
Мараться! Я тоже не хотел мараться. Если бы я знал, что придется залезть в мозг к чудовищу, то тоже бы отказался. Успокаивало одно, если бы мозг был маленьким, его бы пришлось съесть сырым и не жуя, чтоб не разрушить структуры. Это были обычные трудовые будни серого. Я опять промахнулся с выбором.
Допрос
Мозг был плотным и не обладал усиленной извилистостью. Остывающие ткани вытягивали тепло из моего тела и на фоне обмена я погрузился в мир чудовища.
Было ощущение, что я летел вниз с обрыва и приземлился в сферическое помещение. Интуитивно я понял, что это яйцо. Раздался треск, потом еще и еще. Я услышал писк своих братьев и сестер и тоже пискнул на всякий случай.
Моя сфера дала трещину и наполнилась красным светом.
Откуда-то сверху доносились голоса, обсуждавшие где я и нужна ли мне помощь. Сначала я испугался, что путь к нужному моменту памяти займет слишком времени. Было желание попросить помощи подняться выше, к нужному моменту, но желание узнать другой мир пересилило. Казалось, что я сижу в виртуальном кинотеатре.