Путешественник по Изнанке
Шрифт:
Но все же мне удалось рассказать все вкратце до: «Между второй и третьей не пролетит и ветер». Этих присказок Гриша знал великое множество. И мог сыпать ими как из рога изобилия вплоть до прихода цирроза печени. У него тоже был опыт. Но не успел. Выслушав все, Васильич поднялся с места.
— И что, Матвей, ручаешься за того рубежника? Хороший он человек? Стоит ли артефакта?
— На все три вопроса ответ «да».
— Ну пошли тогда!
— Подождите, — возмутился бес. — Только ведь сели!
— Есть время чаи гонять,
— Эх, с моим хозяином, что ни день, то может быть последним, — с грустным вздохом опрокинул в себя стопку бес.
— Вон они какие у тебя, — едва улыбнулся Васильич.
— Это еще стараются понравится, скромничают — согласился я. — Всю свою подлинность не показывают.
— Вы можете посидеть здесь, — сказал сосед. — Мы быстро сходим и вернемся.
— Нет! — почти одновременно ответила нечисть.
С той лишь разницей, что Митя просто вскочил с табурета, а Гриша юркнул в портсигар. Оно и понятно, оставаться в доме, где кикимора была почти хозяйка и страсть как не любила выпивох, никому из них не хотелось.
Федор Васильевич перекинулся парой фраз со своей нечистью, большей частью посоветовав отдыхать и не утруждаться. Та в ответ покивала, заметив, что разве что посуду помоет. А сосед смиренно вздохнул. Свыкся со своим крестом. Надо ему будет в подарок тарелок купить и глубоких мисок. И, наверное, лучше железных.
— Боитесь, что посуду поколотит? — спросил я.
— Не боюсь. Подумаешь, посуда. Но что поколотит — факт. Ничего, и из нее человека сделаю. Руки они от неумения просто такое вытворяют.
Я не стал рассказывать ему свою биографию. Бывало, что я что-то умел лучше других, но все равно ронял, разбивал, ломал. В общем, использовал все нехорошие глаголы.
Зато когда мы выбрались за пределы СНТК ближе к воде, сосед разделся по пояс и заулыбался. Как тот же Гриша, обнаруживший позабытый ящик водки там, где его быть не могло. Вот интересно, как это все работает. Я понимаю, что Васильич вроде солнечной батареи. Но ведь лучи нашей звезды для него представляются не хистом, чем-то другим. Или нет?
Разморенные едой и выпивкой, Митя еле переставлял ноги. Да и бес сердито пыхтел из портсигара. Вот этого я вообще не понял. Ему-то что? Лежи там и балдей. Нет, я понимал, что их время ночь. И жару, кстати, и Митя, и Гриша не очень хорошо переносили. А по мне, так лучше, чем холодрыга. Надоело уже, то дождь, то ветер. В кои-то веки человеческий июль.
На этот раз валун от входа в пещеру Васильич отодвинул сам. Нечисть, по устоявшейся традиции, внутрь не пошла. Митя замер с портсигаром снаружи. Я же двигался прямо за соседом. Даже разок налетел на него, когда тот стал зажигать свечи.
— Уверен ты в том, что хочешь сделать? — спросил вновь Васильич. — Вопрос серьезный, лучше несколько раз подумать.
Теперь
— Уверен. Человека хочу спасти, — ответил я.
— Лихо — нечисть опасная, древняя, — все не унимался старик. — Из моего мира они перебрались. Здесь нечисти вольготно, нравится находиться. Много несчастий, много беды. И убить ее трудно. Не всякому рубежнику под силу.
— Про последнее я знаю, говорили уже. Только у меня совсем другой план. В честном поединке я с ней сходиться не собираюсь. Не дурак.
— Да понял я уже все про твой план. Хотя мне и кажется, что ты меняешь шило на мыло, — сказал Васильич.
— Я все продумал. И обещаю, если головняки какие будут, сразу вернусь и проконсультируюсь лично у вас, Федор Васильич.
— Ну, если так. Главное, чтобы поздно не было.
Васильич протянул мне артефакт. Только сразу не отдал. Посмотрел в глаза так глубоко, что даже где-то в районе копчика зачесалось. А я все понял. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Тут таким даже и не пахло.
Все наше доброе приятельство резко сошло на нет. Потому что одно — кушать вместе и водку пить, а совсем другое — дела делать. Многие этого не понимают, с родственниками бизнес открывают, друзьям огромные деньги без расписок одалживают, а потом страдают
— Редкий артефакт, дорогой, — сказал иномирец. — Я же, получается, его без всякой платы тебе отдаю.
— И вы, Федор Васильевич, наверное сейчас озвучите предложение, от которого невозможно отказаться.
— От всего можно отказаться. Но надо понимать, что и тем, что дорого, часто приходится жертвовать. Готов ты к этому ради своего рубежника? Так ли сильно хочешь спасти?
— Вы скажите, что именно сделать надо, а я отвечу. Если убить кого, то вряд ли…
— Не тот ты человек, чтобы тебя для смертоубийства нанимать. Однако есть у меня дело. Не срочное. Сроками подгонять не буду. И твоего слова об исполнении мне будет достаточно. Я знаю, что если пообещаешь, то точно сделаешь.
Я промолчал, ожидая продолжения. И оно последовало.
— Разбередил ты в прошлый раз мою рану старую. Долго думал я, уснуть не мог. Потому можно сказать,что ты сам виноват.
— Федор Васильич, не томите.
— Хочу, чтобы ты заглянул куда, когда отправишься в Изнанку.
— Вы хотите, чтобы я узнал, что стало с вашей женой и сыном?
Старик замолчал, глядя так пристально, что у меня даже глаза заболели. А потом медленно кивнул и вытащил из кармана небольшой сложенный вчетверо лист.
Я подождал пару секунд, словно размышляя. А потом взял бумагу и развернул ее. Подробная карта, нарисованная от руки, с названием нескольких поселений и города. Сбоку была написана вся информация о родственниках Васильича. Начиная от внешних данных, заканчивая местами, где они могли находится.