Путешественник
Шрифт:
Да и с серебром этим смешно получилось. Откуда мне было знать местный курс по денежным средствам? Серебро тут ценилось очень высоко, хотя и золото дороже. На одну золотую монету можно было дом купить. А в кошеле было серебра примерно на две с половиной монеты. Похоже Киян серьёзно подумывал о покупке если не дома, то харчевни или постоялого двора, для него его ребята и девчата всё равно что семья, а это получится отличный задел на будущее, не вечно же им попрошайничеством заниматься. Это тот мне поведал, когда я получив часть информации, обдумывал её. Ну не знаю даже, тот явно жалостливым был, а если придут дети голодные? Этот накормит. Так что разорятся его харчевни. Правда если тот за еду к делу будет их пристраивать, то может и не разорится, тут деловую хватку нужно иметь. Хотя вроде у того она была. Вон, приспособил самых младших из
Ну да ладно, до самого вечера мы так и сидели наверху, нас никто не побеспокоил, не смели помешать, и общались. Рассказывал тот мне о многом, всё что знал, описал какая пропасть между бедняками и богатыми, и поднятья снизу наверх не то что невозможно, но неимоверно трудно, вот скатится вниз, куда легче и проще. Кстати, тот помедлив, сообщил, прошлого начальника стражи, визирь, доверенное лицо шаха, казнил, зато что чародея-вора привёл, да и семья его последовала за ним, а имущество и дом конфискованы в пользу казны. Спаслась только младшая дочка, Киян помог, когда та бежала от стражников, укрыл, случайно встретив. Потом уже сделал вид что та в реке утонула, повесив её платок на ветвях и оставил следы, уходящие в воду. Так что та официально была признана утонувший, а в его группе появилась новая девочка десяти лет. За последние три месяца та из благородной превратилась в такую же попрошайку, как и все, всему научили. Однако тот попросил никому об этом не рассказывать, явно досадуя в душе что мне это рассказал. Ну да, смог я вывести его на разные темы, умел поговорить по душам. Я поклялся, что никому, но девочку попросил позвать, та не раз была во дворце, на балах в основном, так что многое могла поведать. В частности, о сокровищнице. Вдруг там ещё амулеты-порталы есть, или ещё что другое поэтому направлению магического конструирования?
С девчонкой я общался до самой темноты, вполне образованной оказалась, хотя как донора я её не рассматривал. Она многое мне сообщила, где по моим наводящим вопросам, а где дворцовые слухи. У шаха было шесть жён и три десятка детей. Их изредка можно было видеть на улицах, проносят на паланкинах, когда те отправляются в гости из придворной свиты. В общем, дворец был красив и девочке нравился. Вот так та и трещала без умолку явно радуясь, что нашла в моём лице благодарного слушателя. Киян, который присутствовал, он отказался оставлять девочку со мной наедине, тоже с не меньшим интересом слушал. Сама девочка продолжала трещать, я же задумался, анализируя последнюю выданную ей информацию, как зацепился за одно словосочетание – башня чародея.
– Что-что? Повтори, - попросил я её.
– Ну я же говорю, тридцать лет назад ещё отец нашего шаха через глашатаев объявил, что кто откроет башню мага на площади Свободы, тому тот выделит крупный дом, почти дворец, осыплет золотом и отдаст в жёны одну из дочерей. Самую красивую.
– Да, я тоже слышал об этом, - сразу подал голос Киян.
– Это решение ещё действует, раз в год глашатаи повторяют его в нашем и других городах. Многие пробовали, два чародея погибло, и всё, желающих нет. А сейчас у шаха самая красивая дочь Велия, ей четырнадцать лет, и я однажды видел её в паланкине, такая красивая, глаз не отвести…
Киян застыл, явно уйдя в грёзы, девочка лишь мельком посмотрела на него с понимающей улыбкой, и мы продолжили. Та всё описала по поводу башни и погибших чародеев, она об этом тоже была в курсе, ещё бы, её отец уже тридцать пять лет был начальником стражи, это тут ему не повезло, попался мошенник. При этом девочка сообщила, что это визирь сообщил её отцу о том чародее, а виноватым отца сделали, мол он его привёл. Когда стемнело, наверх принесли тарелку с маслом и фитилём, небольшой огонёк разгонял темноту, я вспомнил о бедуинах.
– А что у вас за кочевники в чёрных одеяниях за городом? Я их тут недавно увидел у реки.
Оба застыли как изваяния, даже Киян вышел из своих грёз, по аурам обоих расплывался испуг, переходящий в ужас. Девочка, с явной надеждой стала уточнять, стараясь
– В чёрных? А лицо закрыто?
– В чёрных, в чёрных. И лица платками закрыты.
– Далеко?
– утонил уже Киян.
– Много их?
– Семьсот шестьдесят два, триста шесть лошадей, остальные верблюды. Шатры. Вот лодок не было, хотя те на берегу стояли. От города примерно в тридцати километрах, у излучины, а так их кустарник с воды прикрывает. А что?
– Это севаши, - пояснила девочка, и с испугом посмотрела на Кияна.
Тот пояснил на мой вопросительный взгляд:
– Это воры и бандиты. Один колдун, это плохой чародей, очень давно изменил их, они стали страшными, оттого и прячут лица. Их не остановить, даже наши стены их недолго удержат. Севаши уже давно у нашего города не появлялись, со времён прошлого шаха, а тут так много, и недалеко. Когда ты их видел?
– Утром.
– Быстро ты до города добрался.
– У меня «паркус», - пожал я плечами, отвечая на вопрос. Именно так назывались ковры-самолёты.
– О-о-о, - протянули оба.
Похоже мой рейтинг ещё больше поднялся, пробил небо и поднялся на орбиту. Если раньше меня считали сыном какого-то визиря, богатейшего человека в стране, этой или соседней, то теперь единственным сыном шаха, и наследником, не меньше. Ладно, пусть так думают, поэтому посмеиваясь над тем благоговением, с которым те начали со мной общаться, я расспросил всё что те знали о севашах. Кстати, Киян, позвав одного из парней, отправил того к знакомому стражнику с информацией о кочевниках в чёрном, коих я видел. Информация не та которую стоит утаивать. А поверит стражник или нет не важно, но передать дальше обязан, утром её проверят с помощью служебных «паркусов», и если подтвердится… Да, похоже городу если не конец, то близко. Эти изменённые магически кочевники были великими воинами. У них были только мужчины, но размножались они естественным способом, хотя и насилием, только насилием. Всех женщин отвозили к себе. Где это «себе», никто не знал, как и не видел больше тех несчастных которых увозили. Но именно так те и родили новых севашей, пополняя их количественно. Судя по сообщённым мной данным, популяция у них росла. А девочка была испугана оттого, что на возраст женского пола те не обращали никакого внимания, насилие совершали там, где отловили или нашли, хоть малолетки, хоть откроенные старухи, мужчин же просто убивали, грабили, и скрывались в пустыне. Спасались только те, кто бежал из города до прихода севашей. Да уж, мрак.
Вот так закончив общение уже глубоко за полночь, а для меня как бы утром по внутренним часам, сутки не сплю уже, я распрощался со своими новыми знакомыми, вежливо отклонив их предложное переночевать с ними, и достав коврик, вылетел дальше, двигаясь над городом. Устроился я на плоской крыше одного из домов в центре столицы, где достав одеяло и надувную подушку, спокойно устроился, и почти быстро уснул прямо на ковре.
Проснулся я от звона колоколов. Тревожных, мне про них Киян рассказывал. Звонили те во время пожара или вовремя нападения на город. Причём сигналы разные, с перерывами - пожар, сплошной звон - враг подходит. Тут перерывов не было.
– Севаши подошли, - пробормотал я, зевая, и завернувшись в одеяло, поставив амулет «Тишины», продолжил отсыпаться.
В этот раз я проснулся ближе к обеду, да ещё сам, приспичило по малому делу. Встав, завернувшись в одеяло я сонно осмотрелся, после чего как-то резко проснувшись, замер, осматриваясь вокруг широко открытыми глазами.
– Ого, за пять часов половину города захватить. Да эти севаши просто монстры, - с явным изумлением и уважением в голосе протянул я.
Вокруг стояли пожары, виднелись спасающиеся на улицах жители, и мелькали черные фигурки севашей, обычно там, где они мелькали, живых не оставалось. Хотя нет, правильно Киян про женский пол говорил, хватали и уносили. Хотя трижды я приметил что насиловали прямо на месте. Подумав, я отключил амулет «Тишины» и в уши сразу ворвался шум города, который сейчас штурмуют. Крики, звон металла, вопли, чего только не было, даже ржание лошадей, заживо сгорающих в какой-то конюшне. Паника стояла страшная, хотя стражники и личная гвардия шаха старались удерживать некоторые улицы. Убить севаша можно, хотя и сложно, так что те тоже потери несли, но куда меньше чем защитники, включая часть местных мужчин, включившихся в оборону.