Путешественники
Шрифт:
– Пойдемте искать эту певицу, - предложил Вася.
– Как же мы полезем через кусты на гору?
– сказал врач.
– Здесь не так легко разыскать тропинку.
Услышав, что врач протестует против розысков, Марко завертелся еще пуще, подмигнул Зое, хотя она в темноте ничего не могла видеть, и сказал:
– Шарль!
– Что такое?
Марко прикусил губу, а потом медленно ответил:
– Светляков что-то не видно.
Ему казалось, что он владеет большой тайной - догадывался, чье это пение, и ему хотелось сказать об этом товарищам. Но уговор с Вандой удерживал его.
Посидев еще несколько
Васю, действительно, охватила задумчивость. Еще дома он мечтал разгадать инкогнито той певицы, которую приводила Ванда на школьный вечер. Хотя Михаил Фритиофович не соглашался, что эта была та самая, но Васе они показались очень и очень похожими. Возможно, потому, что исполнялась та же песня и слышал он ее только второй раз. Песня произвела на него такое большое впечатление и так захватила своей музыкальностью, что он не удержался и тут же попробовал воспроизвести ее мотив, замурлыкав себе под нос. Услыхав, что он пробует петь ту же песню, все засмеялись, и он умолк. Тут Васе вспомнилось, как он когда-то вместе с несколькими товарищами насмехался над Вандой. Он решил, вернувшись в лагерь, попросить прощения у Ванды за давнее оскорбление и добиться от нее, чтобы она сказала, кто эта певица.
Зоя затянула «Мисяцю-князю» и, хотя певица она была далеко не блестящая, но когда кончила, получила аплодисменты в несколько раз более бурные, чем неизвестная итальянка.
Возвращались к палатке с песнями и с аппетитом. Когда подошли к водопаду, встретили Инапху. Он шел их разыскивать. Спросили, слышал ли он певицу. Он ответил, что слышал только, как пели они. Паренек проводил своих новых друзей к морю и распрощался. Он обещал навестить их через несколько дней.
Вася горел желанием поговорить с Вандой. Но разговор не состоялся. Когда они пришли в палатку, Ванда уже спала, однако, должно быть, не крепко, потому что когда Зоя легла возле нее, девушка подвинулась и дала подруге место.
ГОРА АНУЯ
На другой день Михаил Фритиофович предложил взобраться на гору Аную, господствующую высоту над Псирцхой. Внимание путешественников уже давно привлекала узкая колея, издалека напоминавшая железную дорогу, которая почти отвесно сбегала с самой высокой горы и исчезала из глаз за ближним к морю холмом.
– Гора Ануя, или иначе - Афонская, - объяснил врач, указывая на гору.
– Высота что-то около восьмисот метров.
Хотя на горы рекомендуется всходить утром, когда еще солнце не печет, но наши друзья задержались, сначала долго купаясь, а потом разглядывая заграничный пароход, подошедший к Псирцхи с иностранными туристами. В конце концов перенесли свой «альпийский» подъем на вторую половину дня с тем, чтобы вернуться в лагерь после захода солнца.
Захватив с собой несколько банок консервов, хлеба, черешен и бутылки для воды, медленно двинулись дорогой на гору.
На Аную можно подняться по старой дороге на буйволах или на лошадях. Путь этот достаточно долог, но не очень утомителен. Есть две тропинки, значительно сокращающие подъем, но они очень круты и по ним могут ходить люди только со здоровым сердцем.
Путешественники шли медленно и старались укрыться от солнца
– Вы устанете. Запыхаетесь. Сердце будет стучать, «словно недорезанный петух», как сказал поэт, - пытался отсоветовать Михаил Фритиофович.
Но они не уступали.
– Мы, - сказал Шарль, - будем восходить, как альпинисты: медленно, и часто будем отдыхать.
Врач перестал отговаривать их. Он знал, что у всех его ребят сердца здоровые, а сам он любил крутые подъемы, где надо было напрячь силы.
Вошли в дубовый лес. Он покрывал каменистую гору. Иногда приходилось удивляться - на чем растут деревья! Путешественники видели несколько деревьев, которые поднимались словно из каменных плит. Надо думать, здесь когда-то в узкую щель попал желудь и пустил росток. Дерево разрасталось, и ствол заполнил щель. И теперь кажется, что дерево растет прямо из камня.
Иногда тропинка шла так круто, что приходилось помогать друг другу или хвататься руками за растения и ветки деревьев, низко нависшие над землей.
Поднявшись метров на двести, нашли удобную площадку и сели отдыхать, после того как Марко прогнал оттуда палкой ужа.
Пока Шарль и Марко говорили с врачом о том, можно ли встретить в этих местах ядовитых змей, Вася подсел к Ванде и начал выспрашивать о певице, которую она приводила на школьный вечер.
– Я уже тебе говорила и больше ни одного слова добавить не могу, - ответила Ванда.
Вася перестал спрашивать Он ничего не рассказал о вчерашнем вечере. Но Ванда знала о происшествии от Зои и Шарля.
После недолгого отдыха поднялись и двинулись дальше. Вставая, Марко кивнул Ванде, чтобы она немножко отстала. Девушка задержалась. Марко приблизился к ней.
– Ванда, - начал он, - вчера я убедился, что Михаил Фритиофович готовит нам очень интересные приключения. Даю голову на отсечение, что вчерашняя певица очутилась в долине, или, вернее, на горе, по его поручению. Только это, наверное, не та артистка, которую ты приводила тогда. Это только Вася так думает.
– А кто его знает, нашего дядю Мишу, - и Ванда посмотрела куда-то вверх, то ли на врача, то ли поверх его головы.
– Давай, Марко, станем Шерлок Холмсами и попробуем это выяснить.
– Согласен, Ванда!
Через минуту Марко, идя рядом с Вандой и вздыхая, сказал:
– Жаль, что ты не парень.
– Почему?
– Тогда мы с тобою такое сделали бы, что героями стали бы.
– А девушка разве не может быть героем?
– Может… Но вот, скажем, была бы ты парнем, мы бы ушли с тобой в эти горы и качали бы ловить живых зверей. И, представь, поймали бы живого барса!
Мечты Марко прервал Шарль, который подозвал товарищей к себе. Он остановился перед глубоким и узким провалом. Во время дождей здесь, наверное, бежал ручей, он и промыл этот провал и глубокий подземный ход, так как поблизости тянулась глубокая канава и в ней чернел ход в пещеру, идущую по направлению к провалу.
– Здесь может и медведь укрыться, - вслух размышлял Вася, - но отсюда близко жилье и, должно быть, здесь не медведи прячутся, а шакалы.
– А по-моему, змеи, - сказал Шарль и указал на другую сторону провала.