Путешествие Хамфри Клинкера
Шрифт:
Уже все готово к предстоящим двум свадьбам. Брачные договоры для обеих пар составлены и подписаны, и церемония отложена только до той поры, покуда помолвленные не проживут в приходе предписанное законом время. Юный Деннисон выражает нетерпение, но Лисмахаго примирился с необходимой отсрочкой, как истый философ. Не лишне вам будет знать, что лейтенант богат не только личными своими достоинствами. Сей неутомимый экономист, кроме половинного своего жалованья, равного двумстам сорока фунтам в год, накопил восемьсот фунтов, которые держал в государственных фондах. Сумма сия сложилась частью из жалованья, которое полагалось ему, когда он жил среди индейцев, частью из денег, полученных им в вознаграждение при переходе от полного жалованья к половинному, а частью из прибытка от торговли мехами в бытность его вождем племени миами.
Волнения и беспокойство Лидди значительно улеглись благодаря обществу некой мисс Уиллис, закадычной ее подруги по пансиону. Родители ее просили разрешить ей дружеское посещение по столь чрезвычайному поводу, и два дня назад она приехала с матерью, которая не решилась ее отпустить без должного присмотра. Юная леди весьма миловидна, бойка, приятна в обхождении, а мать ее весьма добросердечна, так что их прибытие усугубило нашу радость.
Но, видно, придется нам заковать и третью пару в брачные цепи!
Мистер Клинкер Ллойд смиренно объявил через моего племянника о том, что его и мисс Уинифред Дженкицс связывает взаимная искренняя любовь, и потому он испрашивает моего разрешения соединиться с ней на всю жизнь. Хотел бы я, чтобы сия беда миновала мистера Клинкера, но поскольку счастье упомянутой девицы поставлено на карту и с ней уже приключались припадки, ибо она в отчаянии, мне пришлось во избежание трагической катастрофы позволить ему в подражание другим свалять дурака. Со временем, стало быть, у нас в Брамблтон-Холле появится целый выводок его потомков. Парень сей здоров, крепок, крайне благонравен и совестлив, а девица, кажется, столь же неугомонна в любви, как и в религии.
Придумайте средство пристроить его на место, чтобы на приход не легло непосильное бремя. Как вам известно, он воспитывался у коновала и, можно сказать, не чужд медицинской науке, и поскольку он понятлив, я не сомневаюсь, что, находясь на вашем добром попечении, он через короткое время станет валлийским аптекарем.
Табби, никому не угождавшая с охотой, согласилась на сей брак с великим недовольством. Может быть, ее гордость уязвлена, ибо ныне она почитает Клинкера как бы родственником, но, верней всего, ее несогласие происходило только от корыстолюбия. Она объявила, что теперь ей и в голову не придет держать у себя служанкой жену Мэтью Ллойда, а значит, она предвидит, что по сему случаю девица имеет право ожидать вознаграждения за прошлую свою службу. Что же касается до Клинкера, то, не говоря уже о других соображениях, сей парень так верен, смел, привязчив, сметлив, и я столь многим обязан ему, что он вполне заслуживает любых милостей, которые только может ему оказать ваш М. Брамбл.
26 октября
Сэру Уоткину Филипсу, баронету, Оксфорд, колледж Иисуса
Любезный баронет!
Роковые узлы ныне завязаны. Комедия приближается к концу, и скоро опустят занавес, но последние сцены сего акта я опишу по порядку.
Недели две назад дядюшка совершил небольшое путешествие и привез сюда близкого своего друга, некоего мистера Байнарда, который недавно лишился жены и сначала был безутешен, хотя, судя по всему, у него было больше причин радоваться, чем сетовать о ее смерти. Однако теперь лицо его понемногу проясняется, и видно, что он человек весьма достойный. Но к обществу нашему присоединилась другая особа, еще более приятная: приехала из Глостера мисс Уиллис. Это закадычная подруга Лидди по пансиону, которую усиленно просили прибыть на свадьбу, и мать ее была столь любезна, что не только исполнила желание моей сестры, но и сама приехала вместе с дочерью. Лидди в сопровождении Джорджа Деннисона и меня встретила их на полпути, а на следующий день мы все вполне благополучно возвратились с ними сюда.
Мисс Уиллис очаровательная девушка и по характеру своему представляет приятную противоположность моей сестре, которая на мой вкус слишком серьезна и чувствительна; подруга же ее резва, откровенна, немного ветрена и всегда весела. Сверх того, она богата, из хорошей семьи и чудо как красива. Ах, Филипс! Если бы достоинства эти не были преходящи, если бы не мог измениться ее нрав и неувядаемы были ее прелести, чего бы только я не предпринял! Но все это праздные размышления — настанет день, когда и меня настигнет моя судьба!
Теперь мы приятнейшим образом проводим время. Разыграли мы несколько комедийных пьес и весьма веселились, глядя, какое действие производят они на поселян, которых мы допускаем на все наши театральные представления. Третьего дня вечером Джек Уилсон заслужил громкие похвалы в «Арлекине-скелете», а Лисмахаго удивил нас всех в роли Пьеро. Его длинные тощие ляжки и резкие черты лица чудесно подходили к этой роли. Появился он с нелепо вытаращенными глазами, лишенными всякого выражения. Страх и изумление он изображал столь натурально, что заразил ими многих зрителей; когда же скелет погнался за ним, он изобразил ужас столь забавно и живо и показал такое сверхъестественное проворство, что все были поражены. Сама Смерть преследовала Чахотку, и это зрелище возымело такое действие на простолюдинов, что некоторые громко завопили, а другие, обезумев от страха, бросились вон из залы.
Но это не единственный пример того, как изумлял нас за последнее время лейтенант. От напастей и разочарований он стал едким и как бы ссохся, но теперь смягчился подобно тому, как изюминка в пудинге делается мягкой и разбухает. Необщительный и педантический, он стал покладистым и услужливым. Он сыплет остроты, смеется и подшучивает с пресмешной развязностью, словом, принимает участие во всех наших забавах.
На днях привезли из Лондона в фургоне его скарб в двух сундуках и длинном сосновом ящике, похожем на гроб. В сундуках лежало его платье, которое он извлек для увеселения общества, и откровенно признался, что все это большей частый opima spolia 70 , захваченные в боях. Для свадебного своего наряда он выбрал поблекший мундир из белого сукна, отделанный синим бархатом и расшитый серебром; но больше всего ценил он свой парик с косичкой, в котором лет тридцать назад впервые выступил как адвокат. С той поры парик так и лежал, завитый буклями, и теперь все слуги в доме принялись развивать его к свадебной церемонии, которая и была совершена вчера в приходской церкви.
70
Доспехи, взятые у врага (лат.).
Наряд Джорджа Деннисона и его невесты ничем особенным не отличался. Глаза жениха блистали радостью и страстью, а она дрожала от робости и смущения. Дядюшка был ее посаженым отцом, а ее товарка Уиллис — подружкой при совершении обряда.
Но тетушка моя и ее возлюбленный красовались на первом месте, и, мне кажется, второй такой пары чудаков во всей Англии не сыщешь. Она была одета по моде 1739 года, а так как день выдался холодный, то и набросила на себя зеленую бархатную мантилью с золотым позументом, но ее отобрал у нее жених, который накинул ей на плечи меховой плащ из американских соболей, стоивший добрых восемьдесят гиней — подарок равно приятный и неожиданный.
В таком наряде повел ее к алтарю мистер Деннисон, исполнявший обязанности посаженого отца. Лисмахаго выступал воинским шагом в своем французском мундире, едва доходившем ему до половины ляжек, в походном парике, не поддающемся описанию, и чуть-чуть подмигивал с видом лукавым и ироническим. Кольцо, которое он надел ей на палец, он доселе прятал. Теперь он вынул его не без самодовольства. Это был затейливый старинный перстень, усыпанный брильянтовыми розочками; позднее Лисмахаго поведал нам, что перстень этот принадлежит его роду вот уже двести лет и что получил он его в подарок от своей бабушки. Обстоятельство сие было весьма лестно для тщеславия тетушки Табиты, которая еще ранее была чрезвычайно обрадована щедростью лейтенанта, ибо утром он преподнес дядюшке превосходную медвежью шкуру и испанское охотничье ружье, а мне — ящик с пистолетами, искусно оправленными в серебро. Тогда же подарил он мисс Дженкинс индейский кошелек, сплетенный из шелковистой травы, с двадцатью кронами в нем.