Путешествие и приключения капитана Гаттераса
Шрифт:
Хотя пролив Мелвилла не был свободен ото льдов, плавание в нем не представляло трудностей. До самого горизонта тянулись огромные ледяные поля; то там, то сям появлялись айсберги, неподвижные, точно стоящие на якоре. «Форвард» на всех парах шел по широким проходам, в которых было легко маневрировать. Ветер то и дело менял свое направление, быстро переходя с одного румба на другой.
Изменчивость ветра в арктических морях — весьма удивительное явление; нередко лишь несколько минут отделяют мертвый штиль от жестокой бури. Это привелось испытать Гаттерасу 23 июня на середине огромного пролива.
Самые устойчивые и холодные ветры обычно дуют от ледяных полей к свободному морю. В этот день потеплело на несколько градусов; ветер перешел к югу, яростные шквалы проносились над ледяными полями, из туч валил хлопьями снег.
Гаттерас велел немедленно же взять на гитовы паруса, которые до сих пор помогали винту. Матросы кинулись выполнять команду, но в этот миг фор-брамсель сорвало порывом ветра и унесло в море.
Гаттерас отдавал приказания с величайшим хладнокровием и не сходил с юта во время бури. Приходилось убегать от непогоды и направляться к западу. Ветер вздымал огромные волны, среди которых колыхались всевозможных форм льдины, оторвавшиеся от берегового припая. Бриг швыряло из стороны в сторону, точно игрушку, и обломки льдин то и дело ударялись о его корпус. По временам «Форвард» вставал дыбом, поднимаясь на вершину водяной горы, причем его стальной форштевень, отражая рассеянный свет, сверкал как раскаленный металлический брус, затем бриг низвергался в бездну, стремглав летел вниз, весь окутанный дымом. Винт, рассекая лопастями воздух, со зловещим свистом вращался над водой. Дождь, смешанный со снегом, лил как из ведра.
Доктор, конечно, не упустил случая промокнуть до костей. Он стоял на палубе, охваченный волнением и восхищением, какие овладевают ученым при виде борьбы стихий. Даже стоящий рядом не расслышал бы доктора. Итак, он молчал, поглощенный созерцанием. Тут ему удалось быть свидетелем странного явления, свойственного только арктическим странам.
Буря охватывала лишь небольшой участок моря, в пределах трех-четырех миль. Проносясь над ледяными просторами, ветер быстро теряет свою силу и не может свирепствовать на большом пространстве. По временам в разрывах тумана доктор видел ясное небо и спокойное море, расстилавшееся за гранью ледяных полей. Идя вдоль свободных проходов, бриг неизбежно должен был добраться до спокойного моря. Правда, при этом он рисковал наткнуться на один из подводных айсбергов, которые плывут по течению. Через несколько часов Гаттерасу удалось войти в спокойные воды. На горизонте вздымались крутые гребни волн, но буря замирала в нескольких кабельтовых от «Форварда».
К этому времени вид пролива Мелвилла сильно изменился. Гонимые течением и ветром, множество айсбергов, отделившись от берегов, неслись к северу, то и дело сталкиваясь друг с другом. Можно было насчитать их несколько сотен; пролив был очень широк, и бриг легко между ними лавировал. Великолепное зрелище представляли эти плавучие горы, плывшие с различной скоростью и, казалось, состязавшиеся в быстроте бега на обширном ристалище.
Доктор был в восторге. Вдруг к нему подошел гарпунщик Симпсон и обратил его внимание на странную, все время меняющуюся окраску моря: тут была вся гамма оттенков от ярко-синего до серовато-оливкового; разноцветные полосы тянулись с севера на юг и так резко обозначались, что их можно было проследить до самого горизонта. Кое-где светлые полосы воды граничили с темными.
— Ну, что вы об этом думаете, доктор? — спросил Симпсон.
— То же самое, — ответил доктор, — что думал китобой Скорсби об этих так странно окрашенных полосах. По его мнению, синяя вода лишена миллиардов тех крошечных простейших животных и медуз, которыми изобилует зеленая. Скорсби в этом направлении произвел множество опытов, и я охотно ему верю.
— Да. Но такая окраска моря говорит еще о чем-то другом.
— А именно?
— Да, доктор! Поверьте слову гарпунщика! Будь «Форвард» китобойным судном, у нас были бы крупные козыри в руках.
— Но я никаких китов здесь не вижу, — возразил доктор.
— Повремените немного, мы скоро их увидим, ручаюсь вам! Повстречать зеленые полосы воды под этой широтой — сущая находка для китобоев!
— А почему? — спросил доктор, всегда интересовавшийся мнением специалистов.
— Потому что в зеленой воде больше всего бьют китов, — ответил Симпсон.
— Почему же это, Симпсон?
— Китам здесь есть чем поживиться.
— Вы уверены в этом?
— Я сто раз это проверил, когда плавал в Баффиновом заливе. Надо думать, что и в проливе Мелвилла будет то же самое.
— Вы правы, Симпсон.
— Да вот, — воскликнул гарпунщик, наклоняясь над поручнями, — посмотрите-ка, доктор!
— Совсем как след, оставленный килем судна! — заметил доктор.
— Это, — сказал Симпсон, — след кита — маслянистая жидкость, которую он выбрасывает. Будьте уверены: кит недалеко отсюда.
И в самом деле, над морем распространился специфический запах.
Доктор внимательно осматривал поверхность моря. Предсказание Симпсона вскоре сбылось. С мачты раздался голос Фокера:
— Кит под ветром!
Все взглянули в указанном направлении; в миле от брига невысокий столб воды резко выделялся на синеве неба.
— Вот он! Вот он! — крикнул Симпсон, опытный глаз которого быстро различил знакомые очертания кита.
— Скрылся! — заметил доктор.
— Что ж, если понадобится, мы его отыщем, — проговорил Симпсон, у которого чесались руки.
Но, к его удивлению, Гаттерас приказал спустить на воду вельбот, хотя никто не осмеливался просить его об этом. Капитан был не прочь доставить развлечение своему экипажу и вместе с тем добыть несколько бочонков китового жира. Все обрадовались случаю поохотиться.
Двое матросов сели за весла, Джонсон взялся за руль, а Симпсон с гарпуном в руке встал на носу. Доктор непременно захотел участвовать в этой экспедиции. Море было довольно спокойное. Шлюпка быстро отвалила и десять минут спустя уже находилась в доброй миле от «Форварда».
Кит, втянув новый запас воздуха, снова нырнул, но вскоре показался над волнами, выбрасывая на высоту пятнадцати футов столб воды, смешанной со слизью.
— Туда, туда! — воскликнул Симпсон, указывая на место в восьмистах ярдах от шлюпки.
Шлюпка быстро направлялась к киту; на бриге это заметили, и он тоже стал приближаться, идя тихим ходом.
Громадный кит, по прихоти волн, то скрывался, то появлялся на поверхности, выставляя наружу темную спину, похожую на подводный утес среди морской зыби. Киты плавают быстро только тогда, когда их преследуют. Не подозревая опасности, гигантское животное лениво и беспечно покачивалось на волнах.
Шлюпка бесшумно шла в полосе зеленой воды, которая была непрозрачна и мешала киту заметить своих врагов. Утлый челнок, дерзающий нападать на морское чудовище, — это волнующее зрелище. Кит был около ста тридцати футов длиной; но между семьдесят вторым и восьмидесятым градусом встречаются киты более ста восьмидесяти футов. Старинные писатели упоминают даже о китах длиной в семьсот футов, но таковых следует отнести к породе «воображаемых».