Путешествие и приключения капитана Гаттераса
Шрифт:
— Ну, а нам не посчастливилось, — ответил Бэлл. — Хорошо было бы запастись хотя бы медвежатиной.
— Но это как раз труднее всего, — заметил доктор. — Мне кажется, что медведей слишком мало и они уж очень дикие; они слишком осторожны и еще недостаточно цивилизованы, чтобы подставлять лоб под пули.
— Бэлл говорит о медвежатине, — сказал Джонсон, — но сейчас жир этих животных для нас гораздо важнее их мяса и меха.
— Правда твоя, Джонсон, — ответил Бэлл. — Ты все думаешь о топливе?
— Да и как не думать! При самой строгой экономии у нас хватит угля не больше чем на три недели.
— Да, — сказал доктор, — и это главная опасность. Сейчас только начало ноября, а между тем февраль — самый холодный месяц в полярных странах. Во всяком случае, за недостатком медвежьего жира мы можем рассчитывать на жир тюленей.
— Ненадолго, доктор, — ответил Джонсон, — потому что в скором времени они уйдут от нас. От холода, а может быть, из осторожности, но вскоре тюлени перестанут выходить на поверхность льда.
— В таком случае, — сказал доктор, — остаются одни медведи. По правде сказать, это самые полезные животные здешних стран, потому что они доставляют все необходимое человеку — пищу, одежду, освещение и отопление. Слышишь, Дэк, — добавил доктор, лаская собаку, — нам нужны медведи; ищи, друг мой, ищи!
Между тем Дэк обнюхивал лед; понукаемый доктором, он вдруг стрелой бросился вперед. Он громко лаял, и, несмотря на расстояние, его лай ясно доносился до охотников.
Исключительно хорошая слышимость при низкой температуре — замечательное явление, с которым может сравниться только яркий блеск звезд полярного небосклона. Лучи света и звуковые волны распространяются на огромные расстояния, особенно во время сухих и холодных гиперборейских ночей.
Охотники, прислушиваясь к отдаленному лаю, отправились по следам Дэка. Пройдя милю, они совсем запыхались, ибо легкие быстро устают на таком морозе. Дэк находился в пятидесяти шагах от ледяного холма, на котором стоял, странно раскачиваясь, какой-то огромный зверь.
— Наше желание исполнилось! — воскликнул доктор, взводя курок ружья.
— Медведь, и к тому же из крупных, — сказал Бэлл.
— И какой-то чудной, — добавил Джонсон, готовясь выстрелить после своих товарищей.
Дэк бешено лаял. Бэлл приблизился шагов на двадцать и выстрелил, но, по-видимому, промахнулся, потому что животное продолжало тяжело покачивать головой.
Подойдя поближе, Джонсон тщательно прицелился и спустил курок.
— Опять ничего! — воскликнул доктор. — Ах, эта проклятая рефракция! Мы не подошли даже на выстрел… Никак не привыкнешь к этому! Медведь находится от нас больше чем в тысяче шагов.
— Вперед! — крикнул Бэлл.
Охотники быстро приближались к зверю, который нимало не испугался выстрелов. Он казался огромным, но, несмотря на опасность, охотники уже предвкушали победу. Подойдя поближе, они снова выстрелили; медведь, как видно, смертельно раненный, сделал огромный прыжок и свалился у подошвы холма.
Дэк бросился к нему.
— Вот медведь, с которым нетрудно было справиться, — сказал доктор.
— Хорош медведь! Повалился с третьего выстрела, — презрительно бросил Бэлл.
— Как странно… — пробормотал Джонсон.
— Может быть, мы явились как раз в ту минуту, когда он подыхал от старости, — засмеялся доктор.
— Старый или молодой, все равно он наша законная добыча! — заявил Бэлл.
С этими словами охотники подошли к холму и, к своему крайнему удивлению, увидели, что Дэк теребит… труп белого песца!
— Вот так штука! — воскликнул Бэлл. — Это уж слишком!
— В самом деле! Стреляли по медведю, а убили песца! — сказал доктор.
Джонсон не знал, что сказать.
— Ну да! Опять этот мираж, вечно мираж! — расхохотался Клоубонни, но в его смехе звучала некоторая досада.
— Как же это так, доктор? — спросил плотник.
— Да все то же, друг мой. Преломление лучей ввело нас в заблуждение как относительно расстояния, так и относительно величины животного! Вместо песца показало нам медведя! Впрочем, и другие охотники нередко делали такие промахи в подобных же условиях. А мы-то с вами размечтались!
— Ну, что же! Медведь или песец — все равно съедим, — сказал Джонсон. — Возьмем его.
Боцман собирался вскинуть песца себе на плечи, как вдруг воскликнул:
— Это еще что такое?
— В чем дело? — спросил доктор.
— Посмотрите-ка, доктор! У этого песца на шее ошейник!
— Ошейник? — переспросил Клоубонни, наклоняясь к трупу песца.
Действительно, на белом меху животного виднелся полустертый медный ошейник, на котором, как показалось доктору, была вырезана какая-то надпись. В один миг он снял ошейник, по-видимому, давно уже надетый на шею песца.
— Что это значит? — спросил Джонсон.
— Это значит, друзья мои, — ответил Клоубонни, — что мы убили песца, которому больше двенадцати лет, одного из тех песцов, что были выпущены Джемсом Россом в тысяча восемьсот сорок восьмом году!
— Да неужели! — воскликнул Бэлл.
— Без всякого сомнения. Мне очень жаль, что мы убили бедную тварь. Во время зимовки Джемсу Россу пришло в голову наловить капканами множество белых песцов; им надели на шею медные ошейники, на которых было обозначено местонахождение кораблей «Энтерпрайз» и «Инвестигейтор», а также складов продовольствия. Песцы пробегают громадные пространства в поисках добычи, и Джемс Росс надеялся, что хоть один из них да попадет в руки участников экспедиции Франклина. Вот как было дело! И эта бедная тварь, которая в свое время могла бы спасти жизнь двух экипажей, даром погибла от наших пуль!
— Ну, нет! Есть мы его не станем, — заявил Джонсон. — И то сказать — двенадцатилетний песец! Во всяком случае, мы сохраним его шкуру на память об этой занятной встрече.
Джонсон вскинул убитого песца себе на плечи. Охотники отправились назад, ориентируясь по звездам. Их экспедиция не оказалась, однако, совсем бесплодной, потому что на обратном пути удалось настрелять довольно много белых куропаток.
За час до возвращения на бриг один феномен чрезвычайно изумил доктора. Это был в полном смысле слова дождь падающих звезд. Тысячи и тысячи метеоров бороздили небо, как ракеты во время фейерверка. Свет луны померк. Нельзя было наглядеться на это чудесное зрелище, которое продолжалось несколько часов. Подобное же явление наблюдали Моравские братья в Гренландии в 1799 году. Казалось, небо давало земле праздник под безотрадными полярными широтами.