Путешествие к Северному пределу, 2032 год
Шрифт:
Тот от неожиданности отпрянул назад, ножки табурета под ним поехали, и он спиной ухнул на пол. Николай, вцепившийся клещом, кувыркнулся за ним. Кинулись разнимать, кто-то в суете смазал одному из старателей по уху, тот не стерпел и полез в драку. Василий раскидал кучу, утихомирил драчунов, а Николая взял крепко за плечо и велел пойти проспаться. Но гончар с пылу и спьяну извернулся и хватанул зубами за пальцы старосты. "Ах ты!" - взревел Василий, и в следующий миг Николай улетел к стене, шваркнулся об нее и затих, блаженно улыбаясь. Тут женщины завизжали и дружно взялись за дебоширов. Алевтина цапнула бадью с холодной водой и плеснула в старателя. Тот пригнулся - и струя попала деду Кузьме
– Ой, - только и сказала Алевтина.
Все на миг замерли, потом уставились на деда, который набрал воздуху да от распирающей злобы слова вымолвить не мог, только рыбой рот разевал. Первый засмеялся кузнец, за ним грохнули остальные.
Потом пили мировую. Оклемавшись, Николай полез было целоваться с вожаком артельщиков, но тут пришла жена гончара и погнала его спать.
За ней и другие женщины стали уводить мужиков по домам.
Несмотря на отчаянное сопротивление Сергея, сестры и его чуть ли не силком отволокли домой. Словно маленького! При этом Вера еще и приговаривала, что если не будет слушаться, то они его старателям отдадут, а те его на корм хрипунам пустят.
Ближе к утру ему приснилось, будто сестры хватают его за руки-ноги и несут куда-то по темному коридору, а потом бросают в подпол, глубокий и холодный. Вот он лежит внизу, рядом плещется вода, а далеко вверху гулкие голоса вопрошают, куда это он зашропастился. Вот и дядя допытывается, где он, а противные визгливые сестры отвечают, что, мол, сбежал, неблагодарный такой... Сергей пытается закричать, позвать дядю, но на рту у него сидит большая пупырчатая жаба и ждет, когда он разожмет губы, чтобы проскочить к нему в живот. Вдруг жаба оказалась у него внутри, и это было не страшно, а смешно, ему даже расхотелось звать на помощь, он знал, что не простая жаба в нем сидит, а там, наверху, глупые сестры пытались ему навредить, а только помогли. Проснулся от щекотки. Простыня, которой он укрылся, сползла, а по животу ползала большая черная муха.
Пополудни старатели запрягли коней и начали грузить добро на телеги. Тут выяснилось, что одному из них вожак поручил вести телегу с железом в Хоромы, к мастеровым, менять и торговать, а при хорошем наваре открыть лавку и дожидаться их.
Остальные же намеревались идти в места нехоженые, а там как повезет. Сергей глядел на их сборы с крыльца, и ему почему-то было тоскливо. После рассказов гостей жизнь в поселении казалась ему скучной и однообразной. Опять нудные хлопоты по хозяйству, вечное недовольство сестер, унылые вечера. Были бы хоть одногодки в поселении, а то одна мелюзга. Вот и вся забава, что к Степану бегать, а там только и дел, что голубей гонять да с Тимофеем драться. Дядя, правда, обещал в дружину взять, когда время приспеет, да только ждать еще сколько! То ли дело старатели - каждый день на новом месте, новых людей видят, приключений невпроворот, а сколько интересных вещей находят...
Ему вдруг смерть как захотелось уйти вместе с ними, блуждать по длинным и жутким проходам в старых засыпанных зданиях, превратившихся в холмы, поросшие березняком, проползать узкими ходами подземелий в поисках неведомых сокровищ...
– Ты чего без дела стоишь!
– закричала из кухни Клавдия.
– Наруби дров, живо!
Один из старателей аж вздрогнул от ее крика. Что-то сказал вожаку, тот рассмеялся. Вот досада, расстроился Сергей, совсем его за пацаненка считать будут. Ну что ж, решил он, надо дело делать, а не обиды строить. От обид будешь бит.
Он плохо помнил время, проведенное в приюте, да и недолго он был в доме, куда отовсюду навезли детей. Одному научился там сразу и навсегда никогда не ждать, пока другие поделятся или помогут. Сам найди и сам возьми, а главное - не мешкай.
На одну телегу навалили тюки с мягкой рухлядью, на другую -
Огляделся, приподнял с краю дерюгу и нырнул под нее. Поерзал, устаиваясь так, чтобы можно было глядеть сквозь щели в досках. Вздрогнул, когда один из тюков сполз на него. Сверху глухо донеслись голоса, кто-то чихнул, а потом телега дрогнула под ним и колеса з.аскрипели.
Сырой хворост разгорался долго, с дымом и треском. Наконец полешки занялись - мелкие язычки пламени, торопливо облизывающие кору, слились воедино и огонь заполыхал вовсю.
Вскоре варево в котле забулькало, от него вкусно потянуло мясным духом. Конь мерно хрупал овсом из торбы, время от времени вздрагивая, когда громко стреляла головешка.
На ночевку старатели остановились у большой бетонной коробки с глухими стенами. Вместо окон под крышей темнели узкие бойницы, окаймленные металлическими крюками. На ржавые изогнутые железяки были насажены какие-то белые и коричневые куски. Такие же обломки усеивали незаросшую площадку перед дверью, словно сердитая хозяйка устроила у себя на кухне дебош и перебила всю фаянсовую посуду. Правда, тарелки, наверно, могли вместить цельного порося. Ржавый навесной замок прикипел к железной двери. Место было вроде нетронутое, но внутрь заходить не стали. До утра подождет.
Далеко на берегу мерцали огоньки, теплый ветер доносил запахи жилья пахло дымом и печеным хлебом, но уже быстро темнело, а в ночь мало кто пустит незнакомых людей на постой.
Сергей прислонился к шершавой стене. Спать хотелось - мочи нет, да плеск воды усыплял. Но бурчание в животе от голодухи не давало заснуть. С утра всего краюху хлеба перехватил, а потом уже и не до еды было.
Третий месяц, как он у старателей. Обнаружили его в телеге аж под Серпуховом! Хотели домой погнать, да уж больно далеко ушли. Одного отпускать - не дойдет, сгинет. Потаскал его Никита, вожак, за ухо, наградил парой крепких подзатыльников да смирился с нежданным пополнением артели. К тому же худому пацану сподручней в узкие щели пролезать. С первым же патрулем послали весть Харитону, чтобы домашние не искали, не тужили.
Вскоре Сергей понял, что маху дал - ни дворцов подземных, ни сокровищ несметных не было и не предвиделось. Работа у старателей скучная, пыльная и кропотливая. Ходи по старым домам в трухе по колено, палочкой ковыряйся, может, наткнешься на что-нибудь ценнее пустых бутылок или склизкого тряпья. А то еще приходилось прыгать с пробитого лаза в темную дыру, и еще неизвестно, хватит ли веревки до пола. Однажды не хватило, перекрытия этажей давно обвалились, и Сергей повис на конце веревки. Хорошо, что Никита держал крепко и успел вытащить, прежде чем остатки крыши начали разваливаться под ногами вожака. Впрочем, тогда они все же пробрались внутрь через боковой лаз. Интуиция не подвела Никиту, в уцелевшем подвале нашли гору битой техники. По этой части докой был Антон, невысокий коренастый старатель. Он и показал, какие части выламывать.
Набрали с полмешка маленьких смешных пластинок, во все стороны ощетинившихся тонюсенькими короткими проводочками.
Потом Антон объяснил, что в каждой детальке есть малая толика золота. Умельцы в Хоромах знают, как его выплавить.
В глухих подземельях, по рассказам старателей, добра всякого уцелело больше, но там и утонуть можно запросто, а то и заснуть навсегда, поддавшись не то сонным чарам, не то дурному воздуху.
Попадалась им всякая утварь, редко целая, пару раз находили забавных зверушек из камня и кости. Безделушками обычно задаривали на постое нестрогих вдовушек или вольных женок. А когда Сергей впервые наткнулся на покойника, то с перепугу чуть в оконный проем не выскочил с пятого этажа.