Путешествие Кино
Шрифт:
Гермес готов был тронуться с места, когда их новый знакомый вскинул голову.
«Подождите! Пожалуйста! Я ещё кое — что должен сказать!»
Кино заглушила двигатель Гермеса. Наступила тишина.
Киёши сделал шаг к Кино и Гермесу. Он засунул руки в карманы и покатал башмаком камешек на дороге. Затем глубоко вздохнул.
«Ну, если… Я хочу сказать… Если вы не против… Вы можете пожить здесь какое — то время. Здесь спокойно, и если вы не собираетесь с кем — нибудь встречаться, то это очень хорошее место, чтобы здесь остаться и жить. Конечно, вы можете встречаться с другими
Он стал похож на сдувшийся шарик. Кино смотрела на него несколько мгновений, затем мягко сказала:
«Прости, Киёши, но я… Я плохо тебя знаю. И я действительно хочу продолжать путешествовать».
Он уставился на неё с самым необычным выражением лица.
«Ты плохо меня знаешь».
Так он пробормотал.
«Как необычно. Но если ты останешься…»
«Я правда не могу. Мы совсем не знаем друг друга».
Глаза Киёши расширились от неожиданной догадки, его лицо залила краска.
«Ох! Я не имел в виду… Я не имел в виду, что ты будешь жить со мной как моя… э… ну, я не это имел в виду. Конечно, я тоже совсем тебя не знаю».
Он рассмеялся и протянул Кино руку:
«Рад был с тобой встретиться».
Кино усмехнулась и пожала его руку.
«Я тоже рада была встретить тебя, Киёши. Удачи тебе».
Так она сказала, запустила двигатель Гермеса, повернулась вперёд, и они отправились.
Когда они отъехали, она один раз оглянулась. Киёши стоял всё там же, глядя, как их фигурки становятся меньше, удаляясь. Они одновременно помахали друг другу, затем она повернулась в сторону запада и прибавила газу.
Оставив Киёши и пустующий город позади, Кино и Гермес в молчании ехали через заросшие травой поля. Солнце уже клонилось к закату. Вскоре оно должно было светить Кино прямо в глаза.
«Кино, что это были за взгляды и заикания между тобой и Киёши в конце?»
Так неожиданно спросил Гермес.
«Что?»
«Это была любовь?»
«Что? О чём ты говоришь?»
«Я подумал, а вдруг ты собираешься выйти за него замуж? То есть, я хочу сказать, что подумал, что, может быть, на это он и намекал. Говорю тебе, я был на самом краю моей подножки».
Кино рассмеялась.
«Ничего такого».
«Тогда ладно».
Так сказал Гермес и на некоторое время замолчал. Затем пробормотал:
«Я всё — таки думаю, что он должен был немножко в тебя влюбиться».
«Можешь продолжать так думать».
Так сказала Кино. После долгого молчания она сказала:
«Мне кажется, что последнее, что он мне сказал, было — „Не умирай“».
«Что — то я не слышал, чтобы он это сказал».
«Не вслух».
Глава 2
Страна, где правит большинство (Эгоистичность)
Волнистый зелёный ковёр расстилался, насколько хватало глаз. Небо было ясным и голубым, редкие ярко — белые облака плыли по нему неторопливо.
Далеко над горизонтом кучевые дождевые облака поднимались, словно стены белокаменного дворца богов. Воздух был наполнен стрекотанием цикад. По центру луга пролегала тонкая лента утрамбованной земли просёлочной дороги, такой узкой, что её и дорогой — то можно было назвать с трудом.
По большей части она была строго прямая, лишь изредка делая крутые повороты, чтобы обогнуть заросли ежевики или рощицу деревьев, затем снова выравнивалась. Вела дорога на запад.
Гермес ехал по дороге, вписываясь в повороты на большой скорости. Когда он выезжал на прямой участок, то разгонялся ещё сильней, и его переднее колесо немного отрывалось от земли.
Был жаркий день, и Кино расстегнула воротник своего длинного, чёрного жилета, чтобы свежий воздух обдувал её кожу. Сзади на поясе висела кобура с «Лесником», так, чтобы Кино могла выхватить его немедленно. На правом бедре кобура с «Пушкой» тоже была открыта, пола жилета была надёжно подсунута под кобуру. Рукава своей рубашки она закрепила эластичными лентами, чтобы они не трепыхались на ветру и не мешали, если вдруг придётся выхватывать пистолет. Но на голове у неё не было шляпы или шлема, и её короткие чёрные волосы ветер раздувал во все стороны. Сквозь видавшие виды защитные очки она пристально смотрела вперёд.
У Гермеса не было заднего сиденья, и он не мог везти ещё одного пассажира, но его багажник и сумки были наполнены пищей, водой и патронами. Фактически, они были настолько забиты, что Гермес чувствовал, что это даёт ему право пожаловаться на скорость, которую Кино выжимала из него на крутых поворотах.
Он уже собрался было выказать свою обиду, когда Кино шлёпнула его по бензобаку и указала вперёд, поверх руля.
«Вот он».
Так она сказала.
Гермес всмотрелся в дорогу. Далеко впереди он едва смог различить белые стены города.
Кино дала полный газ. Гермес рванул вперёд и забыл о том, что хотел поворчать.
Кино стояла перед сводчатыми воротами в толстой, высокой стене, защитные очки висели на шее. Она запустила пальцы в растрёпанные ветром волосы и крикнула в неподвижный воздух:
«Есть тут кто — нибудь?»
Толстые деревянные ворота, которым надлежало быть плотно закрытыми, были открыты настежь, но Кино была бы не Кино, если б не была осторожной. Она могла видеть несколько каменных зданий через тёмный проём ворот. В караулке должен был находиться вооружённый охранник, но никого не было.
Она подождала несколько минут, прислушиваясь к шороху ветра и редким птичьим голосам. Вытерла с бровей выступивший пот.
«Не думаю, что здесь кто — то есть, Кино».
Так сказал мотоцикл позади неё. Он стоял, опираясь на подножку в прохладе одинокого дерева.
«Странно».
Так сказала Кино и ещё раз позвала. Только ветер ответил ей, но он не сказал ничего стоящего.
«Давай, поехали внутрь. Ворота ведь всё равно открыты».
Так поторопил её Гермес.
«Мы не можем так поступить, Гермес. Если ты войдёшь без приглашения в чей — то дом, тебе даже жаловаться будет некому, если тебя пристрелят».