Путешествие на север

Федорова Любовь Борисовна

Вечером сквозь разрывы облаков проглянуло фиолетовое небо, стылое и пустое. Поднялся ветер; в городе заговорили, будто на океане начался нешуточный шторм. Вода в каналах поднялась на добрый локоть, несмотря на шлюзы.

На перевозе не оказалось ни одной свободной лодки, зато накопилась очередь из желающих плыть в различных направлениях, и среди них – никого на Чаячий остров. Мем потоптался немного на пристани. Уплыть отсюда в ближайшие полстражи было нереально. Он решил идти вдоль берега к слиянию каналов – вдруг оттуда кто поплывет в нужную ему сторону.

И оттуда поплыли. Большие лодки под лиловыми с золотом балдахинами из Царского Города. Проситься на них в попутчики Мему было не с руки. Зато его присутствие

на Чаячьем становилось прямо-таки необходимым. Мем ускорил шаг. Он уже добрался до маленькой угловой пристани, которую держала для себя монастырская община. На обтаявшем склоне и вокруг сараев было безлюдно, на обращенных к каналу воротах – тяжелые замки. Ограждающие обитель серые стены с потеками ржавчины под жерлами водостоков казались снизу неприступной твердыней, настоящей военной цитаделью, а не монастырем, расположенным в самом центре большого и мирного города. Мему подумалось, что за такими стенами можно не бояться ни мора, ни бунтов, ни войн. Ни даже государевой немилости. Насколько он помнил из курса таргской истории, монастырь этот во времена Солдатской Войны без особых затруднений выдержал едва ли не полный год осады. Интересно, к чему именно понуждало Датара монастырское начальство? Чего такого им не хватало за своими стенами, чтобы потребовалось содействие нищего священника с заштатного островка?..

За такими мыслями Мем едва не налетел на двух одинаково одетых здоровенных парней, из-за кустов толкавших к воде лодку.

– Эй, любезные! – обрадовался им Мем. – Вы в какую сторону плывете? Не перевезете ли меня на Чаячий?

Парни переглянулись.

– Если добрый человек – перевезем, – лениво пожал плечом один.

– Если злой – ищи брод, – сказал второй.

– Я заплачу три медяка, – пообещал Мем. Цена была двойная против обычной для перевоза на Чаячий.

– Уговорил, – согласились они. – Залезай.

По-медвежьи ворочаясь, парни столкнули лодку на воду, один из них пристроился на корме, второй сел на весла. Мем занял место на носу и посматривал то вперед, по ходу движения, то на своих перевозчиков. В сгущающихся сумерках он разглядел, что парни не только одинаково одеты. У них и лица оказались совершенно одинаковыми. Судя по тому, что они понимали друг друга без слов, они были не просто братья, но братья-близнецы.

– Кто у тебя на Чаячьем? Невеста? – спросил вдруг Мема один.

– Как ты догадался? – поинтересовался Мем.

– От тебя за лигу духами пахнет, – объяснили ему. – Всякому ясно, что ты на свидание.

Мем не стал разочаровывать догадливых братьев. На свидание, так на свидание. Интересно, куда собрались они сами. Правили на Чаячий они довольно уверенно. Высадили Мема все на тех же мостках, заменяющих островку пристань, взяли с него обещанные три медяка, а сами и дальше не поплыли, и на берег не пошли. Так и остались сидеть в своей лодочке слегка поодаль от пышных императорских балдахинов, не обращая внимания на дующий с океана холодный ветер и прибывающую мутную воду.

Из-за облака высунулся кусок луны, блестящий, словно начищенный медный таз, и сколько бы раз Мем ни обернулся по пути к верхушке острова, столько он видел доставившую его лодку и двух братьев в ней. Это показалось ему слегка подозрительным.

Эргр Датар был занят службой. За поминальными днями Мем не следил. Он вообще забросил и свою астрологическую числительницу, и счет дней в декаде. Но, наверное, сегодня был как раз такой, если в храмике, помимо дам из Царского Города, оказалось набито немало местного народа. Мем заглянул внутрь ненадолго. Там показалось ему темно и тесно; пахло несвежими портянками вперемешку с ароматическим дымом из курильниц. В ухо Мему тут же дохнули перегаром, где-то в углу тонко хныкал не то ребенок, не то старуха. Даже удивительно, как нежные фрейлины терпели подобную обстановку. Может быть, они делали это в целях душеспасительного

отказа от земных благ или еще по каким-либо самоуничижительным соображениям, но Мем приехал на островок с другой целью. Поэтому он, насчитав девять фрейлин возле протопленной в честь праздника печи, быстренько выбрался обратно на улицу и обошел вокруг храма. Больше он здесь никого интересного не встретил. Причал отсюда тоже было не видно. В домике позади храма тепло светились окошки. Мем потоптался еще некоторое время на ветру; перчатки он не захватил, руки у него озябли. Кухарка вроде бы неплохо отнеслась к нему в прошлый раз. Мем решил навестить ее и, может быть, если представится подходящий момент, кое-что уточнить про Датара.

Он поднялся на крылечко причтового дома, приоткрыл дверь, деликатно постучал в притолоку и лишь после этого шагнул через порог. За столом чинно пил чай какой-то господин. Он оторвался на мгновение от чашки, поднял на Мема бесцветные глаза и ничего не сказал.

Мему от его взгляда стало неуютно. Словно он на дохлую лягушку босой ногой наступил.

– Здравствуйте, – сказал Мем.

Господин кивнул и снова обмакнул в чашку с чаем острый нос.

Мем прошел в комнату, сел на лавку за спиной у неприятного человека и стал рассматривать того с тыла. Тип этот, несомненно, приплыл с дамами из Царского Города. Одежда у него была хорошая, из дорогой ткани, воротник белоснежен и накрахмален, а кисточки на нем пропитаны изысканными благовониями. Волосы у господина были редкие, непонятного рыжевато-сизого цвета, зачесанные назад, и единобожец он или нет, оставалось непонятным, потому что прятал он их, подобно государю, за шиворот. В храм на службу он мог не пойти из-за того, что не принадлежал к верующим в Единого, а мог и из-за того, что ждал кого-нибудь для важного разговора. Например – Ошку. А почему бы нет? Если Ошка не глухонемой, с ним вполне допустимо поговорить о важном. Сам Мем непременно поговорил бы, представься ему такая возможность. И обязательно поговорит, когда Нонор Ошку отпустит.

– Он не вернется сегодня, – тихо сказал Мем господину в спину. – Его не выпустили из префектуры.

Тот дернулся, будто его ужалила озерная медуза, но некоторое время ничего не отвечал.

– Тебя кто прислал? – наконец, так и не оборачиваясь, поинтересовался господин.

– Я сам пришел, – отвечал Мем.

– Когда его отпустят?

– Может, завтра.

– Кто его арестовал?

– Он не арестован. Он задержан за отказ от дачи показаний. Пока так, во всяком случае. Это если в его поведении не накопают ничего подозрительного. Но не советую шевелить по его поводу инспектора. Любой интерес будет значить, что вы сами ткнете кира Нонора во все странности носом. Вам ведь не нужен в вашем деле еще и инспектор Нонор? Хватает, наверное, одной Тайной Стражи?..

Господин с нехорошими глазами оставил в покое чайную чашку и решительно повернулся лицом к Мему, отодвинув от стола табурет.

Мем сидел в это время, мирно прикрыв глаза и прислонившись спиной к теплому боку печи. Чувствовал он себя на самом деле скверно, и вряд ли причиной тому был недружелюбный господин из Царского Города. Скорее уж причина крылась в том, что Мем в последние дни что попало ел, где попало спал и все время мерз.

Некоторое время они оба молчали.

– Я тебя не знаю, – все-таки признался господин. – Ты кто такой и откуда взялся?

– Вы уже догадались, – лениво отвечал Мем, – зачем спрашиваете?

– Откуда ты знаешь, что я догадался правильно?

– Мысли умею читать.

– Я тоже умею. Ну-ка выверни правый рукав.

Мем тряхнул рукавом и предъявил грязный носовой платок, мятую бумажку с записями о молчальниках и золоченый бантик от букетика фиалок.

– Мимо, – сказал Мем. – И в левом тоже нету. Жетон я ношу за пазухой.

– Тьфу-ты, – сказал господин. – Ты что, играть сюда пришел?

Мем открыл глаза.