Путешествие от Мюнхена до Генуи
Шрифт:
Когда я посетил амфитеатр, там разыгрывали комедию: посредине арены, на маленькой деревянной эстраде, ставили итальянский фарс, и зрители сидели под открытым небом, частью на низеньких стульях, частью на высоких каменных скамьях старого амфитеатра. Сидел здесь и я и смотрел на шуточные схватки Бригеллы и Тартальи на том самом месте, где сидели когда-то римляне, созерцая своих гладиаторов и травлю зверей. Небо надо мною, эта голубая хрустальная чаша, было то же, что и над ними. Понемногу смеркалось, загорались звезды, Труффальдино смеялся, Смеральдина сокрушалась [83] , наконец явился Панталоне и соединил их руки. Публика зааплодировала и в полном восторге разошлась. Вся игра не стоила ни одной капли крови. Но это и была только игра. А римские игры не были играми. Те люди никак не могли удовольствоваться одной только видимостью, им для этого недоставало детской душевной ясности, а та серьезность, которая им была свойственна, в своем чистейшем и самом кровавом виде проявлялась в их играх. Они не были великими людьми, но благодаря своему положению были выше других земных существ, ибо им опорой служил Рим. Стоило им сойти с семи холмов [84] , и они превращались в мелкоту. Отсюда и та мелкость, с которой мы сталкиваемся в их частной жизни. Геркуланум и Помпея [85] , эти палимпсесты природы [86] , где теперь из-под земли выкапывают старые каменные тексты, являют глазам путешественников частную жизнь
83
Труффальдино, Смеральдина — персонажи итальянской народной комедии.
84
Стоило им сойти с семи холмов… — На семи холмах расположен Рим.
85
Геркуланум и Помпея — древнеримские города, засыпанные извержением Везувия в 79 г. до н. э. Раскопки их были начаты с середины XVIII в.
86
Палимпсест — пергамент, на котором по старому, замазанному или стертому, тексту написан новый.
Я долго еще разгуливал по верхним скамьям амфитеатра, погруженный в мысли о прошлом. Так как все здания наиболее ясно при вечернем свете проявляют свойства живущего в них духа, то и эти стены рассказали мне на своем отрывочном, лапидарном языке [87] о вещах, исполненных глубокой значительности, они поведали мне о муках древнего Рима, и мне казалось, что я вижу, как бродят эти белые тени, внизу подо мною, в темном цирке. Казалось, я вижу Гракхов [88] и их вдохновенные глаза мучеников. «Тиберий Семпроний, — воскликнул я, — я вместе с тобой подам мой голос за аграрный закон!» Увидел я и Цезаря, он шел рука об руку с Марком Брутом. «Вы помирились?» — вскричал я. «Мы оба считали себя правыми, — засмеялся Цезарь, — я не знал, что существует еще один римлянин, и считал себя вправе упрятать Рим в карман, а так как сын мой Марк оказался таким же римлянином, то он счел себя вправе убить меня за это». Позади их обоих скользил Тиберий Нерон, с расплывающимися ногами и неопределенным выражением лица. Видел я и женщин, бродивших там, и среди них Агриппину, с этим прекрасным лицом, властолюбивым и вызывающим странное сострадание, как лицо древней мраморной статуи, в чертах которой словно окаменела скорбь [89] . «Кого ищешь ты, дочь Германика?» Уже я слышал ее жалобы — но вдруг раздался глухой звон молитвенного колокола и отвратительный барабанный бой вечерней зори. Гордые духи Рима исчезли, и я снова очутился в христианско-австрийской современности.
87
Игра слов: ляпис — по-латыни «камень»; лапидарный язык — язык камня.
88
Тиберий Гракх (ум. в 133 г. до н. э.) — народный трибун, предложил проект изъятия излишков земель у крупных землевладельцев в пользу бедных крестьян, за что был убит заговорщиками. Дело Тиберия Гракха безуспешно пытался продолжить его брат Гай. После Великой французской революции имена Гракхов надолго укрепились в общественном сознании как символ борьбы за свободу и демократию.
89
Брут Марк Юний (85–42 гг до н э) — один из убийц Цезаря, Агриппина — мать римского императора Тиберия Нерона, уничтоженная сыном с помощью наемных убийц
ГЛАВА XXV
Когда стемнеет, высший свет Вероны прогуливается по площади Ла-Бра или восседает там на маленьких стульчиках перед кофейнями, наслаждаясь шербетом, вечерней прохладой и музыкой. Там хорошо посидеть; мечтательное сердце убаюкивается сладостными звуками и само звучит им в лад. Порою, когда загремят трубы, оно внезапно очнется от упоительной дремоты и вторит всему оркестру. Солнечная бодрость пронизывает душу, пышным цветом распускаются чувства и воспоминания, раскрывая глубокие черные глаза, и поверх всего, точно облака, проплывают мысли, гордые, медлительные, вечные.
Я бродил далеко за полночь по улицам Вероны, постепенно пустевшим и удивительно гулким. При свете полумесяца обрисовывались здания с их статуями, и мраморные лики, бледные и скорбные, порой бросали на меня взгляд. Я торопливо прошел мимо гробниц Скалигеров [90] : мне показалось, что Кангранде [91] , со свойственною ему по отношению к поэтам любезностью, хочет сойти с коня и сопровождать меня. «Оставайся, сиди, — крикнул я ему, — мне не нужно тебя, мое сердце — лучший чичероне, и оно повсюду рассказывает мне об историях, случившихся в домах, рассказывает точно, во всех подробностях, вплоть до имен и годов!»
90
Скалигеры — династия, правившая в Вероне в XIII–XIV вв.; Мастино I — основатель династии; Кангранде — один из наиболее удачливых правителей из Скалигеров, правил с 1311 по 1329 г., его племянник Мастино II (1329–1351) втянул Верону в безуспешную войну с Флоренцией, Венецией и Миланом.
91
Кангранде — оказывал покровительство Данте, изгнанному в 1302 г из Флоренции
Когда я подошел к римской Триумфальной арке, оттуда выскользнул черный монах, и вдалеке раздалось ворчливое немецкое: «Кто идет?» — «Свои», — пропищал чей-то самодовольный дискант.
Но какой женщине принадлежал голос, так зловеще и сладостно проникший мне в душу, когда я поднимался по Scala Mazzanti? Словно песня рвалась из груди умирающего соловья, полная предсмертной нежности и как бы молящая о помощи; каменные дома своим эхом повторили ее. На этом месте Антонио делла Скала [92] убил своего брата Бартоломее, когда тот шел к возлюбленной. Сердце говорило мне, что она все еще сидит в своей комнате, ждет возлюбленного и поет, лишь бы заглушить страшное предчувствие. Но вскоре песня и голос показались мне такими знакомыми; я уже и прежде слышал эти бархатные, страстные, истекающие кровью звуки; они охватили меня, словно нежные, полные мольбы воспоминания. «Глупое сердце, — сказал я сам себе, — разве ты не знаешь песню о больном мавританском
92
Антонио делла Скала — последний из династии Скалигеров
Протяжные звуки преследовали меня по всем улицам вплоть до гостиницы «Due Torre» [93] , вплоть до моей спальни, вплоть до сновидений, — и я опять увидел мою бесценную усопшую, увидел ее прекрасной и недвижной; сторожившая гроб старуха опять удалилась, искоса бросив загадочный взгляд; ночная фиалка благоухала; я опять поцеловал милые уста, и дорогая покойница медленно поднялась, чтобы возвратить мне поцелуй.
ГЛАВА XXVI
93
«Две башни» (ит.).
Ты знаешь край [94] ? Цветут лимоны в нем.
Ты знаешь эту песню? Вся Италия изображена в ней, но изображена в томящих тонах страсти. В «Итальянском путешествии» Гете воспел ее несколько подробнее, а Гете пишет всегда, имея оригинал перед глазами, и можно вполне положиться на верность контуров и красок. Потому-то я и нахожу уместным сослаться здесь, раз и навсегда, на «Итальянское путешествие» Гете — тем более, что до Вероны он ехал тем же путем, через Тироль. Я уже прежде говорил об этой книге, еще не будучи знаком с ее предметом, и нахожу, что мои суждения, основанные на предчувствии, вполне подтверждаются. В книге этой мы повсюду видим реальное понимание вещей и спокойствие самой природы. Гете держит перед нею зеркало, или — лучше сказать — он сам зеркало природы. Природа пожелала узнать, как она выглядит, и создала Гете. Он умеет отражать даже мысли ее, ее намерения, и пылкому гетеанцу нельзя поставить в упрек — особенно в жаркие летние дни — то обстоятельство, что он, изумясь тождеству отражений и оригиналов, приписывает зеркалу творческую силу, способность создавать такие же оригиналы. Некий господин Эккерман [95] написал как-то книгу о Гете, где совершенно серьезно уверяет, что, если бы господь бог при сотворении мира сказал Гете: «Дорогой Гете, я, слава богу, покончил теперь со всем, кроме птиц и деревьев, и ты сделал бы мне большое одолжение, если бы согласился создать за меня эту мелочь», — то Гете, не хуже самого господа бога, сотворил бы этих птиц и эти деревья, в духе полного соответствия со всем мирозданием, а именно — птиц создал бы пернатыми, а деревья зелеными.
94
«Ты знаешь край»— Начальная строка знаменитой песни Миньоны из романа Гете. «Годы учения Вильгельма Мейстера», Миньона поет в ней об Италии
95
Эккерман Иоганн Петер (1792–1854) — автор восторженной, хотя местами наивной книги о Гете, вышедшей в 1823 г. Позже, в 1836 г., издал ставшую знаменитой книгу «Разговоры с Гете»
В словах этих есть правда, и я даже держусь того мнения, что Гете в некоторых случаях лучше бы справился с делом, чем сам господь бог, и что, например, он более правильно создал бы господина Эккермана — сделал бы его пернатым и зеленым. Право, природа совершила ошибку, не украсив голову господина Эккермана зелеными перьями, и Гете пытался исправить этот недостаток, выписав ему из Йены докторскую шляпу [96] , которую собственноручно надел ему на голову.
После «Итальянского путешествия» можно рекомендовать «Италию» г-жи Морган [97] и «Коринну» г-жи Сталь. Недостаток в таланте, который мог бы сделать этих дам совсем незаметными рядом с Гете, они возмещают мужественным настроением, которого Гете недостает. Ведь г-жа Морган говорила совсем по-мужски, своими речами она вселяла скорпионов в сердца наглых наемников, и смелы и сладостны были трели этого порхающего соловья свободы. Точно так же г-жа Сталь — и это известно всякому — была любезной маркитанткой в стане либералов и смело обходила ряды борцов со своим бочонком энтузиазма, подкрепляя усталых, и сражалась вместе с ними лучше, чем лучшие из них.
96
выписав ему из Иены докторскую шляпу — В 1825 г Йенский университет предоставил Гете право выбрать двух молодых людей докторами наук Гете выбрал Эккермана и своего литературного секретаря Римана. Гейне относился к Эккерману неприязненно, подозревая, что тот предвзято отзывается о нем в разговорах с Гете
97
«Италия» — книга английской писательницы леди Морган (1786–1859) была опубликована в 1821 г в Лондоне
Что касается вообще описаний итальянских путешествий, то В. Мюллер уже довольно давно дал в «Гермесе» [98] их обозрение. Число им — легион. Среди более ранних немецких писателей выделяются в этой области по уму и своеобразию: Мориц, Архенгольц, Бартельс, славный Зойме, Арндт, Мейер, Бенковитц и Рефуэс. Новейшие мне менее известны, и лишь немногие из них доставили мне удовольствие и принесли пользу. В числе таких сочинений я назову «Рим, римляне и римлянки» безвременно скончавшегося В. Мюллера, — ах! он был немецким поэтом! — затем «Путешествие» Кефалидеса, несколько сухое; далее «Цизальпинские страницы» Лесмана, несколько водянистые, и, наконец, «Путешествие по Италии, начиная с 1822 года, Фридриха Тирша, Людв. Шорна, Эдуарда Гергардта и Лео фон Кленце». Пока вышла в свет только первая часть этой книги, содержащая преимущественно записи моего благородного дорогого Тирша, гуманный дух которого сквозит в каждой строке.
98
«Гермес» — ежегодный альманах «Обзор литературы об Италии» Вильгельма Мюллера напечатан в выпусках 1820 и 1821 гг., Мориц Карл Филипп — опубликовал «Путешествие немца по Италии» в 1792–1793 гг. (в 3-х томах), Бартельс — автор «Писем о Калабрии и Сицилии» (1787–1792, в 3-х томах), Займе Иоганн Готфрид (1763–1810) — немецкий писатель-демократ, автор трехтомной книги «Прогулка в Сиракузы» (1803), Арндт — опубликовал в 1801 г книгу путевых заметок об Италии, Мейер Фридрих Иоганн Лоренц — автор «Повествования об Италии» (1792), Бенковитц — автор «Путешествия из Глогау в Сорренто» (1803–1805), в 3-х томах, Рефуэс Филипп Иозеф (1779–1843) — немецкий литератор, прожил в Италии с 1801 по 1805 г, опубликовал восемь томов сочинений об итальянской жизни (1807–1810), он был немецким поэтом — О Вильгельме Мюллере Его книга «Рим, римляне и римлянки» вышла в 1820 г (в 2-х томах), Кефалидес Август Вильгельм — автор «Путешествия в Италию и в Сицилию» (1818), Лесман Даниэль — автор книги «Цизальпийские страницы» (1822), «Путешествие по Италии» — издано в 1826 г.
ГЛАВА XXVII
Но не езди туда в начале августа, когда днем тебя жарит солнце, ночью поедают блохи. Также не советую тебе, любезный читатель, отправляться из Вероны в Милан в почтовой карете.