Путешествие по спине зебры
Шрифт:
– Кого?
– Вот это нам и надо определить.
Друзья располагали некоторой информацией на эту тему, но, правда, полученной на уровне слухов. Они знали, что согласие коммерсантов «зайти под крышу» добывалось с помощью обыкновенной резиновой груши-спринцовки и купленного здесь же, на рынке, элемента китайского фейерверка. Не убежденному на «крышевание», а потому не согласному коммерсанту создают ситуацию, которая на языке соискателей на данный вид «бизнесса» называется – «получи фашист гранату!». Под покровом ночи с помощью резиновой груши, наполненной бензином, впрыскивают через щель внутрь ларька некоторое количество этого топлива, а с другой стороны – подожженный элемент фейерверка, который сработает с замедлением в две-три минуты и взорвет появившиеся к тому времени пары бензина. Охваченный огнем ларек споро и деловито тушит, приехавший вскоре пожарный расчет, а наутро специалист дает заключение о возгорании и, как правило, из-за неисправной электропроводки. Иногда даже не принималось во внимание, был ли подключен ларек к электросети или нет. Непострадавшие от пожара ларьки коммерсант немедля сдает «под крышу» и, кроме того, на избежавших этой участи «деловых людей» этот пример действует «стопроцентно» в пользу «соискателей». Однако данный сценарий привлечения коммерсантов «под крышу» рассматривался нашими друзьями как исключительный случай, ибо они не были морально готовы применить его на практике. Их вполне устраивал метод убеждения. Перебрав и обсудив несколько
–Чем дальше в лес, тем злее партизаны!
Эта предприниматель-женщина была не просто бойким, а чрезвычайно бойким коммерсантом. На рынке к ней обращались по имени отчеству – Анастасия Григорьевна. Коллеги по её нехитрому ремеслу вкладывали в это обращение высшую степень уважения к ней и одновременно восхищение от её удачных, можно сказать, уникальных торговых операций. Если разобраться, то в этом её качестве ничего не было удивительного, просто она была очень умной женщиной. Совершенствоваться её ум начал еще в индустриальном техникуме, где она училась после школы, а достиг своего апогея на работе в отделе главного технолога горного перерабатывающего предприятия, расположенного в их городке. Этому способствовало её поразительное трудолюбие и способность предвидеть причинно-следственные связи в тех или иных действиях. Если первое свойство её характера было природным даром, то второе – явно приобретенным. Процесс приобретения этого свойства начался с одного, казалось бы, рядового события, происшедшего с Анастасией Григорьевной в период начала работы технологом.
В те годы каждая женщина, желающая красиво и модно одеваться, была сама себе «кутюрье» и, как правило, портным в одном лице. Не была исключением и Анастасия Григорьевна, к тому же в то время она уже имела виды на своего будущего мужа, а потому желала подтолкнуть во времени его выбор с помощью своего модного, красивого гардероба. Собственноручно сконструировала, а потом сшила себе из легкой красивой ткани костюм, состоящий из блузки и длинной широкой юбки. Последняя деталь костюма имела застегивающуюся на красивые перламутровые пуговицы от щиколоток ног до пояса полу. Получился очень удачный «ансамбль», а его владелица в нем была так просто неотразимой женщиной. С появлением этого костюма в гардеробе Анастасии Григорьевны дни холостяцкой жизни будущего её мужа были сочтены.
Однажды её, как молодого, подающего надежды технолога, отправили на недельную учебу по повышению профмастерства в областной центр. Каждый день от общежития, где её поселили на время учебы, до учебного центра она добиралась на троллейбусе. Стояла жаркая погода, ну просто очень жаркая. Почти все окна в салоне троллейбуса были открыты, но пассажиры всё-таки изнывали от высокой температуры воздуха внутри него. В довершение ко всему салон троллейбуса был переполнен по причине часа пик. Некоторые любопытствующие пассажиры пытались выглянуть в окна, на что бдительная водитель, пресекая их любопытство, убеждала их по громкой связи троллейбуса:
–Не высовывайтесь из окон, пейзаж за окном точно такой же, как если бы смотреть на него из салона!
Доводы водителя были убедительными, так что на какую-то часть пути несознательные пассажиры подавляли в себе желание выглянуть из окна, но проходил небольшой промежуток времени, и высокая температура в салоне активизировала у отдельных граждан потребность вновь подставить хотя бы голову под более прохладный наружный воздух, выглядывая из окна и… цикл их увещевания начинался сначала.
Приближалась необходимая Анастасии Григорьевне остановка и она, протискиваясь меж потных тел в своем новом «ансамбле», остановилась на верхней ступеньке выходной двери троллейбуса. Следом за ней, как мощный ледокол среди мелких льдинок, двигался высокий мужчина, неся впереди себя невероятных размеров живот. Поскольку мужчина имел большую массу, а равно инерцию, то, подойдя к владелице шикарного ситцевого «ансамбля», не смог резко остановиться и слегка толкнул её животом, что оказалось достаточным для принудительного перемещения Анастасии Григорьевны на следующую, более низкую ступеньку. Однако пола её шикарной юбки осталась на том месте, где она стояла до «телепортации», и мужчина тут же поставил на неё свою ступню, которая из-за своих размеров могла бы стать предметом зависти любого «снежного человека». Этот великан не только по росту, но и по животу, давно страдал «зеркальной болезнью», суть которой заключалась в том, что всю «оперативную обстановку» вокруг ступней ног он мог видеть только с помощью зеркал (так, как мешал живот), а при их отсутствии – только по «рассказам» окружающих его людей. Но ущемление полы юбки, этого печального факта, никто не заметил, включая и саму хозяйку великолепного летнего «ансамбля», так что эта информация осталась «секретной». Троллейбус остановился, дверь открылась, и молодой, подающий большие надежды технолог смело, энергично шагнула из салона на остановку, в результате чего была задействована на полную мощь гравитация и здравый смысл. Траектория движения молодого, трепетного тела Анастасии Григорьевны была свободной, пока выбирался материал юбки широкого покроя, но как только он закончился, возникло кратковременное противостояние юбки и её хозяйки. Первыми этого не выдержали перламутровые пуговицы и с пугающим дробным стуком автоматной очередью освободились от юбки. Теперь уже хозяйке ничего не мешало и она, наконец-то, сошла на остановку, правда, её «ансамбль», под гнетом обстоятельств непреодолимой силы, разительно изменился – вместо юбки на ней были плавки, которые могли бы напоминать пляжные, если бы не легкомысленные цветочки, рассыпанные по всему изделию легкой промышленности. В последний момент из закрывающейся двери троллейбуса высунулась заботливая рука доброхота и подала юной Анастасии Григорьевне её юбку, но она уже была, увы, без придающих незабываемый шарм перламутровых пуговиц.
Это, казалось бы, рядовое, но не имеющее прецедента, событие внесло в мировоззрение успешного молодого технолога определенные коррективы: теперь она точно знала, что любые незапланированные или случайные события могут иметь далеко идущие, непредсказуемые последствия, и, тут же, этот вывод стала использовать в своей работе, поскольку для каждой технологии любое отступление от санкционированных операций, даже пусть с благими целями, совершенно недопустимо. Применяя в том числе и это вновь открытое правило при исполнении своих должностных обязанностей, она вскоре добилась больших показателей в соблюдении технологий изготовления изделий, а её портрет в красноватом ситцевом «ансамбле», как следствие, начал красоваться на доске почета. Стремительно набирал вес её авторитет, а заодно росли почет и уважение на родном предприятии, но… грянули незабвенной памяти девяностые годы. Количество выпускаемой на предприятии продукции уменьшалось и съёживалось, такой же процесс происходил и с зарплатой работников, но за счет небывалой инфляции количество нулей в ведомостях на начисление заработка росло, пока все трудящиеся предприятия не стали миллионерами. Но ворох денежных нулей в своих карманах совершенно не радовал рабочий люд, к тому же начались задержки в выплате этих нулей. Такое положение дел огорчало (если не сказать больше) энергичную Анастасию Григорьевну, у которой к тому времени уже была семья с маленькими детьми. Надежда на мужа в решении вопроса об устойчивости семейного бюджета была нулевой, и она сама возложила на себя эту задачу. Для начала купила на последние деньги в оптовом магазине несколько коробок замороженных куриных «деталей» и, на удивление, очень выгодно продала их в розницу, получив приличный «навар». Правда, в этом процессе ей досадливо мешала её «рабочая совесть технолога», но она к концу первой коробки научилась её подавлять, представляя в своем сознании своих ребятишек. Вскоре она повторила, и опять удачно, подобную торговую операцию, а баламутившая её сознание «рабочая совесть» была окончательно отторгнута и расценивалась Анастасией Григорьевной как пережиток прошлого, совершенно не приемлемый в новых условиях. С этого момента аллюр её судьбы перешел в галоп. Удачная торговля надоумила действующего технолога уволиться со своего предприятия и всецело отдаться новой страсти. Постепенно рос её торговый оборот и, пропорционально, благосостояние её семьи, которое выросло за короткое время примерно в два раза – если раньше они с мужем заваривали один пакетик чая на двоих, то теперь каждый заваривал себе индивидуальный. Деньги, разузнав путь в её кошелек, с тех пор там не переводились. Вскоре она имела свою пару палаток на рынке и определенный авторитет среди торгового люда. Так постепенно произошла, как сейчас говорят, интеграция бывшего технолога в торговую среду.
Как и на промышленном предприятии, Анастасия Григорьевна была энергичным руководителем. Она постоянно была в движении и общении с людьми: давала указания своим наемным продавцам, спорила с поставщиками, экспедиторами, выясняла отношения с дирекцией рынка, даже договора заключала на бегу, а подписывала их на своем полноватом колене. Однако эта спешка не влияла на качество её торговых мероприятий, всё шло, как она выражалась, по науке и с весомой прибылью. У неё никогда не было издержек ни при торговле продуктовыми товарами, тем более такими скоропортящимися, как мясопродукты, рыба, ни промышленными, такими как куртки, джинсы, над которыми постоянно висит «дамоклов меч» в виде несовпадения с сезоном и модой. Анастасия Григорьевна разработала целый набор приемов и ухищрений для придания товару свойств, необходимых ему, чтобы изменить его нулевой спрос до максимально возможного. Для этой цели у неё был «заплечных дел мастер» в лице её мужа–подкаблучника.
Муж Анастасии Григорьевны имел высшее гуманитарное образование и загадочно-гордое имя Эдуард, хотя в быту, в обиходе, никто не ценил загадочную составляющую его имени, а потому все называли его просто Эдик. Он был младше своей жены на два года – на этом его положительные качества, по мнению супруги, заканчивались. В далекой юности, когда ему стукнуло восемнадцать лет, он пошел в армию, но не дошел буквально два квартала, а зашел в местный университет и сдал вступительные экзамены на исторический факультет. Окончив университет, он получил направление в один из архивов области, где плодотворно трудился архивариусом. На этом поприще он достиг заметных успехов – готовил материалы для кандидатской диссертации. Научный руководитель умело направлял его пытливый ум на раскрытие аспектов, не замеченных ранее учеными–историками в рабочем движении с конца девятнадцатого века и по сегодняшний день. Всё было прекрасно в плане профессиональной деятельности, да и в личной жизни всё складывалось весьма удачно. Тогда же он женился на Анастасии Григорьевне, а потом безумно влюбился в неё. Когда начались отчаянные девяностые годы и пошли задержки выплаты заработной платы, которые месяц от месяца всё нарастали, он потерял своё терпение в этом вопросе, а затем и постоянную работу. С того момента ему не давала покоя мысль о том, что долг мужчины обязывает его кормить свою семью и домочадцев в лице своей престарелой тёщи. В данном случае он самостоятельно принял решение и начал «таксовать» на своей старенькой «копейке», то есть старых «Жигулях» марки ВАЗ 2101. Однако пассажиры были в основном такие же, как и он, неимущие, так что часто возникала неприличная пауза, обусловленная нерешительностью клиента в вопросах оплаты проезда, тогда действительность подсказывала водителю необходимость восстановления справедливости с помощью личного обаяния и монтировки. Жизнь учит всему и всех, но только не его. Как оказалось, он не был готов на столь решительные действия. Вскоре с помощью жены он понял: с его характером в этом бизнесе больших успехов не достичь.
После этой неудачной попытки внести свою лепту в семейный бюджет маленькая мыслишка в его душе о долге мужчины совсем обнаглела и превратилась в большую «душевную занозу», которая продолжила отравлять его жизнь. По этой причине его сон ночью стал беспокойным. Эдик часто просыпался ночью и долго лежал с открытыми глазами, слушая как журчит жидкость по камешкам в его почках. И всё бы ничего, но через некоторое время с домогательствами «занозы» «солидаризировались» законные требования по данному вопросу Анастасии Григорьевны, а этого «правильный муж» уже не смог вынести. Он согласен был на любую работу, но в маленьком городке, пусть и районном центре, найти эту «любую» работу было не просто.
Однажды он удачно вспомнил, что у него от природы хороший музыкальный слух, и даже в свое время принимал участие в деятельности студенческого музыкального ансамбля в качестве игрока на ударной установке этого коллектива. Преодолев оставшуюся от лучших времен гордыню, через одного из немногочисленных знакомых он предложил свои услуги руководителю городского духового оркестра соседнего городка. К тому времени оркестр влачил жалкое существование, поскольку исторический отрезок времени, когда он был востребован, закончился. Жизнь теплилась в этом оркестре за счет ритуальных мероприятий, а попросту говоря, похорон. Традиция провожать уважаемого человека в мир иной под живую музыку духового оркестра, существовавшая с незапамятных времен в этом городке, ещё продолжалась, можно сказать, по инерции. А между тем во всех направлениях жизни обозначились разительные перемены. И прежде всего это коснулось торговли, где были сняты все ограничения, в том числе и моральные. Новоявленные купцы пригоняли в маленький городок несколько железнодорожных цистерн питьевого спирта, в основном марки «Ройял», «затаривали» им все питейные, а также торговые заведения и даже вели бойкую торговлю прямо из этих емкостей, находящихся в тупике железнодорожных линий станции. В этих условиях заметно активизировался «естественный отбор» среди «алчущих» алкогольного зелья, что повлекло, в свою очередь, заметный рост востребованности ритуального духового оркестра. Однако «боевые потери» не обошли и коллектив оркестра – в «неравной борьбе с зеленым змием» безвременно пал их заслуженный сотрудник, при проведении ритуальной услуги ударявший в большой барабан в такт похоронного марша, так что предложение Эдуарда оказалось как никогда кстати. Его приняли в оркестр с испытательным сроком, так как работа в коллективе была творческая, и необходимо было выявление у него определенных способностей. Но Эдик, памятуя о прошлых своих злоключениях при поиске работы, очень старался, и это не осталось не замеченным – его вскоре утвердили постоянным членом оркестра. Он совершенно не обращал внимания на такое неудобство, как необходимость ежедневно добираться на автобусе до места «дислокации» оркестра, который находился в соседнем городке на расстоянии двадцати километров, считая эту малоприятную деталь ничтожной в условиях безработицы. Через некоторое время у него появились деньги, которые пополняли семейный бюджет и ликвидировали «занозу», которая противодействовала душевному спокойствию. Понемногу Эдуард стал привыкать к сложившейся ситуации и даже перестал закрывать лицо козырьком от глубоко натянутого кепи с целью маскировки и препятствия установления его личности сторонним наблюдателем, когда он принимал участие в похоронной процедуре.