Путешествие по внутренним мирам сознания. За пределами земной жизни

Доля Роман Васильевич

Не забудь, что самое великое твое богатство – это доброта сердца, способность отдавать лучшее, что имеешь, и ничего не требовать взамен.

Относись внимательно и заботливо к людям, которые тебя окружают.

Ищи друзей и родственные души и береги узы, которые тебя с ними связывают как зеницу ока.

Не переставай открывать для себя любовь.

Лови мгновения счастья и не ищи его слишком далеко: оно рядом!

Мечтай не теоретически и не абстрактно.

Дерзай, отправляйся в путь.

Советы Леонардо да Винчи

Знакомство

Много

лет подряд жизнь моя текла размеренно и обыденно. Я чего-то смутно хотел, к чему-то стремился, а вот к чему, для чего и зачем – было совершенно непонятно. Атмосфера неопределенности тревожила, и я старался от нее отмахнуться. Во мне неосознанно возникали ощущения, что делаю что-то не то и живу не своей жизнью. При этом я ловил себя на мысли, что искренне восхищаюсь людьми целеустремленными, жизнерадостными, создающими вокруг себя зону душевного комфорта и способными легко признавать и исправлять свои ошибки. Однако что-то изменить в себе и стать таким же мне мешали тупость, инертность, нехватка энергий и страх что-либо менять. Для выхода из хронической спячки требовалась хорошая эмоциональная встряска или, образно говоря, дзеновский удар палкой по голове. Но вот однажды случилось нечто, выходящее за рамки моей реальности. Впрочем, все по порядку. На одном из этапов игры в жизнь мне выпал козырной туз – я нос к носу встретился с Волшебником, или Мастером измерений. Осознание всей важности этой встречи пришло ко мне лишь годы спустя.

…В вагоне электрички я рассердился на пожилого человека, наступившего мне на ногу.

– Вы что, всегда так на людей наступаете?! – восстанавливая справедливость, излишне эмоционально возмутился я.

– Извините, только когда они ничего не замечают, – улыбаясь, ответил странный старик. В этот момент Волшебник показался мне человеком преклонного возраста, с благородной осанкой, лучистыми глазами и ореолом значимости.

– Чего же тут замечать? – сконфуженный вежливостью собеседника и своим эмоциональным выпадом, примирительно спросил я.

– Замечать – это видеть свою замечательную мечту…

«Еще один сумасшедший», – подумал я.

– Все мы на этой земле немного сумасшедшие, – отчетливо услышал я голос старика не извне, а изнутри головы, что заставило меня вначале усомниться в собственном рассудке, а затем испытать сильный озноб.

– Ты просто все забыл, – с искренним сочувствием, не открывая рта, продолжил он.

– Старик, ты кто? – так же мысленно с испугом спросил я.

– Я Мастер, но иногда люди называют меня Мелхиседеком, – прозвучал в голове ответ.

– Но я же не умею телепатически общаться, – вдруг беспомощно спохватился я. – Неужели сорвало крышу?

Электричка остановилась на конечной станции, и старик давно растворился в толпе. Я же еще некоторое время постоял на перроне, недоуменно озираясь по сторонам, с таким ощущением, что и в самом деле забыл нечто важное. Чертовщина какая-то! В сознании застряли вопросы: «А был ли старик? А есть ли у меня замечательная мечта? Почему я ничего не замечаю? Кто он такой, этот Мелхиседек?»

Наконец, решив, что померещилось, я заспешил к своим проблемам, совершенно не осознавая, что Встреча состоялась! След, оставленный Волшебником, уже изменил ход моей личной истории.

Учитель и

ученик

На первом этапе Проводник присматривается к страннику. Ему предстоит обучить странника искусству выживания в мире. Он определяет степень его осведомленности о мире и способность к обучению. В свою очередь странник изучает Проводника и предмет своего обучения.

На следующем этапе Проводник тренирует странника, пока знание законов жизни не войдет в его кровь и плоть. Когда приходит время, созревает мудрость – плод непосредственного опыта. Невежество рассеивается, и жизнь раскрывает страннику свои тайны. Проводник своим примером показывает то, что он испытал за время странствий в поисках Источника жизни.

* * *

Мастер вошел в мою жизнь обыденно, без всякого чуда; он просто изредка проявляется. Иногда я его не слышу и не вижу месяцами, иногда встречи происходят достаточно часто, но несомненно, что он всегда удивительно снисходителен и ироничен к моим назойливым вопросам. Мне зачастую неловко отнимать его время на пустую болтовню. Само его присутствие преображает окружающее пространство, наполняя его высшим смыслом, теплом и светом. Все кажется простым и понятным, уходят тревоги и неосознанные страхи. Жизненный путь видится прямым и светлым. Куча заготовленных заранее умных вопросов испаряется со скоростью света, а после они пачками выпрыгивают из подсознания.

– Но почему я не спросил вот об этом или вот о том? Очень сложно описать портрет Мастера: то он кажется молодым и даже юным, то зрелым мужчиной, то убеленным сединами стариком. Однажды я в течение часа наблюдал калейдоскоп смены образов Мастера. На моем внутреннем экране чередой плыли лики инкарнаций и образов от Лукреция до Кабира, от Шивы к Раме, от Кришны к Акбару и т. д.

В «Апостольской истории Иоанна» – одном из тех немногих гностических текстов, которые забыли уничтожить Отцы церкви, говорится, например, о том, как апостол Иаков впервые увидел Иисуса ребенком на берегу. В то же время сам Иоанн видел нечто совсем иное.

– Ты не точно видишь, брат Иаков. Разве ты не видишь мужчину, стройного и радостного?

Но Иаков, как повествует далее Иоанн, сказал ему:

– Я не вижу этого человека, брат мой.

Когда оба подошли ближе к берегу, видимое ими еще более раздвоилось. Иоанн:

– Я увидел снова довольно лысого человека с большой окладистой бородой.

Иаков же созерцал молодого человека, борода которого только начала пробиваться.

Мастер гений абсурда и парадоксов, ему нравится добрый юмор и смешные розыгрыши. Однако нельзя сказать, что он не вызывает у меня противоречивых чувств и раздвоения личности. Во-первых, его совершенно непрогнозируемые приходы; во вторых, его постоянно меняющиеся облики и состояния тел. То он выглядит как полупрозрачная энергетическая субстанция, то он совершенно не отличается от всех нас, смертных, и тогда можно пожать ему руку и предложить выпить чашку чая, а затем долго раздумывать: «А не плод ли это моего больного воображения?»