Путешествие в Ад

Лэндис Никки

Поверьте мне, я пыталась. Я потеряла счет годам и нарушенным обещаниям, сожалениям и лжи. Ничто из этого больше не имело значения. Я упала так глубоко в пропасть, что никогда не вырвусь из этой жизни. Не было никакого способа вырваться обратно.

Алексей знал это. Он воспользовался этим, подтолкнул наркотики и выпивку, вечеринки и секс, пока я не протрезвела достаточно надолго, чтобы разгадать его планы. Я была поймана в его ловушку. Вскоре меня обходили стороной и заталкивали в любую открытую спальню, заставляя терпеть унизительные действия, пока они не стали нормой, и я больше не боролась с этим.

Я перестала удивляться или ужасаться. Не более чем исполнитель, делатель денег с золотом между своих шелковистых бедер.

Это была особенность той жизни, которую я сейчас вела. Я больше не понимала свободы или выбора любого рода. Все это было вырвано. Выживание было моей самой большой заботой, вращающуюся дверь мужчин, которые пользовались преимуществом, было так же легко принять, как воздух, который проходил через мои легкие и продлевал жизнь. Каждая секунда, каждый вдох были драгоценны. Я существовала от одного момента до следующего.

В изнасиловании, принудительном согласии и выживании было что-то проницаемое и взаимозаменяемое. Эти три вещи плавно слились в моей жизни, и пока я не была уверена, были ли это деньги, или знакомство со страхом и рутиной, или порочный круг зависимости, который возвращал меня в это место каждую ночь. Возможно, я не чувствовала себя достойной побега. Возможно, я начала верить во все оскорбительные и жестокие замечания, которые Алексей вбил мне в голову.

Мне было все равно.

Сделав еще одну затяжку, я вдохнула дым и слегка вздрогнула. Ночью в пустыне было прохладно, что прямо противоречило палящим температурам дня. Юбка, которую я носила, едва прикрывала верхнюю часть моих бедер, когда ветерок пробежал по моей обнаженной коже, и я попыталась натянуть материал обратно на задницу. Округлая нижняя часть моих бедер постоянно выглядывала из-под искусственной красной кожи. Шипастые каблуки впивались в мягкую землю, пока я ходила, пытаясь прогнать холод, я сделала еще одну длинную затяжку из своей сигареты. Никотин послал успокаивающий заряд энергии через мой кровоток, когда я слегка застонала от жажды. Это было единственное истинное наслаждение, которое я все еще получала, и единственное, что я все еще могла контролировать.

Фыркая с мягким юмором, я знала, что это тяжелая пилюля, которую трудно проглотить, когда твой личный ад, это твоя собственная идиотская концепция. Поднялся ветерок и закружил в воздухе, и я задрожала. Я позавидовала свободе ветра. Как легко и беззаботно он существовал, не завися от прихотей этого жестокого и жадного мира.

Мой телефон завибрировал в сумочке несколько минут спустя. Я откопала его и чуть не закатила глаза.

— Да, Алексей?

— Дырка, — начал он, его фамильярное оскорбление было настолько обычным, что я больше не реагировала. Он всегда называл меня просто шлюхой. — К тебе идут люди. Слышишь? Ты дождись. Хорошенько трахнись. — Его смешок был слишком снисходительным ко мне.

— Конечно, Алексей. — Как будто я могла отказаться.

— Они просят анала. Ты даешь им хорошую минету. — Он всегда забывал слово минет и плохо говорил по-английски. — Мужчины хорошо платят. Ты говоришь "да" чему угодно. Врубилась? Понимаешь? — В его голосе звучало раздражение.

Я знала, что делать.

— Я знаю, Алексей.

Он усмехнулся в трубку.

—

Да. Не похоже, что ты целка.

Нет, он был прав, но я все еще ненавидела его снисходительный и насмешливый тон.

— Да, Алексей. — Было легче согласиться. Мне потребовалось много месяцев, чтобы научиться смирению. Шрамы на моем теле доказывали это.

— Будь готова.

Он повесил трубку, прежде чем я смогла сказать еще хоть слово.

Вздохнув, я положила телефон обратно в сумочку. Не похоже, что кто-то еще может мне позвонить. Телефон часто отключался, и он был единственным, у кого был номер. Я не хотела думать о том единственном случае, когда я пыталась связаться со своей сестрой. Я две недели лежала в постели, восстанавливаясь после травм. Моя челюсть все еще щелкает в некоторых местах, а пальцы на левой руке больше не были совсем прямыми. Алексей был довольно убедителен.

Он был единственным человеком, с которым мне разрешалось разговаривать, если я не трахалась с кем-то в рабочее время. Мужчины обладали всей властью в моей жизни. Я раздвигаю ноги по их прихоти и ради их выгоды. Это было все, ради чего я жила. Алексей убедился, чтоб я это усвоила.

Бесчисленное множество других женщин в моем таком же затруднительном положении также знали, эти правила. У нас редко складывались глубокие дружеские отношения. Новые девушки пытались, но вскоре поняли, почему другие держались на расстоянии. Было слишком больно, когда одна из нас была серьезно ранена или убита. Это случалось слишком часто.

Фары появились примерно в миле от Черри Боттом Роуд. Я выпятила бедра и широко улыбнулась, покачивая сиськами, когда машина подъехала к бордюру.

— Трикси?

Группа молодых парней заполняла салон. Черт. Это будет групповуха.

— Что я могу для тебя сделать, милый? — Мой голос был тошнотворно сладким.

— Алексей сказал, что ты сделаешь все, что мы захотим. Мы можем заплатить за шесть часов.

Тяжело сглотнув, я попыталась не думать о том, как мне будет больно, когда все это закончится.

— Конечно.

Водитель ухмыльнулся, его взгляд непристойно блуждал по моему телу.

— У нее классная задница и сиськи. Поехали.

Это был бы хороший улов, если бы я могла взять все, что они хотели дать. Некоторые из парней были довольно крупными. Они выглядели как футболисты. Может быть, государственный университет. Наличные помогли бы, особенно если бы я могла оставить немного больше, чем мои обычные двадцать процентов. Они казались богатой компанией. Машина была дорогой, и в ней было довольно много бутылок выпивки.

Возможность зарабатывать деньги была предоставлена Алексеем совсем недавно, дар за беспрекословное подчинение и угождение ему, когда он хотел. Я не ожидала, что это продлится долго. На данный момент я сэкономила каждый цент с мельчайшим проблеском надежды. Может быть, когда-нибудь я смогу обменять их на свою свободу.

Я отказалась от попыток оправдать причины, по которым я села в машину, забралась внутрь и откинулась на спинку сиденья. Как только мы отъехали, я попросила показать деньги и настояла, чтобы они заплатили мне вперед, засунув пачку наличных в свой кошелек и под фальшивое дно моей сумки. Изобразив самую сексуальную улыбку на своих рубиново-красных губах, я кивнула парням.