Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803–1806 годах

Лисянский Ю. Ф.

Ещё более интересны те части его труда, которые посвящены описанию быта и верований островитян Тихого океана, особенно Гавайских островов. Эти страницы по своей образности могут быть причислены к классическим трудам мировой географической литературы и читаются с захватывающим интересом.

Следует отметить, что Лисянский не оставался чуждым и вопросам языка. Он приводит целый ряд словарей жителей островов Нука-Гива, Гаваи и Кадьяка, которые, несомненно, в своё время имели большое значение для моряков дальних плаваний, посещающих тихоокеанские острова.

Не меньшее значение они имеют для этнографии, являясь ценными материалами по древней полинезийской культуре и верованиям и быту индейцев Северной Америки. Принадлежащие перу Лисянского описания гавайских храмов, человеческих жертвоприношений, подробное описание обычая «табу», рассказы о посещении короля острова Нука-Гива и много других мест написаны изумительно сочно, ярко и живо. Они с несомненностью показывают, что автор "Путешествия вокруг света на корабле «Нева» обладал крупным литературным талантом.

В труде Лисянского бросается в глаза не только его широкая эрудиция, но и разносторонность его интересов и возникавших у него в связи с путешествием вопросов. Он глубоко интересуется состоянием хозяйства и управления всех посещённых стран и делает ряд метких замечаний, аттестующих автора, как передового человека своего времени. Во время всех продолжительных остановок своего корабля Лисянский совершает экскурсии на берег с целью ознакомления с наиболее интересными местностями. Он посещает обсерваторию в Копенгагене, медные рудники в Корнвалисе, на Тенерифе знакомится с городом Санта-Крус, посещает храмы на тропических островах Тихого океана, совершает далёкую экскурсию на гору Эчком в русско-американских колониях. Лисянский отмечает бедность населения Тенерифа, ряд неудачных мероприятий португальского правительства в отношении Бразилии и высказывает соображения по поводу возможности улучшения хозяйства этой отсталой в те времена страны. Он даёт подробную историческую справку о царствовании Гаммамеи на Гавайских островах. Лисянский с большими подробностями и сочувствием описывает крайнюю бедность китайского народа и ряд жестокостей и притеснений, которым он подвергается со стороны властей. Вое эти явления Лисянский приписывал несовершенству китайских законов, но не мог еще вполне уяснить себе, что эти законы являются следствием феодальной сущности китайского государства того времени и отражают беззастенчивую эксплоатацию народа китайскими чиновниками и помещиками. Лисянский отмечает, также то тяжёлое состояние, в котором находились калоши на службе у Российско-Американской компании. Они подвергались экоплоатации и получали за свою трудную работу, доставлявшую ценные котиковые и бобровые меха, лишь предметы первой необходимости. На основании всего виденного в русско-американских колониях, Лисянский пришёл к выводу о необходимости принятия ряда мер по улучшению бытовых условий местного населения. Для этого он предлагает не употреблять на некоторых видах промыслов (для ловли птиц) стариков, так как в связи с их дряхлостью эти работы нередко заканчиваются несчастными случаями. Далее он считает необходимым оставлять в селениях во время промысловых работ часть мужчин, которые могли бы обеспечить продуктами охоты женщин и детей. Наконец, для большей безопасности промыслов Лисянский предлагает сопровождать промысловые байдарочные артели, отправляющиеся в далёкие рейсы, крупными морскими судами.

Все высказанные Лисянским соображения о положении, в котором находились местные жители русско-американских колоний, и предлагаемые им мероприятия рисуют его как человека, глубоко проникнутого идеями гуманности. Этим же чувством человечности характерно и описание островитян тропической части Тихого океана, которых он называет «дикарями» или «варварами» скорее по общераспространённому тогда обычаю, а не по свойственному в те времена многим западноевропейским путешественникам высокомерному отношению к «низшим» народам и сознанию своего превосходства.

Описания многих кругосветных путешествий, совершённых западноевропейскими мореплавателями, составлены в тоне высокомерного презрения к «диким», которых европейцы считали неизмеримо ниже себя в расовом отношении. Такая точка зрения, естественно, выражалась и в ряде насилий и грабежей местного туземного населения, которыми так прославились, например, испанские и португальские конквистадоры. Позже, в XVIII веке, тоже происходили вооружённые столкновения между европейцами и «дикими». Даже крупнейший английский мореплаватель Джемс Кук, пользующийся мировой известностью, погиб во время такого столкновения. Ничего подобного не происходило во время русских кругосветных путешествий. Гуманное отношение к жителям тропических тихоокеанских островов было для них характерным. Лисянский и Крузенштерн подали в этом отношении благородный пример другим русским кругосветным путешественникам. Эта традиция прекрасно была выражена впоследствии Ф. П. Литке, который при описании Сенявинских островов столкнулся с противодействием со стороны местных жителей. "Конечно, — пишет Литке, — мы могли бы удержать дикарей в почтительном от нас расстоянии. Для сего оставалось одно средство — дать им почувствовать силу нашего огнестрельного оружия. Но средство сие почитал я слишком жестоким и готов был лучше отказаться от удовольствия ступить на открытую нами землю, нежели купить это удовольствие ценою крови".

Не менее гуманно, чем по отношению к жителям посещённых кораблём «Нева» мест, держал себя Лисянский с членами своей команды. Глубоким пониманием важности, ответственности и значения труда матросов в успехе экспедиции проникнуто всё описание кругосветного путешествия Лисянского. Сознавая, что нормальные условия этого труда зависят от его рациональной организации, от предоставления команде разумного и своевременного отдыха, а также от качества одежды, пищи, личной гигиены и санитарного состояния корабля. Лисянский значительную часть своего времени посвящает разрешению всех этих вопросов. Он периодически осматривает и проверяет состояние продуктовых запасов, устанавливает пищевой рацион в зависимости от климата и состояния здоровья команды, предписывает ряд гигиенических мер, которые должны были способствовать укреплению здоровья матросов. Лисянский неоднократно высказывает на страницах описания своего путешествия ряд опасений перед возможностью заболеваний при резкой смене климата и прилагает все усилия, чтобы избежать на своём корабле появления цынги, которая еще в XVIII веке была бичом всех дальних плаваний и уносила в могилу обычно значительную часть личного состава кораблей. Непрестанная бдительность, проявленная Лисянским в отношении здоровья вверенных его командованию людей, дала положительные результаты. Экипаж избежал каких-либо серьёзных и длительных заболеваний, и матросы, по выражению Лисянского, "пребывали в добром здравии". Лисянский вернулся в Кронштадт с потерей всего лишь двух человек, вызванной падением с мачты одного матроса и острым желудочным заболеванием другого. Не меньшую заботу Лисянский проявлял также и в отношении предоставления отдыха своему экипажу, особенно после многодневных штормов, с которыми ему не раз приходилось бороться в открытом океане. Обычная на корабле работа во время стоянок в крупных гаванях была организована таким образом, чтобы ежедневно часть команды могла посещать берег с целью развлечения, а также "укрепления здоровья". Не меньше, чем за физическим состоянием своей команды, наблюдал Лисянский и за соблюдением дисциплины, которая являлась одним из основных условий успеха того трудного предприятия, каким во времена парусного флота было кругосветное плавание. В этом отношении очень характерно напутствие, с которым Лисянский обратился к своей команде в самом начале путешествия.

"Вышед в открытое море, — пишет он, — приказал я собрать всю команду на шканцах. Первым моим долгом почёл я представить каждому, сколь продолжительно и с какими трудностями сопряжено предпринятое нами путешествие; а потом советовал им жить между собою дружески, содержать всевозможную чистоту, а паче всего быть послушными высшему начальству".

В этой краткой речи выражена и другая, характерная для Лисянского черта, а именно то большое значение, которое он придавал развитию и укреплению дружеских отношений между всеми членами экспедиции. Глубоко понимая, что дружеская взаимопомощь и прочный мир между всеми членами команды, надолго оторванными от другого общества, являются залогом высокой дисциплины и сильного духа всего экипажа, Лисянский старался внушить эту мысль и матросам. Очень характерно, что подобное же тёплое, дружеское расположение Лисянский неоднократно высказывает в описании своего путешествия по отношению к Крузенштерну и другим членам экспедиции, находившимся на «Надежде». Казалось, что назначение Крузенштерна начальником всей экспедиции при том условии, что и он, и Лисянский находились в одинаковых чинах капитан-лейтенанта, причём Лисянский обладал большим стажем, могло бы послужить причиной для возможных недоразумений между командирами «Невы» и «Надежды». В действительности, ничего подобного не произошло. Вот что пишет по этому поводу Лисянский: "Долговременное моё с сим отличных дарований человеком знакомство, прежнее путешествие наше в Америку и в Восточную Индию, а наипаче желание быть полезным отечеству при столь важном случае были причиною, что я, невзирая на старшинство своей службы, с великою охотой согласился свершить сие толико отдалённое путешествие под его начальством, с тем однако же, что мне самому позволено было избрать для корабля, управлению моему вверенного, чиновников и морских служителей по собственному моему усмотрению""

Отличаясь большой скромностью и дружественным, добросердечным отношением к товарищам, Лисянский в то же время обладал многолетней боевой закалкой, которая сформировала в нём твёрдую волю, мужество, упорство в преодолении препятствий, находчивость в исключительных обстоятельствах, настойчивость в достижении заранее поставленных целей, готовность к подвигу. Все эти высокие качества моряка и командира Лисянский проявил при осаде Архангельской крепости, где он показал также способность к терпению и уменье выждать благоприятный момент. Не менее мужества и находчивости обнаружил Лисянский во время грозившей «Неве» опасности, когда корабль неожиданно сел на коралловый риф и мог быть разбит ветром у берега. Те же принципы руководили Лисянским, когда он решил закончить своё обратное путешествие непрерывным переходом с острова Ява в Англию. По этому поводу Лисянский пишет: "Я решился оставить прежнее своё намерение итти к острову Св. Елены, а направил свой путь прямо в Англию, быв уверен, что столь отважное предприятие доставит нам большую честь; ибо еще ни один мореплаватель, подобный нам, не отваживался на столь дальний путь, не заходя куда-либо для отдохновения… Я единственно сожалел об одном, что такое наше путешествие должно разлучить нас с кораблём «Надежда» до самого прибытия нашего в Россию; но что делать? Имея случай доказать свету, что мы заслуживали в полной мере ту доверенность, каковую отечество нам оказало, нельзя было не пожертвовать сил удовольствием". 6 марта «Нева» покинула Зондский пролив и прибыла в английский порт Портсмут 26 июня. Следовательно, Лисянский находился в плавании более 3 1/2 месяца, ни разу не заходя в порт для пополнения запасов воды и продовольствия. Такой длительный и далёкий путь до него еще не совершало ни одно судно.

Таким образом, Лисянский оказался смелым пионером дальних морских рейсов. Этот переход доставил Лисянскому большую популярность и показал всему миру, какими прекрасными качествами и высоким искусством кораблевождения отличались моряки, участвовавшие в первом русском кругосветном плавании.

Имя Лисянского, смелого и опытного мореплавателя и патриота, для которого дороже всего в жизни были честь и слава родины, навеки войдёт в историю русского флота и русской географической науки. Оно открыло эпоху блестящих кругосветных плаваний, совершённых под русским флагом, и может и до сих пор служить образцом выдержки, мужества, высокого сознания долга и вдумчивого, серьёзного отношения к труду. Это имя с гордостью должен вспоминать каждый советский моряк и географ, отправляющийся в далёкую экспедицию.

Н. В. Думитрашко

Предисловие

Российско-Американская компания (Эта компания основана в царствование Екатерины Второй купцом Шелеховым, в 1799 году утверждена императором Павлом I с предоставлением ей многих преимуществ. В лучшее же против прежнего состояние приведена императором Александром I.), управляющая всеми заведёнными в Америке селениями (Под именем американских селений разумеются не только основанные в Америке, но и на всех островах, лежащих между восточной стороной Сибири и западным берегом Америки, а также и на тех островах, которые простираются от южного мыса Камчатки до Японии.), по причине величайшей отдалённости, всегда встречала почти непреодолимые затруднения в снабжении их жизненными припасами и другими необходимыми нужными вещами, отчего цены на все эти предметы возвысились до крайности. Это обстоятельство заставило её помышлять о средствах, могущих отвратить чрезвычайную дороговизну и доставить безопасный и удобный путь к пересылке разных вещей в её селения, где, вместе с умножением промыслов, умножались и нужды, ранее не существовавшие. К достижению этого намерения имелось одно только средство, т. е. водное сообщение упомянутых мест с Европейской Россией из Балтийского моря вокруг мыса Горна или Доброй Надежды, к северо-западному берегу Америки. Директоры Компании, наконец, решились сделать первый опыт столь полезному, но по своей новизне многим препятствиям подверженному предприятию. А чтобы эта попытка могла быть произведена с желанным успехом, они прибегли к помощи бывшего тогда министра коммерции графа Николая Петровича Румянцева [1] и министра морских сил адмирала Николая Семёновича Мордвинова [2] . Эти особы с великим усердием способствовали совершению столь полезного дела, сообщив о нём императору Александру Павловичу. Император, одобрив это предприятие, повелеть соизволил отправить к американским селениям два корабля — «Надежду» и «Неву». Но так как правительство, для большего расширения русской торговли, желало установить сношения с богатым соседним японским государством, оно назначило туда посланником действительного статского советника Резанова [3] . Поэтому «Надежде» предписано было итти на Камчатку и в Японию, а «Неве» в Америку.

1

1 Граф Николай Петрович Румянцев (1754–1826), второй сын фельдмаршала, графа П. А. Румянцева и его жены, урождённой кн. Голицыной. До 1808 года занимал ряд ответственных должностей по линии Министерства иностранных дел и в торгово-финансовых учреждениях. С 1808 г. Р. назначен министром иностранных дел. Впоследствии был канцлером. Собрал обширную и ценную библиотеку, которую завещал русскому народу. Интересовался географией и вопросом об открытии морского прохода из Атлантического океана в Ледовитый, для чего снарядил на свои средства экспедицию на судне «Рюрик» под начальством Коцебу. Оказывал также покровительство Российско-Американской компании, имевшей обширные земли на северо-западном берегу Америки.

2

Граф Николай Семёнович Мордвинов (1754–1845). Участвовал во второй турецкой войне, в 1792 г. был назначен председателем Черноморского адмиралтейского управления, а затем членом Адмиралтейской коллегии и адмиралом. С воцарением Александра I становится крупным государственным деятелем, чему в первые годы правления Александра I способствовала дружба М. со Сперанским.

3

Действительный статский советник Николай Петрович Резанов (1764–1807), посланник в Японии, один из учредителей Российско-Американской компании. Был правителем канцелярии Г. Р. Державина, назначенного секретарём для доклада по сенатским делам. На этом посту выполнял ряд ответственных поручений Екатерины II. В 1797 г. назначен в сенат обер-секретарём. Был женат на дочери купца Г. И. Шелехова, крупного деятеля русской колонизации на северо-западе Америки. Р. в 1795 г. подал прошение на высочайшее имя об учреждении Российско-Американской компании. Представителем её в Петербурге Р. был ряд лет. В 1803 г. Р. было присвоено звание камергера, а затем он был назначен посланником в Японию с целью завязать торговые сношения. Эта задача не была выполнена, так как японское правительство отказалось принять посланника и его подарки.