Путешествия по Центральной Азии. Путешествия по Сибири
Шрифт:
К сожалению, работу по изучению этого интересного района не удалось закончить. Хотя в долине Базаихи гнус не так одолевал, как на берегу Енисея, но часть студентов, менее или даже мало интересовавшаяся геологией, воспользовалась тем, что на геологическую практику полагался срок в 4 недели, и по истечении его заявила, что пора кончать, что им нужно еще поехать на горную практику на рудниках. Пришлось прекратить работу и, записав наблюдения последнего дня экскурсий и сняв фотографию нашего стана, мы вернулись в Красноярск и Томск. Остальную часть лета я был занят обработкой своих наблюдений по геологической съемке бассейна р. Бодайбо в Ленском районе, которая за эти годы жизни в Томске подвинулась мало из-за педагогических занятий, работы
Летом 1909 г. я снова поехал в экспедицию в Пограничную Джунгарию; в этот раз меня сопровождал уже кончивший институт из числа студентов первого приема М. А. Усов, в качестве помощника по геологической съемке; в 1906 г. он также принимал участие, но вел все время топографическую маршрутную съемку. Он оказался самым выдающимся из первого выпуска инженеров Горного отделения: укрепил и развил школу сибирских геологов, основанную мною, был организатором больших работ Западно-Сибирского геологического управления, в 1932 г. избран членом-корреспондентом Академии наук, а в начале 1939 г. – академиком, но скончался, к сожалению, летом того же года в возрасте 56 лет на курорте Бедокуриха в Алтае.
В этот раз я опять поехал в Джунгарию через Омск и Семипалатинск и по почтовому тракту до Чугучака (туда и обратно) без остановок и попутных наблюдений.
В 1910 г. я остался на лето в Томске, так как средств на летние научные командировки в Технологическом институте снова не хватило для удовлетворения всех желающих. Пришлось отложить окончание исследований в Пограничной Джунгарии и заняться подготовкой к печати второго выпуска с описанием геологической карты бассейна р. Бодайбо (первый, подготовленный летом 1908 г. после студенческой практики также в Томске, уже печатался).
XIX. Экспертиза Богомдарованного рудника в Кузнецком Алатау
В 1895 г. в С.-Петербурге было организовано Российское золотопромышленное общество для разработки месторождений золота как россыпных, так и рудных. Золотоносные россыпи, которые разрабатывались в Сибири с 30-х гг. XIX в., а на Урале значительно раньше, кое-где уже были выработаны, и в конце XIX в. в разных местах начали открывать коренные месторождения золота, разработка которых требовала больших технических знаний и больше капиталов, чем разработка россыпей. Во главе этого общества, намеревавшегося обратить главное внимание на коренные месторождения, стал в 1902 г. горный инженер Л. Ф. Грауман, хорошо знавший меня по исследованиям в Ленском районе в 1891 и 1901 гг. Он предложил мне осенью 1910 г. принять участие в экспертизе расположенного в хребте Кузнецкий Алатау золотого рудника Богомдарованного, который его владелец Иваницкий хотел продать обществу.
Выполнить осмотр этого рудника, расположенного довольно далеко от Томска и от железной дороги, я мог только в течение рождественского перерыва в учебных занятиях. Нужно было выяснить вероятную ценность этого месторождения, так как владелец мог предложить его обществу потому, что уже выработал почти все запасы золота и заблаговременно хотел сбыть его с рук; но возможно было, что он продавал его потому, что сам не имел средств для развития дела.
В середине декабря я и М. А. Усов, которому я предложил быть моим помощником при изучении рудника, что давало ему случай познакомиться подробно с геологией интересного месторождения, выехали по железной дороге на восток. На ст. Итат мы оставили поезд и наняли лошадей, чтобы проехать на юг до села Чебаки у подножия восточного склона хребта Кузнецкий Алатау. Было довольно холодно, мы ехали в «кошеве», т. е. открытых санях с глубоким сидением, обитых рогожей. До Чебаков от станции около 180 верст, и мы прибыли на место поздно вечером, остановились у уполномоченного Богомдарованного рудника, инженера Захваткина, где, после быстрой езды при сильном морозе в течение 15 часов, могли обогреться, поужинать и выспаться.
На следующее утро поехали дальше уже на лошадях рудника, сначала по полям и редколесью вдоль подножия Кузнецкого Алатау: мягкие округленные горы, поросшие лесом, тянулись справа от нас, покрытые глубоким снегом, тогда как на дороге снега было мало и полозья кошевы нередко скрипели по гальке и мерзлому песку. Кузнецкий Алатау, протянутый почти по меридиану, перехватывает атмосферные осадки, приносимые преимущественно с северо-запада; зимой он одевается глубоким снегом, а Ачинско-Минусинская степь к востоку от него получает только остатки, которые ветер, кроме того, сдувает и уносит еще дальше на восток.
Часа через два дорога повернула на запад вверх по долине р. Собаки, которая течет из глубины гор и впадает в р. Сыю, левый приток р. Белый Юс, составляющей правую вершину р. Чулыма. Казалось бы, что зимой ледяная поверхность небольшой реки должна представлять собой более ровную дорогу, чем неровное дно долины, заросшее лесом. Но оказалось, что горная речка замерзала очень неспокойно и по ее руслу ровные участки льда часто прерывались очень неровными, на которых во время ледостава льдины громоздились одна на другую, напоминая в миниатюре торосы Ледовитого океана. А кроме того, участки с особенно быстрым течением еще не замерзли и представляли полыньи. Поэтому кошева, в которой мы ехали, то скользила спокойно по ровному снегу, покрывавшему гладкие участки льда, то поднималась на берег и ныряла по ухабам неровной дороги, избитой обозами, доставлявшими зимой на рудник всякие припасы.
Уже смеркалось, когда мы свернули из долины р. Собаки в узкую долину ее притока, ключа Федоровского, где дорога пошла довольно высоко по косогору; с одной стороны поднимался крутой склон, а с другой – крутой откос спускался ко дну долины, и с этой стороны дорога ничем не была огорожена. Кое-где, где из склона сочилась вода, дорога оледенела, и кошева скатывалась к краю откоса; приходилось вылезать и идти пешком в тяжелой и длинной дохе по льду, по которому сами лошади пробирались осторожно. Ехали, конечно, все время шагом, и к стану рудника в верховьях долины мы прибыли уже ночью.
На руднике я застал двух других экспертов, присланных из Петербурга Российским золотопромышленным обществом для изучения рудника, его технической оборудованности, качества и запасов руды. Это были горный инженер Журин и химик Лебедев. Они приехали на несколько дней раньше и уже успели осмотреть машины и золотоизвлекательскую фабрику. За ужином мы встретились, а управляющий рудником рассказал нам подробно, кем и как было открыто это месторождение. Узкая и длинная долина ключа Федоровского на всем протяжении содержала золотоносную россыпь, и работавший ее мелкий золотопромышленник, обнаружив на склоне выходы кварца с включениями золота, уступил месторождение Иваницкому за бесценок.