Путешествия вокруг света
Шрифт:
Увидев железные инструменты, находившиеся в пироге чужеземцев, жители архипелага Аура приготовились убить их, чтобы овладеть этими сокровищами, но тамон взял пришельцев под свое покровительство. С тех пор прошло три года, и каролинцы благодаря своим более обширным познаниям приобрели некоторое влияние на хозяев острова. Когда показался «Рюрик», Каду был в лесу, далеко от берега. За ним сразу же послали, так как он считался великим путешественником и, возможно, сумел бы объяснить, что за чудовище приближается к острову. Каду, которому пришлось видеть европейские корабли, уговорил своих друзей выйти навстречу чужестранцам и оказать им дружественный прием.
Таковы были приключения Каду. Оставшись на «Рюрике», он сообщил названия остальных островов архипелага и сильно облегчил русским сношения с туземцами. Завернувшись в желтый плащ, с красным колпаком на голове, как у каторжника, Каду смотрел теперь свысока на своих прежних друзей и, казалось, перестал их узнавать. Во время посещения величественного седобородого старика, по имени Тижедиен, Каду принялся объяснять своим землякам управление парусами и назначение всех находившихся на судне предметов. Подобно многим европейцам, он заменял знания невозмутимым апломбом и находил ответ на любой вопрос.
Когда его спросили, для чего служит небольшая коробка, из которой один матрос доставал черный порошок и засовывал его себе в ноздри, Каду пустился рассказывать самые дикие небылицы; в заключение, в качестве неопровержимого доказательства, он поднес коробочку к своему носу. Отбросив ее тотчас же подальше от себя, он стал чихать и испускать такие вопли, что его перепуганные товарищи разбежались во все стороны; но, когда приступ прошел, он умудрился представить случившееся в самом выгодном для себя свете.
Каду снабдил Коцебу также некоторыми общими сведениями относительно группы островов, на которых русские провели целый месяц, занимаясь их съемкой. Все острова были подвластны одному и тому же тамону, по имени Ламари, и носили местное название Радак. Несколько лет спустя Дюмон Д’Юрвиль назвал их Маршалловыми. Каду сообщил, что дальше к западу простирается параллельная цепь островков, атоллов и рифов, называемая Ралик.
У Коцебу не было времени на ознакомление с ними, и, направившись к северу, он 24 апреля вновь достиг Уналашки, где ему пришлось заняться ремонтом корабля, который получил очень серьезные повреждения во время двух сильных штормов. Погрузив на борт своего судна «байдарки» (лодки, обшитые шкурами) и пятнадцать алеутов, имевших опыт в плавании по полярным морям, командир снова приступил к изучению Берингова пролива.
Коцебу страдал от сильной боли в груди, которая появилась у него с тех пор, как у мыса Горн он был сбит с ног чудовищной волной и едва не выкинут за борт, что стоило бы ему жизни, если бы он не успел ухватиться за какую-то снасть. Теперь его состояние настолько ухудшилось, что 10 июля, пристав к острову Святого Лаврентия (в северной части Берингова моря), он должен был отказаться от проведения дальнейших работ и повернуть на юг.
1 октября «Рюрик» снова ненадолго остановился на Сандвичевых (Гавайских) островах, взял там семена и животных и к концу месяца вторично бросил якорь у острова Отдия под восторженные приветствия туземцев. Те с радостью увидели, что им привезли много кошек, так как жаждали избавиться от бесчисленных полчищ крыс, которые наводняли остров и уничтожали насаждения. Одновременно праздновалось возвращение Каду. Русские оставили ему набор инструментов и оружия, сделавших его самым богатым человеком на острове.
4 ноября, исследовав группу атоллов Ликиеп (Гейдена), «Рюрик» покинул острова Радак и к концу месяца стал на якорь у Гуама, одного из Марианских островов. Затем Коцебу остановился на несколько недель в Маниле, где ему удалось собрать интересные сведения о Филиппинах, которые мы сообщим впоследствии. Благополучно избегнув жестоких бурь, налетевших на корабль, когда он огибал мыс Доброй Надежды, «Рюрик» 3 августа 1818 года вошел в Неву и бросил якорь против дворца графа Румянцева.
Три года путешествия не были потрачены даром смелыми мореплавателями. Несмотря на свою малочисленность и небольшие размеры корабля, они не побоялись вступить в единоборство с опасными морями, полярным холодом и тропической жарой, посетить малоизвестные острова. Экспедиция сделала важные географические открытия, но еще более важное значение имели поправки к прежним наблюдениям. Две с половиной тысячи видов растений, из которых больше трети были раньше неизвестны, многочисленные материалы для изучения языка, этнографии, религии и нравов туземных племен – такова была богатая жатва, свидетельствовавшая о рвении, способностях и знаниях капитана, равно как об отваге и стойкости экипажа.
Поэтому, когда в 1823 году русское правительство решило отправить на Камчатку военные силы для того, чтобы положить конец контрабанде, шедшей в его владениях на северо-западном побережье Америки, командование этой экспедицией было доверено Коцебу. Он был назначен командиром фрегата [204] «Предприятие», и ему предоставили самому выбрать путь до Камчатки и обратно, какой он сочтет наиболее подходящим для выполнения возложенного на него поручения.
В бытность свою гардемарином Коцебу участвовал в кругосветном плавании Крузенштерна; теперь тот отдал под его начальство своего старшего сына; то же самое сделал и морской министр Моллер. Это свидетельствовало о доверии, которым пользовался Коцебу.
204
На самом деле шлюпа.
15 августа 1823 года экспедиция покинула Кронштадт; после захода в Рио-де-Жанейро она 15 января 1824 года обогнула мыс Горн и направилась к архипелагу Туамоту, где открыла остров «Предприятие» (Фангахина), обследовала острова Аракчеева, Румянцева, Карлсгофа, Пализера и 14 марта вошла в бухту Матаваи на Таити.
Со времени посещения этого архипелага Куком в нравах и образе жизни населения произошла полная перемена. В 1799 году на Таити обосновались миссионеры; они пробыли там десять лет, не обратив в христианство ни одного человека, не завоевав уважения и доверия местных жителей. После того как разразившиеся в начале XIX века на Таити восстания заставили миссионеров искать убежища на Эймео и других островах архипелага, их усилия увенчались большим успехом. В 1817 году король Таити, Помаре, призвал миссионеров обратно, подарил им участок земли в Матаваи и сам принял христианство. Его примеру вскоре последовала значительная часть туземцев.
Коцебу был в курсе этих изменений, но все же не предполагал увидеть на Таити такое широкое распространение европейских обычаев.
Когда пушечный выстрел возвестил о прибытии русского корабля, от берега отделилась шлюпка под таитянским флагом, и на «Предприятие» взошел лоцман, который искусно провел его к месту стоянки.
На следующий день, в воскресенье, русские, высадившись на берег, были очень удивлены тишиной, царившей на всем острове. Эта тишина нарушалась лишь духовными гимнами и псалмами, которые распевали островитяне у себя в хижинах. Церковь – крытое тростником, простое опрятное здание прямоугольной формы, к которому вела широкая длинная аллея из кокосовых пальм, – была наполнена внимательной сосредоточенной толпой; мужчины стояли по одну сторону, женщины по другую; все держали в руках молитвенники. Голоса таитян часто присоединялись к пению миссионеров с большим старанием, но, увы! – без всякой гармонии и невпопад.
Набожность островитян была поистине примерной, но наряды, которые носили эти необыкновенные христиане, давали достаточный повод для развлечения путешественников. Черный фрак или английская военная куртка составляли всю одежду одних, между тем как на других был только жилет, или рубаха, или штаны. Самые богатые носили суконные плащи; но все, зажиточные и бедные, считали чулки и ботинки совершенно ненужными.
Не менее забавно были одеты и женщины: на одних мужская рубаха, белая или полосатая, на других простой кусок холста, но на всех европейские шляпы. Если на знатных женщинах было цветное платье – высший шик, то оно заменяло всю остальную одежду.