Путеводитель по Библии (Ветхий завет. Новый завет)
Шрифт:
Каиафа
Должно быть, фарисеям и храмовым властям последние речи Иисуса показались серьезной угрозой. Обвинения Иисуса против них пробуждали в невежественных народных массах ярость. За этим могло что-то последовать, и этим обстоятельством воспользовались для созыва собрания высочайшей религиозной власти иудеев — самих первосвященников:
Мф., 26: 3. Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника, по имени Каиафы…
Должность первосвященника была уже не такой, как когда-то. Истинные Цадокиты исчезли во времена Антиоха IV. Маккавейские первосвященники исчезли с пришествием Ирода. Последний из маккавейских первосвященников Аристобул III был казнен в 35 г. до н. э. по приказу Ирода. В последующем столетии (последнем столетии существования Храма) было много первосвященников, учрежденных Иродом или римскими властями, и они выбирались из того или иного аристократического иудейского рода.
Влияние этих последних первосвященников, не имеющих высокого престижа Цадокитов или Маккавеев, было действительно небольшим, но они управляли Храмом и благодаря этому разбогатели и стали могущественными.
В 6 г. первосвященником был назначен Анна (по-еврейски Ханна), и он оставался на этой должности до 15 г. Затем он был снова утвержден следующим римским чиновником, который, несомненно, посчитал, что может использовать взятки, чтобы диктовать свою волю, поскольку обладал властью назначать нового первосвященника. Некоторое время в этой должности служил сын Анны Симон, а затем, в 18 г., этот пост занял зять Анны Каиафа (согласно Иосифу, ему дано было имя Иосиф). Во время пребывания Иисуса в Иерусалиме Каиафа уже был первосвященником в течение одиннадцати лет, и ему предстояло оставаться первосвященником еще семь лет.
Возможно, Каиафа со своего положения видел всю серьезность ситуации, так как он хорошо знал римлян. Он часто имел с ними дело и, несомненно, получил свою должность только благодаря финансовой сделке с ними.
Иудей из сельской местности, или иерусалимских трущоб, или (еще более) галилеянин из провинции мог почти не знать об истинной силе Рима. Он мог наблюдать только тех немногих римских воинов, которые находились в близлежащем гарнизоне. Обычные люди могли считать, что римлян можно победить, благодаря тому, что на их стороне — чудодейственный Мессия.
Однако Каиафа знал, что римлян нельзя было бы победить на этом отрезке их истории, и через сорок лет это оказалось для иудеев трагической правдой.
Разумеется, еврейские повстанцы того периода обычно верили, что Мессия будет с ними, и в этот особый момент иерусалимские народные массы приветствовали Иисуса как Мессию. Однако Каиафа не верил в это. Важно помнить, что через столетие после падения Маккавеев появлялось множество людей с мессианскими притязаниями, и за каждым из них кто-нибудь следовал. О каждом из них появлялись истории об удивительных подвигах и исцелениях, истории, по мере их пересказа обраставшие подробностями.
Иисус у Матфея сам свидетельствует об этом в своей апокалиптической речи:
Мф., 24: 24. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных.
Для Каиафы Иисус мог быть только одним из этих «лжехристов». С его точки зрения, Иерусалим был взбудоражен провинциальным проповедником, который пробудил толпы народа до опасного уровня. Всего лишь через пару дней должна была праздноваться Пасха, и со всех сторон в город стекутся паломники, чтобы поклониться в Храме. Волнение может достичь лихорадки, и кто-нибудь, укрепленный уверенностью в помощи Мессии, убьет священников Храма или, что еще хуже, нападет на какого-нибудь римского воина. Тогда все погибнет.
Если в Иудее произойдет бунт, она будет сокрушена и стерта с лица земли. То, что не сумел сделать Антиох IV, смогут совершить римляне.
Действительно, эта точка зрения явно видна в Евангелии от Иоанна, где в этом же эпизоде цитируются следующие точки зрения священников:
Ин., 11: 48–50. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, — и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб.
Это последнее замечание часто цитируют как пример ужасного цинизма, но, конечно, это тот принцип, который постоянно используется всеми народами, и до и после времен Каиафы. И при этом высший совет первосвященников не может рассматриваться как чрезмерно пессимистический, поскольку через сорок лет случилось все, чего они так боялись. Пришли римляне и завладели их народом. Можно даже доказать, что только потому, что власти приняли меры против Иисуса, народ получил еще сорок лет жизни.
Иуда Искариот
Власти не только решили, что Иисуса нужно арестовать и устранить как представляющего большую опасность для народа, они также считали, что это должно быть сделано немедленно. Уже через два дня наступит Пасха, и тогда может быть уже слишком поздно. Сама попытка произвести арест на этом самом национальном из всех еврейских праздников (когда Бог поразил египтян) могла возбудить страсти вплоть до восстания, даже если восстание не вспыхнет к тому времени спонтанно:
Мф., 26: 4–5. И положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе.
Кроме того, было ясно, что арест лучше всего произвести ночью, когда город спал, так, чтобы не было никакого шума в момент ареста, и так, чтобы город столкнулся утром с уже свершившимся фактом. Действительно, если бы дело можно было бы осуществить без немедленного восстания, то успех только этого предприятия уже предотвратил бы восстание, так как какого Мессию могут арестовать несколько воинов. Для многих Иисус тогда предстал бы лжемессией, и множество народу отпало бы от него.