Путеводитель по Библии (Ветхий завет. Новый завет)
Шрифт:
Откр., 9: 2–3. …Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя. И из дыма вышла саранча на землю…
Откр., 9: 7. По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее — как лица человеческие…
Картина, описанная здесь Иоанном, явно инспирирована великим ужасом Востока — парфянской кавалерией, нападавшей, подобно облаку саранчи, она наносила свои
Характерным оружием парфянских всадников были их луки, которые они могли использовать очень эффективно. Даже при отступлении они могли садиться в седла и выстреливать одновременно одним быстрым залпом стрел назад в своих преследователей. Этот «парфянский выстрел» часто оказывался весьма эффективным. Именно о такой тактике могло упоминать Откровение, когда в нем говорится о саранче:
Откр., 9: 10. У ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала…
Когда шестой ангел протрубил, продолжилось описание парфянской кавалерии. Шестой ангел получает наставление:
Откр., 9: 14. освободи четырех Ангелов, связанных при великой реке Евфрате.
Евфрат был границей в двойном смысле. Во-первых, он был границей Израиля во времена великих Давида и Соломона и с тех пор он был идеальной границей Израиля. Во-вторых, он был границей Римского царства на протяжении большей части существования Римской империи. «Ангелы», граничившие с Евфратом, контролировали вражеские войска с другой стороны.
Войско, управляемое этими ангелами Евфрата, стало, по-видимому, невероятно многочисленным. Это впечатление оно произвело на трепещущую пехоту, когда она стала объектом внезапной атаки со стороны всадников:
Откр., 9: 16. Число конного войска было две тьмы тем…
Это число получается, если использовать греческое «myrioi» как синоним неисчислимости, оно подчеркивается его повторением («неисчислимо неисчислимое количество»), а затем еще и для полной меры оно удваивается. Если «myrioi» принять как десять тысяч, то это число становится равным двумстам тысячам тысяч, или двумстам миллионам, то есть это количество равно всему населению Соединенных Штатов.
Великий город
Затем прежде, чем прозвучала седьмая, последняя, труба, произошло еще одно отклонение, и был описан временный триумф зла.
Этот временный триумф символизирует происходившие в то время преследования христиан со стороны Домициана. Язык, используемый при описании этих преследований, как во всем Откровении, восходит к Ветхому Завету. Поэтому угнетение церкви со стороны Рима описывается языком Даниила, который описывал угнетение храма со стороны Селевкидов:
Откр., 11: 2. А внешний двор храма исключи и не измеряй его, ибо он дан язычникам: они будут попирать святый город сорок два месяца.
Это период в три с половиной года, в течение которого храм был осквернен во времена Антиоха IV. Это использование символики храма было выдвинуто как свидетельство того, что храм в то время все еще стоял, поэтому Откровение было написано и была составлена книга в период преследований со стороны Нерона. Однако Откровение использует символику Ветхого Завета так последовательно, что такой вывод не убедителен. По всей видимости, Иоанн говорил о храме как представляющем церковь, независимо от того, стоял ли еще храм или нет, и независимо от того, поймут ли читатели эту аллегорию.
Далее описываются два пророка:
Откр., 11: 3. И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище.
Откр., 11: 7–8. И когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их, и трупы их оставит на улице великого города…
Это продолжает аллегорию указанием на то, что церковь будет преследоваться силами Сатаны и временно потерпит поражение. Конкретная форма аллегории могла, однако, испытать влияние конкретных событий. Некоторые говорили, что двумя свидетелями могут быть Павел и Петр, апостолы, преданные мученической смерти, согласно традиции, Нероном, который вполне мог быть описан как «зверь, выходящий из бездны». В этом случае «великим городом» был бы, конечно, Рим.
Более поздний переписчик, возможно, посчитал, что великий город должен быть Иерусалимом, и добавил фразу:
Откр., 11: 8. …великого города… где и Господь наш распят.
Дракон
Теперь прозвучала седьмая труба, но кульминационный момент все еще не наступает. Вместо этого вводится новая аллегория, изображающая сражение добра и зла, и облекается в термины вавилонской мифологии:
Откр., 12: 1. И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд.
В вавилонской мифологии это были бы богиня Солнца, двенадцать звезд, представляющие знаки зодиака, через которые ежегодно проходит Солнце. Для Иоанна это символизировало идеализированный Израиль, двенадцать звезд символизировали двенадцать колен. Женщина была при родах и родила Мессию:
Откр., 12: 5 .И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным…
Но на небе был также и противник, и это также появилось в вавилонских терминах:
Откр., 12: 3. Я другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим…
Дракон символизирует хаос. Это — вавилонская Тиамат или еврейский Левиафан, которого необходимо победить в начале, чтобы могла быть создана упорядоченная вселенная, и его необходимо победить еще раз в конце времен, чтобы сотворенная вселенная пришла к надлежащей конечной цели. Как и можно было ожидать, используется мистическое число в виде семи голов и семи корон, которые должны быть на семи рогах. Довольно неподходящее число десяти рогов возвращает к четвертому зверю Даниила, десять рогов которого символизируют десять селевкидских царей до Антиоха IV.