Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
Шрифт:
Очевидно, ни Первый, ни Третий горожанин этого не помнят, потому что Первый горожанин наивно утверждает:
У принца есть дядья, и с двух сторон.
Именно наличие дядей с двух сторон (Ричарда Глостера с отцовской и Энтони Риверса с материнской) и создает проблему, поскольку они принадлежат к враждующим группировкам.
Третий горожанин это понимает и говорит о дядьях:
Уж лучше были б только по отцу,
Иль по отцу их не было бы вовсе;
А то, избави бог, они заспорят
О том, кто ближе, — все на нашу шею.
Во дворце королева Елизавета ждет прибытия сына, сопровождаемого Вудвиллами. Рядом с ней архиепископ Йоркский, он сообщает новость:
Вчера они уж были в Нортемптоне,
А нынче в ночь приедут в Стони-Стретфорд.
Здесь завтра или послезавтра будут.
Архиепископ Йоркский — это Томас Ротерем, английский прелат, который долгое время был духовником и фаворитом королевы Елизаветы. Благодаря ее влиянию он приобрел ряд епархий, а в 1480 г. стал архиепископом. Кроме того, он был лорд-канцлером (главным администратором) с 1474 г. до конца правления Эдуарда IV.
Если бы молодой король «вчера ночевал» в Стони-Стратфорде [237] , это означало бы, что кортеж преодолел 80 миль (128 км) на юго-восток от Ладлоу и находится всего в 50 милях (80 км) от Лондона. Однако ехать ночевать в Нортгемптон [238] , который находится в 13 милях (21 км) строго на север от Стони-Стратфорда, не было смысла; это означало бы удаляться от Лондона.
На самом деле все было так: Ричард Глостер и Бекингем поехали на запад, чтобы встретить молодого короля и, если удастся, вырвать его из рук Вудвиллов. С точки зрения позднейших противников Йорков это было безнравственно, но с точки зрения практической политики вполне естественно.
237
в переводе — Стони-Стретфорд. — Е. К.
238
в переводе — Нортемптон. — Е. К.
Умирающий король Эдуард назвал Ричарда протектором фного короля, но было ясно, что Вудвиллы попытаются воспрепятствовать этому. Ричард всего лишь защищал свои интересы. Это могло! быть вызвано не честолюбием, а чем-то более серьезным. Возможно, Ричард считал себя более подходящим воспитателем, чем Вудвиллы; если так, то он имел для этого все основания.
Едва ли Ричард собирался нападать на эскорт; такой инцидент мог закончиться гражданской войной, а Глостер хотел сохранить мир. Когда молодой король с эскортом прибыл в Стони-Стратфорд, Ричард со своим эскортом приехал в Нортгемптон.
Оттуда он послал к Риверсу и Грею гонца, предлагая встретиться в Нортгемптоне, чтобы обсудить план коронации. Вудвиллы предпочли принять предложение (отказ от него означал бы первый шаг к открытой вражде) и назначили встречу в Нортгемптоне на следующую ночь. Очевидно, именно поэтому архиепископ говорит, что из Стони-Стратфорда кортеж Вудвиллов отправится в Нортгемптон.
Вдовствующая герцогиня Йоркская, как положено заботливой бабушке, надеется, что за прошедшее время король сильно вырос, на что Елизавета отвечает:
Мне говорят, что нет, и сын мой Йорк
Его уже намного перерос.
Это первое упоминание о младшем сыне Елизаветы и Эдуарда, а также его первое появление в пьесе, потому что он присутствует на сцене. Этот второй сын, названный Ричардом в честь деда, на два года моложе нового короля. Герцог Йоркский родился в 1472 г.; следовательно, сейчас ему одиннадцать лет [239] .
239
В генеалогической таблице в гл. 14 указано, что Ричард Йоркский родился в 1473 г.; следовательно, он на три года младше Эдуарда и сейчас ему десять лет!!! (Примеч. пер.)
Тут поспешно входит гонец. С молодым королем все в порядке, чего нельзя сказать об его эскорте. Он говорит:
Лорд Грей, лорд Риверс и сэр Томас Воген —
Под стражею отправлены все в Помфрет.
Пока Вудвиллы пировали в Нортгемптоне, люди Ричарда прибыли в Стони-Стратфорд и нейтрализовали эскорт Вудвиллов то ли угрозами, то ли подкупом, то ли и тем и другим. На следующее утро Ричард, Бекингем и Вудвиллы прискакали в Стони-Стратфорд, где Ричард арестовал Риверса и Грея. Это произошло 30 апреля 1483 г., всего через три недели после смерти Эдуарда IV.
Затем Ричард и Бекингем поскакали туда, где ночевал сам король, и преклонили перед ним колени. Однако это не помешало Ричарду арестовать Томаса Вогена, личного советника короля-мальчика. Воген всегда был ревностным сторонником Йорков, сражался во многих битвах, но принадлежал к партии Вудвиллов, а потому его следовало устранить.
Эти аресты были жестокими и вероломными, однако вполне вероятно, что таким образом Ричард выполнил свой долг перед покойным королем и предотвратил гражданскую войну. Он мгновенно устранил противника и, предприняв решительные действия против трех человек, не допустил всеобщего кровопролития.
Подобные аргументы приводили все сильные правители в мировой истории (например, так оправдывали атомную бомбежку Хиросимы). Конечно, применение подобной тактики чести Ричарду не делает, но и не превращает его в чудовище.
Королева Елизавета признает действенность этого удара, восклицая:
Увы, увы! Я вижу, дом наш гибнет.
Вероятно, Елизавета встретила ситуацию мужественно. Как на ее месте поступила бы прежняя королева Маргарита? Набросилась бы на Ричарда, потребовала бы освободить ее родственников, попыталась бы собрать армию и развязать гражданскую войну. Или постаралась бы задобрить Ричарда, выигрывая время, необходимое для организации сопротивления.
Но Елизавета не сделала ни того ни другого. Боясь худшего и будучи не в силах предпринять какие-либо активные действия, она просто бежала. Королева говорит младшему сыну:
Идем, идем, мой сын, скорее в храм.
Однажды она уже скрывалась в Вестминстерском аббатстве, когда Уорик заставил ее мужа бежать из Англии. Тогда она чувствовала себя в безопасности, поскольку Уорик не собирался осквернять святилище; именно там она родила ребенка, который нынче стал королем. Теперь Елизавета просто вернулась туда же. Она взяла с собой не только юного герцога Йоркского, но и пять дочерей от Эдуарда и сына от первого брака, маркиза Дорсета (правда, в пьесе об этом не говорится).