Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
Шрифт:
Перед самой битвой при Мариньяно папа Юлий II пригласил в Ватикан швейцарскую гвардию, которая охраняет пап по сей день, хотя функции у этих гвардейцев теперь чисто церемониальные.
Для Шекспира, творившего в 1600 г., было вполне естественно снабдить швейцарскими телохранителями и Клавдия, хотя во время действия пьесы не существовало не только таких стражей, но и самой нации.
Лаэрт во главе возмущенной толпы врывается во дворец и злобно кричит Клавдию:
Ты, мерзостный король, верни отца мне!
Теперь ясно: он считает, что Полония убили по приказу короля (несмотря на то, что, как нам уже известно, Клавдий был в долгу у покойного). Лаэрт не разрабатывает хитроумных планов. В отличие от Гамлета его реакция не теряет «имя действия». Он поднимает восстание и обращается прямо к королю.
Но прежде чем сравнивать его с принцем и делать невыгодные для последнего сравнения, нужно учесть два обстоятельства.
Во-первых, люди знают, что Полоний был убит, и подозревают, что тут не обошлось без короля. Но они не знали, что Гамлет — старший тоже был убит. Гамлет — младший должен был сначала убедить их в этом, а затем в том, что убийцей короля был именно Клавдий. Самым трудным было именно это убеждение, а вовсе не сама месть.
Во-вторых, Лаэрт стремится только к мести, в то время как Гамлету нужно и отомстить, и завладеть троном. Именно этим вызваны все бесконечные сложности. (Если объяснять действия Гамлета только стремлением отомстить, пьеса превращается в неразрешимую головоломку.)
В противостоянии с Лаэртом Клавдий показывает себя с самой лучшей стороны. Король (не пьяница и не распутник) умен и бесстрашен. Он сохраняет спокойствие, говорит тихо и заставляет Лаэрта слушать. Он отрицает, что виноват в смерти Полония, и спрашивает Лаэрта, готов ли тот ради мести погубить как врагов, так и друзей его отца.
Лаэрт заявляет, что он пришел мстить только врагам Полония. Друзьям отца он будет другом:
Его друзей я заключу в объятья;
И, жизнью жертвуя, как пеликан,
Отдам им кровь свою.
В древности было широко распространено поверье, что пеликан кормит своих птенцов собственной кровью.
В Средневековье пошли еще дальше. Представления тогдашнего естествознания (называвшегося «естественной историей») были искажены множеством нравоучительных притч, которые должны были иллюстрировать точку зрения, изложенную в Библии. Можно подумать, что вся Вселенная существовала только для того, чтобы читать человечеству примитивные проповеди. Так была придумана легенда, что юные пеликаны разозлили отца и тот убил их. Птенцы оставались мертвыми три дня, в течение которых самка пеликана поила их своей кровью, и в конце концов они ожили.
Эта аллегория смерти и воскресения Иисуса способствовала широкому распространению ошибочного представления о пеликане, отраженного в метафоре Лаэрта.
Тут в зал возвращается безумная Офелия. Она собрала цветы и травы и теперь раздает их:
Вот розмарин, это для воспоминания; прошу вас, милый, помните; а вот троицын цвет, это для дум.
Это язык цветов. В обществе более близком к природе, чем наше, было легко придать каждому цветку какое-то значение и использовать его в любовных посланиях
35
в оригинале — анютины глазки. — Е. К.
Что касается других цветов, упоминаемых Офелией, то их значение спорно (тем более что фразы девушки странны и сбивчивы).
При виде сестры Лаэрта снова охватывает гнев, и Клавдию стоит немалых трудов успокоить его. Отведя юношу в сторону от Гертруды, король говорит, что убийца Полония Гамлет, и объясняет, почему он не мог выступить против принца открыто. Королева любит Гамлета, а король (который, похоже, любит Гертруду искренне, а не только за то, что она принесла ему корону) не хочет отталкивать супругу, казнив ее сына или заточив его в тюрьму. Кроме того, тут присутствует постоянный страх перед общественным мнением (которое играет важнейшую роль в планах как Клавдия, так и Гамлета). Именно об этом и говорит Клавдий:
Другое основанье
Не прибегать к открытому разбору —
Любовь к нему простой толпы…
Клавдий уже готов признаться Лаэрту, что велел англичанам убить Гамлета, но в эту минуту прибывает гонец и сообщает, что Гамлет вовсе не в Англии; принц вернулся в Данию.
Клавдий на мгновение задумывается. Он не хочет гражданской войны; ему нужно тихое убийство, похожее на несчастный случай; если что-то пойдет не так, вся ответственность (и риск) падет на Лаэрта.
Он вспоминает нечто связанное с Францией:
Здесь был,
Тому два месяца, один нормандец…
Упоминание о Нормандии — не анахронизм. Датские набеги разоряли не только Англию, но и северное побережье Франции. В 911 г., примерно за полтора века до событий, описанных в «Гамлете», некий викинг по имени Хрольф заставил французского короля Карла III (Толстого) уступить ему и его потомкам земли на побережье пролива Па-де-Кале. Эту территорию стали называть сначала Норманнией («землей норманнов»), а затем Нормандией.
В 1050 г., во время действия «Гамлета», Нормандия была сильным, централизованным, хорошо управлявшимся герцогством, во главе которого стоял знаменитый Вильгельм II (Бастард). Нормандия славилась своим могуществом; ее герцог был сильнее французского короля и как минимум не слабее датского. (Через шестнадцать лет после этих событий Вильгельму предстояло победить Англию и стать ее королем Вильгельмом I Завоевателем.)
За полтора века, прошедшие со времен Хрольфа, норманны полностью ассимилировались и теперь говорили на диалекте французского языка. Со временем их происхождение от викингов забылось, однако следует заметить, что гость из Нормандии, о котором упомянул Клавдий, мог прибыть в Данию (хотя бы отчасти) для того, чтобы посетить свою историческую родину.