Путеводная звезда. Том 1
Шрифт:
Василий Михайлов из известного музыканта уже превратился в звезду мирового масштаба, а его треки вот уже месяц рвали мировые чарты. Еще один бонус популярности команды, только лично мой – Василий категорично изъявил желание делиться доходами.
Да, насчет песен мы с ним изначально договорились – все передаваемые мною композиции не являются объектом авторского права – с которым в этом мире гораздо строже, чем у меня дома. Зарабатывать на творчестве, созданном другими людьми, пусть и в другом мире, я не собирался. Мне изначально казалось это неправильным, и я предполагал возможность свободного использования переданных мною
Но несмотря на это троица музыкантов, как первые исполнители, практически моментально стали востребованными мировыми знаменитостями. Сыграла в этом роль еще и опубликованная запись из холла офиса Некромикона, подогревшая интерес. Что неудивительно – исполненной Василием на скрипке мелодии из Игры Престолов, предваряющей разрушение в небоскребе корпораций, сложно остаться обделенной вниманием. Авторы разрушений, кстати, в распространенном ролике не упоминались, а сам Василий естественно о персоналиях молчал.
Делиться со мной он собрался доходами от рекламных контрактов и концертных сборов. В конкретные суммы – по причине загруженности с Николаевым, я не углублялся, перенаправив музыкантов к Фридману. Который – кроме этого, если судить по докладам, с трудом регулировал входящий поток от продажи скинов индивидуального дизайна оружия и брони на вирт-Арене.
Но Моисей Яковлевич являлся, несомненно, талантливым человеком и с обработкой бурлящего потока денег справлялся. Иногда, правда, судя по тону писем, Фридман не справлялся с эмоциями. Мне даже иногда казалось, что скоро на свою часть гонораров Моисей Яковлевич построит деньгохранилище и будет купаться в золоте или купюрах как Скрудж МакДак. Но пока вроде не построил. Кремень – держится еще. Хотя, может просто времени нет.
Один лишь момент волнителен во всей этой истории: все это благополучие держится на тонкой ниточке моей жизни. И если меня убьют, то и для Фридмана, и для остальных – тех, кто мне доверился, и вместе осознанно шагал под плаху в самом начале пути, все это может плохо закончиться.
А значит что? Значит правильно, хватит ныть и просто сделай так, чтобы тебя не убили – посоветовал я сам себе.
Как просто все. Прямо сентенции восточных мудрецов: если хочешь научиться плавать, научись плавать; с неба капает вода, потому что идет дождь; в кипящем котле нет холодного места, и прочие осознания, ведущие к полному просветлению.
С такими мыслями я и шагнул на светящуюся дорожку, показывающую мне путь к помосту на другом конце площадки арены.
– …Люблю тебя, Москва, – напел я от избытка чувств вместе с троицей вокалисток, заходя на помост. И широко улыбнулся, услышав гул трибун – камеры выхватили и движения губ, и несвойственные участником эмоции. Похоже, тема на сегодня у репортеров будет – к таким открытым выражениям чувств от обычно бесстрастных одаренных публика не привыкла.
На трибунах арены, кроме японцев, находились в основном москвичи. Так что им моя выходка – как и композиция, несомненно понравилась. Как я заметил наша команда вообще по пути устроила массовый слом шаблонов, и всеобщее внимание, а также горячие симпатии зрителей несомненно привлекла. Что, о приобретенной нами симпатии, не сказать о мнении профессиональных критиков. Которые наверняка особо отметят тот факт, что александровцы в противовес нашей команде во время появления участников команды вышли ровно, дисциплинированно и по-военному сдержанно.
Далее церемония первого дня шла по привычному плану – одна за другой с больших экранов выходили донельзя реалистичные проекции членов команд, выстраиваясь в центре амфитеатра друг напротив друга.
Через несколько минут обе команды в лице двойников-голограмм, вооруженных и экипированных в броню, стояли друг напротив друга. Наша команда традиционно демонстрировала расслабленную уверенность, а вот александровцы выглядели строго, собранно и дисциплинированно. Все в темно-зеленой пехотной броне, и вооружены одинаково – штурмовыми винтовками.
Мы как обычно, пользовались несменяемым и уже знаменитым набором – Надежда со снайперской винтовкой (украшенной уже розовыми котятами), Модест с укороченным АЕК-101, а остальные с полноценными штурмовыми винтовками, АЕК-103.
– Приветствую вас, дорогие гости, приветствую-вас, дорогие участники… – зазвучал голос из-под сводов арены.
Дикторы на всех матчах работали разные, но их видимо тренируют по одной инструкции – голоса звучат похоже, даже одинаково. Проходи турнир в протекторате, я бы решил что голос синтезирован нейросетью, но здесь Конфедерация – подобное просто не поймут. Так что наверняка живые люди, и идеально отработанные одинаковые интонации дикторов.
Оглянувшись на нашего капитана, я увидел, как Эльвира на краткий миг крепко зажмурилась. Так бывает, когда человек сбивает сон. С трудом удержавшись от легкой улыбки, я отвернулся, глядя на голограммы двойников, застывших в центре площадки арены. И – как и Эльвира, тяжело моргая, прикрыл глаза на несколько мгновений дольше. Вспоминая как вчера ночью мы с Валерой стояли у выхода из ресторана Стрельна, веселые и разгоряченные.
– Кто звонить будет? – поинтересовался Валера, но сразу же, не дожидаясь моего ответа, вдруг начал длинную и заковыристую детскую считалочку.
Надо же, запомнил – именно с помощью нее я в прошлый раз обманул его, безальтернативно разыграв право платить в ресторане за коллежского секретаря Дариуса Орбакаса. Потому что считалочка с простым секретом – с кого счет начинается, на том и заканчивается.
– …все-равно-тебе-звонить, – закончил донельзя довольный собой Валера, победно указав на меня пальцем.
Я к этому был готов и ассистант уже достал, выбирая запись в списке контактов.
– Эльвира.
– Артур?
Вызов, по вполне понятным причинам был голосовым – запрос на видеосвязь я даже не отправлял. Но голос у Эльвиры, очень неожиданно, оказался удивительно собранный и деловой. Правда, значок в мессенджере напротив ее имени был подсвечен активным – показывая, что для близких контактов она в доступе. Но все равно ожидал некоторого смятения или даже сонливости.
– Мы с Валерой тут подумали, и решили…
– Мм… подумали, вместе с Валерой. И даже что-то решили… – в голосе Эльвиры явно послышалась плохо скрываемая язвительность. Что меня всерьез удивило – за царевной такой демонстрации эмоций я вообще не помню.
– Интересно, что же вы решили? – уже вполне обычным голосом поинтересовалась Эльвира, заполняя возникшую паузу.
– Решили, что соскучились и приглашаем тебя куда-нибудь посидеть, – медленной скороговоркой произнес я.
Будучи трезвым, делать при этом вид что ты пьяный, и при этом делаешь вид что говоришь трезвым голосом, непросто. Но я думаю, у меня получалось.