Путеводная звезда
Шрифт:
Они никуда не выходили из дома и терпеливо, мучительно выжидали. Спустя сутки выкуп все еще оставался в ячейке. Мэри была безутешна. Но вот раздался долгожданный телефонный звонок из полиции...
Кармело ринулся к машине, Мэри бросилась за ним. К месту главного события завершившейся операции они подъехали вовремя: как раз в этот момент двое полицейских выводили из здания вокзала низкорослого мужчину с растрепанными рыжими волосами. Он бросил на Кармело взгляд, источавший беспредельную ненависть. Позади них женщина в полицейской форме вела за руку Алекса.
Увидев мать, мальчик бросился к ней. Радость Мэри была настолько необъятной, что она не смогла сдержать счастливых слез. Лишь спустя несколько мгновений, посмотрев на Кармело, она поняла, что ему был знаком человек, похитивший ее сына.
— Эта попавшаяся в сети рыжая рыбина — не кто иной, как Гилберт Стерн, — спокойным голосом заметил он.
— Вы знаете этого человека? — спросил один из полицейских.
— Да, он меня прекрасно знает, — злобно заявил задержанный похититель. — Он отобрал у меня все, что я имел. Не оставил мне ни гроша на содержание жены и детей.
— Это не совсем так, Гилберт, — возразил Кармело. — Твоя компания явно шла на аварийную финансовую посадку. Но я выкупил ее, заплатив тебе приличную сумму. И этим дело и закончилось.
— Приличную сумму? — Глаза Гилберта Стерна злобно вспыхнули, и он бросил в лицо Кармело: — А оплатил ли ты мои долги? Нет! Когда я расквитался со всеми кредиторами, мои карманы были пусты. И тогда мною завладел страх. Страх остаться без гроша за душой преследовал меня с утра до вечера и опять до утра. Я боялся, что в счет долгов у меня отнимут дом. Ты поверг меня в нищету, Кармело Аличени, и я не увидел справедливости в том, что, пока я нищенствовал, ты приумножал свои богатства.
— Однако твоя гнусная теория не сработала, Стерн, — твердым голосом заявил Кармело. — Нарушение закона никогда не приносит желаемых дивидендов. И тебе никогда не видать у себя семи пядей во лбу, как бы ты ни пыжился.
Когда полицейские увели негодяя, Кармело обнял Мэри и Алекса, и минуту-другую они ничего не говорили — их целиком захватило чувство облегчения и счастливого воссоединения. Алекс плакал, слезы ручьем текли по щекам Мэри, и даже у Кармело дрогнул голос, когда он произнес:
— Давайте сядем в машину.
На обратном пути к дому Алекс спросил у Кармело:
— Кармело, это правда, что ты собирался отдать за меня так много денег?
— Правда, Алекс.
— Ух ты! Должно быть, ты очень богатый. Кармело, неужели ты самый богатый человек в мире?
Кармело переглянулся с Мэри через боковое зеркало, они оба улыбнулись, и он сказал:
— Да, Алекс, ты почти угадал. Если я не самый богатый, то наверняка самый счастливый человек в мире.
Да, жизнь — удивительная штука, думал Кармело, не отрывая глаз от шоссе, стремительно убегавшего под колеса. Ведь только после того, как рядом с ним оказалась эта красивая молодая женщина со своим сынишкой, он осознал, что настало время, когда ему надо распрощаться с прошлым и задуматься о будущем.
Он любил Мэри. Любил всем сердцем, и это чувство, родившееся в нем совсем недавно, стало великолепным, потрясающим опытом в его жизни. Это чувство было таким сильным, что оно, казалось, освободило его от всех проблем и тягот жизни, которые так давили на него раньше, до встречи с Мэри. У него уже было столько потерь в жизни, что если теперь он потеряет еще и эту женщину, это может оказаться для него непереносимым ударом.
Тем не менее, наблюдая за ней через зеркало, Кармело видел, понимал, что еще не настал момент, когда он мог бы признаться ей в любви. Потому что все ее чувства, вся жизнь были сосредоточены сейчас на сыне. И, возможно, Алекс и в дальнейшем всегда будет находиться в центре ее внимания. Ведь она сама неоднократно говорила ему, что в ее жизни нет места для мужчины.
Но когда-нибудь ей придется расстаться с этой концепцией. Расстаться с его помощью. В этом Кармело видел теперь главный смысл своей жизни.
11
Прошло уже несколько дней после возвращения Алекса из бандитского плена, но все трое взрослых — Мэри, Кармело и миссис Аличени — все еще ни о чем так много не говорили, как о похищении мальчика. Дикое преступление шокировало всех троих и в душе каждого оставило свою особую зарубку.
— После всего, что случилось, Мэри, тебе надо расслабиться, сменить обстановку, как следует отдохнуть, — мягким голосом сказал во время одной из бесед Кармело. — Мы могли бы оставить наших детей с моей мамой и уехали бы...
— Как ты можешь заводить разговор о таких вещах? — Из ее голубых глаз в него плеснулось холодное пламя. — Неужели ты уже забыл, какие муки я претерпела? Я хочу уехать только в одно место — к себе домой. А для Робертино тебе следует подыскать другую няню. Я больше не в состоянии выполнять эту работу.
Ее слова потрясли его, как при взлете космическая ракета сотрясает землю. Мэри хотела покинуть его! Совсем уйти из его жизни! Освободиться от него... Он чувствовал себя так, будто ему в грудь вонзили кинжал. Наконец, собравшись с духом, он спросил:
— Чего тебе не хватает? Ты должна содержать Алекса и получаешь от меня более чем высокую зарплату. Такой ты больше нигде не заработаешь.
Бог ты мой! Он еще и упрашивает ее не уходить, не покидать его.
— Деньги не могут решить всех проблем, — парировала Она. — За эти недели или, может быть, уже месяцы я сделала для себя открытие: жить с тобой вместе — все равно что шагать по краю действующего вулкана. И не пытайся разубедить меня в моем выводе, Кармело, потому что ты просто потратишь понапрасну время.
— Очень хорошо, мы возвращаемся назад в Нью-Рошелл, — глухим, безразличным тоном сказал Кармело.
Он решил уступить ей неожиданно для самого себя. Но разумный ли это был шаг с его стороны? Может быть, вместо этого ему следовало прямо сейчас признаться ей в любви? Нет, лучше это сделать, когда она успокоится, не будет такой взвинченной. Иначе она подумает, что он использует признание в любви как средство оттянуть ее бегство из Палермо. Или вообще не поверит его словам.
Кармело знал: Мэри глубоко сожалела, что пошла с ним на интимное сближение, и вину за похищение Алекса она полностью брала на себя. Но неужели она не понимала, что и он был в равной степени виноват в случившемся? Ведь когда происходило похищение Алекса, они занимались любовью, причем оба ублажали друг друга в постели по взаимному согласию и обоюдному желанию.