#путёвые_заметки. История одного рейса
Шрифт:
Ещё не менее важный параметр на то же лексическое правило: остойчивость. Да-да, не Устойчивость, а Остойчивость. Или, выражаясь понятным языком, коэффициент неваляшки. То есть, способность судна возвращаться к положению равновесия после воздействия внешних сил. Если неправильно её рассчитать, то в какой-то момент пароход может просто лечь на борт, потому что кренящий момент перебьёт восстанавливающий.
Ну и третья морская величина на «о» – осадка. Думаю, тут ничего не надо разжевывать, и так всё ясно. Просто хотел подкрепить свою лингвистическую теорию ещё одним примером. :)
Заметка седьмая. Суета вокруг радара
04.02.2023
Пялюсь
В жизни радары выглядят несколько иначе, чем в голливудских боевиках. Заморские киноделы приучили зрителя, что цели там красиво отрисованы, и можно хоть в морской бой сыграть. Но это лишь для картинки.
На самом деле, перед нами всегда набор точек разной толщины и какие-то подозрительные треугольники. Точки – это буквально отображение эхолокации, как у летучих мышей, на которой и построен принцип радаров. Чем точка жирнее, тем цель больше. Чем она дальше, тем и цель дальше. Всё просто. А вот треугольнички – это уже сигнал от АИС – автоматической идентификационной системы, которая передаёт основные сведения о судне по радиоволнам.
В древности судоводители пользовались маневренным планшетом, чтобы понять, как увернуться от столкновения. Для этого нужно было уметь вычислять кратчайшее расстояние, на котором вы окажетесь в будущем при текущих вводных. Технологии со временем подарили нам САРП – систему автоматической радиолокационной прокладки, которая всё вычисляет сама. Среди прочих её достоинств – возможность строить вектора скорости. Они бывают истинные и относительные. Так вот, я слышал про одного капиитана, который настаивал, что использовать надо только истинные. «Написано же – true. Значит, они правильные». Хотя по его логике относительные должны называться «false», но они, гады, почему-то зовутся «relative».
Помимо векторов есть ещё следы – так называемый отпечаток пройденного целью пути. И как ни странно, они тоже бывают истинные и относительные.
Нехитрые расчёты подсказывают, что нам доступны 4 комбинации настроек векторов и следов. И это, я вам скажу, яблоко раздора среди штурманов. Некоторые капитаны как ситхи – всё возводят в абсолют. И посему считают свою настройку радара единственно правильной.
Был у меня кэп, который всегда настойчиво указывал: «Следи за относительными следами и докладывай обо всех, которые идут в нашу сторону». А вот другой кэп напротив – считал, что такая настройка захламляет экран, и лучше держать вектора относительными, а вот следы истинными. Ещё один кэп уверял, что ему удобно всё выставить на true, потому что он профи и привык строить относительное движение в голове.
Я вам сейчас открою страшную тайну, которая этим капитанам неведома: нет правильной или неправильной настройки. Каждому удобно по-своему. И безопаснее всего, когда командир не лезет со своим уставом в чужой монастырь, давая возможность штурману рулить с комфортом.
На этом я заканчиваю этот просветительский пост, но впереди их ещё до едрени-фени. :)
Экстренный выпуск без номера
06.02.2023
Пришёл сегодня старший механик на мостик. Капитан его и спрашивает:
– Что сегодня на обед было? А то я пока не ходил.
– Мидии и креветки, – отвечает дед и обречённо вздыхает: – Если честно, от них уже тошнит.
Как по мне, это высшая форма плотского счастья – если тебя тошнит от КРЕВЕТОК. Радовался бы, э!
Заметка восьмая. Как съехать с темы
07.02.2023
Шли мы сегодня в сторону Кореи. Гордо так, уверенно. Скорость рассчитана, обороты движка стоят как надо, сверкает глазами вперёдсмотрящий, вахтенный помощник вахтит (привет, это я!), и капитан разгребает накопившиеся документы. В общем, рабочая идиллия.
Как и положено, я вызываю портовый контроль по укв за 3 часа до прихода на лоцманскую станцию. А мне девушка приятным голосом сообщает: «Насколько мне известно, вам время перенесли с 18 на 21, уточните у лоцманов».
Я смотрю квадратными глазами на капитана. Капитан смотрит квадратными глазами на меня.
«Но лоцмана не отвечают, – говорю в трубку. – Я уже их и так звал, и сяк».
«Ну тогда звоните агенту», – любезно предложила девушка и закончила на этом милую светскую беседу.
«Я бы сначала позвонил лоцманам, – говорит капитан. – Найди их номер».
Выписываю на бумажку корейский телефон, мастер берёт спутниковую трубку и звонит:
«Здравствуйте! Судно такое-то, подскажите наше время прибытия… позывной? Виктор, семь, гольф, оскар, шесть… нет! Виктор, семь, гольф, оскар, шесть… да нет же, пять символов! Виктор, семь, ГОЛЬФ, ОСКАР, шесть… НЕТ!»
Мы переглядываемся с матросом и стармехом, который очень вовремя пришёл на мостик, и хихикаем уже.
«Так, ещё раз, – взмолился капитан. – Наш позывной: ВИКТОР… СЕМЬ… ГОЛЬФ! ОСКАР! ШЕСТЬ… ЧТО?! ДО СВИДАНИЯ!»
И, разозлившись вконец, кинул трубку.
«Что случилось?», – с участием спрашивает стармех.
«Да глухая там сидит, – жалуется мастер. – Говорю ей позывной, а она повторяет: „Виктор, семь… шесть“, и хоть ты тресни! Ну я попробовал другой раз, третий, и в итоге она говорит: „Ай донт спик инглиш!“ Понабирают, блин, по объявлению!»
Как водится, весь мостик лежал. :)
Заметка девятая. Шпионский мост
13.02.2023
Есть места совсем обыкновенные, о которых и сказать-то нечего. Грязные улицы, заметённые пылью дворы, совершенно плоские со всех сторон поля, лишённые плодородной земли. Но есть и места, которые буквально аккумулируют вокруг себя энергию. Первое, что приходит на ум, – сцена. Говорят, она лечит, и даже старый хромой артист, едва ступив туда, становится бодрым юнцом в самом расцвете сил.
Таким местом можно назвать и навигационный мостик. Это не просто ходовая рубка, в которой опытные штурманы несут вахту. Это целый организм, живущий своей жизнью и горячо приветствующий своих собственных артистов визжанием очередной сирены: то ли штормовое предупреждение, то ли просто пора давить на кнопку, заверив тем самым оборудование, что никто не спит.
Здесь навигаторы проводят треть своей морской жизни – целых 8 часов в сутки, если не больше.
Когда-то давно, ещё при парусном флоте, вообще не было отдельного крытого помещения для вахты. Штурман гордо стоял перед штурвалом в любую погоду. Но со временем пароходы становились всё больше, а обзора – всё меньше, и тут резко стало необходимым вознести вахту повыше, чтобы видеть происходящее как можно лучше. Первые мостики представляли собой возвышающиеся над палубой малюсенькие каюты с минимальными средствами связи, куда иногда можно было зайти. Но управлять пароходом и нести вахту всё равно приходилось снаружи. Чуть позже, когда контрукторы понабрались ума и затрещин, мостик уже принял свою современную форму.