Пути Церкви
Шрифт:
Конечно, древность обладала и высокими образцами священной поэзии: мы с вами упоминали и Бхагавад-Гиту, и буддийские сутры; в конце концов, и Гомер, и Вергилий касаются священных религиозных вопросов. Такие произведения литературы, как «Диалоги» Платона или «Мысли наедине с собой» Марка Аврелия – это тоже шедевры человеческого духа.
Да, звучат колокола, но буддийский мир тоже их знает, как знает он и четки, и иконы – конечно, другие по стилю, замыслу и содержанию, но, тем не менее, высокохудожественные произведения. Одним словом, объективно и строго глядя на поэзию, музыку, архитектуру, живопись, мы должны признать, что как феномен культуры, как явление человеческой истории христианство занимает выдающееся
Для того чтобы познать специфику, особенность христианства, понять, почему мы говорим о нем как о религии религий, надо заглянуть в его душу, понять самое главное.
В связи с этим я хочу обратить ваше внимание на одну маленькую деталь. Если любому человеку, закончившему школу, показать египетское изображение, он скажет: да, это из Древнего Египта. Он может не знать, какого века – Египет существовал тысячелетия, – но он знает: это египетское. Также он скажет: это ассирийское, это индийское (буддийское или индуистское), это мусульманское. И каждый человек, даже невежественный, может издалека отличить древнегреческий храм от мусульманской мечети.
Почему? Потому что все религии теснейшим образом связаны с определенной, локальной, замкнутой во времени и пространстве культурой. Более того, когда рушились эти культуры, вместе с ними зачастую (хотя и не всегда) погибали и эти религии.
Между тем, если мы возьмем, например, в России только Казанский или Исаакиевский собор в Ленинграде и сравним со Святой Софией Киевской или с новгородским храмом Спас-Нередицы, если сравним роспись в Исаакиевском соборе с росписью в каком-нибудь древнем новгородском соборе, или сравним песнопения, которые были в Древней Руси и в XIX веке, то увидим, что они очень разные.
Если мы посмотрим шире, то увидим бесчисленное количество религиозных школ, обрядов, как и различных по форме храмов. Первоначально были какие храмы? – тяжелые прямоугольные, не украшенные снаружи базилики. А потом было византийское искусство, ничем не напоминающее искусство готическое.
А современные церковные сооружения по всему миру? Каждая из них по-своему своеобразна. Иконопись, которая является шедевром христианского искусства, бесконечно далека от той церковной живописи, которая была во дни ранних отцов Церкви, когда христианское искусство находилось в тесной связи с античным искусством. Между тем, иконопись порвала связи с античными канонами.
Я это говорю для того, чтобы вы поняли, что все культурные проявления в христианстве – это надстройка, а духовное ядро, какими бы ни были его проявления в мире, – оно единое. И нет той тесной связи между ними, которая бы была нерасторжима, как в других мировых и национальных религиях.
Если бы я мог вам показать здесь, хотя бы на экране (для этого пока нет возможности), как строятся христианские храмы в Индии, в Китае, в Африке, то вы бы увидели, что они совсем не похожи на наши. И это закономерно, ибо христианство – абсолютная, мировая религия в полном смысле этого слова.
Углубляясь дальше, мы спрашиваем: в чем же ее духовное ядро? Сейчас очень много говорят о нравственном значении христианства. И это верно. Это невозможно оспаривать, потому что еще из Ветхого Завета Евангелие берет универсальную истину, что служение Богу прежде всего является служением людям, что человек, который служит Богу, если он попирает другого человека, – он обманывает и себя, и Бога.
Значит, добро есть величайшая жертва, которую человек приносит на алтарь Всевышнего. Но и этого мало, потому что высокие этические принципы были и у Конфуция, и у Лао-цзы, у Мен-цзы, у Заратустры, у стоиков и вообще у греческих философов, и, естественно, в Ветхом Завете. Значит, что-то еще более важное лежит в основании.
Это более важное есть Благая Весть, Весть о том, что Сам Создатель пришел в этот мир. Он пришел не фигурально, не обобщенно, не условно, а совершенно реально, и, как говорил святой Афанасий Великий: «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом». И вот эта тайна и является сущностью Евангелия.
Причем эта тайна открывается человечеству в свободе. Не принудить людей явился Иисус Христос в этот мир. И Он даже не провозгласил, не открыл это с первых дней Своей проповеди. Он выступил сначала как проповедник и учитель и лишь постепенно подводил Своих учеников к тому, что Он – Некто больший, нежели пророки.
Он говорил о словах Священного Писания: древним сказано то-то, а Я говорю вам то-то. Когда Он говорил «древним сказано», это значит, Он ссылался на Писание (на Ветхий Завет), которое есть Слово Божие, но когда Он добавлял: «А Я говорю вам», – Он являл абсолютную власть, и люди, прислушавшись, задавались вопросом: кто же Он?
Он пришел, оберегая нашу свободу, без санкций какой-то авторитетной школы, без санкций Храма – Он не был священником, без санкций власть имущих или традиции…
Он пришел как человек, принадлежащий к среднему классу общества, который даже жил не в столице, а в глухом городке. О городке, где Он провел Свою юность, говорили: «Из Назарета может ли быть что доброе?» [2] … И никогда никакого насилия над личностью. Если Он исцелял, то чаще всего говорил исцеленному, чтобы тот не рекламировал это, не разглашал, что все должно остаться между ними как что-то тайное, интимное, личное. Он никогда не делал Свою сверхъестественную власть орудием пропаганды.
2
Ин 1, 46.
Однажды Христос пошел по воде. Это очень важный момент, о нем говорят все четыре евангелиста. Это было тогда, когда народ захотел взять Его и против Его воли, насильственно сделать царем. Он отсылает Своих учеников на лодке вперед и незаметно от толпы поднимается на гору, потом, спустившись под покровом ночи, быстро идет, почти скрываясь, почти бежит от ликующей толпы, чтобы она Его не нашла. Единственный путь – это идти по воде. И Он идет.
Он идет по воде для того, чтобы Его не сделали царем! Он идет по воде вовсе не для того, чтобы продемонстрировать всем Свою власть над природой, а для того чтобы не принять земную силу и земную славу.
Он хотел, чтобы такими были и Его последователи. «Цари земные властвуют над народами, – говорит Он, – между вами да не будет так. Кто хочет быть между вами первым, да будет всем слуга» [3] .
Учителя иудейские спрашивают Его: скажи нам, Наставник (Он выступает как проповедник, как наставник), какая главная заповедь в Законе? И Он отвечает: главная заповедь та, которую дал Моисей: «Слушай, Израиль, Господь Бог твой един есть; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостью твоею, – вот первая заповедь! И вторая, – добавляет Христос, – подобная ей: люби ближнего своего, как самого себя» [4] .
3
Ср.: Мф 20, 25–26; Мк 10, 42–43.
4
Ср.: Лев 19,18; Мф 22, 35–40; Мк 12, 28–34.