Пути непроглядные
Шрифт:
– Ошибаешься, друг, – возразил ему Удерин. – Они отлично помнят, более того, готовы отомстить. Ты, верно, узнал это место?
Старый воин тяжело выдохнул в усы:
– Узнал. Еще бы не узнать.
Посмотрев на его мрачнейшее лицо, Рольван вновь перевел взгляд на карту и тоже узнал. Он еще не появился на свет во время той давней битвы, когда в один день было разгромлено главное святилище дрейвов и уничтожена большая их часть, начиная от главных жрецов и кончая самыми юными учениками. Но тот, кого он привык называть своим отцом, рассказывал ему эту историю так часто, что иногда Рольвану казалось, будто он видел все своими глазами.
– А нам-то кто-нибудь объяснит, что это такое? – вмешался
– Капище, – проговорил Ардивад.
Удерин кивнул:
– Если точнее, здесь когда-то было главное святилище дрейвов. Раз в году они собирались там все вместе с учениками – а в былое время, еще до прихода квирян, туда сходились тяжущиеся со всего Лиандарса, потому что дрейвское собрание было высшим судом. Говорят, в этот день они приносили жертвы своим богам, и боги приходили к ним для беседы, поэтому никто не смел их ослушаться. Говорят еще, в этот день дрейвы решали, кому жить, а кому умереть…. – Удерин выдержал значительную паузу и договорил: – а если хотели, снимали с престола тидиров и сажали туда новых, угодных себе. С помощью своей власти и колдовства.
На этот раз ему не пришлось изображать значительную паузу, та повисла сама, оттененная судорожными вздохами и скрежетом зубов.
– Милосердный Мир! – выдохнул Эвин.
Рольван вместе с другими посмотрел на статую. Лампада под ней не горела, но огонь очага отбрасывал блики на темное дерево лица того, кто принес людям примирение и святость. Движение света и тени оживляло его босоногую, одетую в одну только длинную тунику, фигуру. Казалось, бог прислушивается к разговору и смотрит оценивающе на тех, кто собрался здесь у его ног. Встретившись с ним взглядом, Рольван опустил глаза.
– Теперь вы знаете почти все, – вновь заговорил Удерин. – Остальное можно рассказать вкратце. Через четыре дня, считая от сегодняшнего, дрейвы соберутся на этом месте, чтобы приносить жертвы и призывать древних богов. Им наверняка известно, что их планы нарушены, и о сегодняшней казни они тоже знают – или скоро будут знать. Тидира не поднесет своему супругу отравленной чаши в ночь языческого праздника, дрейвы не смогут вмешаться и принудить эргов избрать новым тидиром приверженца старой веры, как они собирались. Но мы не должны недооценивать наших врагов. Собрание состоится, и воля тидира в том, чтобы гостями на этом собрании были его воины. Помните, что дрейвы мастера раскидывать сети – любой из ваших знакомых может оказаться их тайным осведомителем. Вы отправитесь скрытно, и на рассвете уже покинете город. Никто не должен знать, куда вы направляетесь. Сам тидир со свитой останется здесь и примет участие в празднике дня святой Дасты – так мы надеемся сбить с толку лазутчиков. Опасайтесь появиться там слишком рано и спугнуть их – ловушка должна захлопнуться, когда дрейвы соберутся все. Их будет несколько десятков, как мы думаем, и они не будут ожидать нападения. Желательно оставить в живых одного-двух, дабы можно было казнить их прилюдно в назидание народу. Уйти не должен ни один.
И вновь никто не подумал возражать: даже один живой дрейв способен стать настоящим бедствием. Без малого четыре столетия, с тех пор, как Лиандарс сделался частью великой Империи Квира и дрейвы оказалась под запретом, их сажали в темницы и подвергали казням, на них охотились и устраивали облавы; дрейвы в свою очередь совращали целые деревни и кланы, поднимали восстания, заражая простой народ и даже эргов своим неистовством, так что усмирить их было можно, только уничтожив. В последние годы о них не было слышно, и многие уже думали, что это зло осталось в прошлом. И вот – все началось снова.
– Но помните, мы хотим сохранить эти события в тайне, – добавил эрг. – Потому не отправляем слишком многих. Двух отрядов будет достаточно.
– Три, – сразу отозвался Ардивад, – и молись, чтобы этого хватило. В бою дрейв стоит пятерых.
– А скольких стоит любой из вас?
Несколько мгновений старый воин и эрг состязались в тяжести взглядов. Рольван подумал, что, окажись заговор успешным, новым тидиром, скорее всего, стал бы Удерин, если только таинственная дрейвская сила и впрямь не заставила бы эргов выбрать кого-то другого. Незаметно поморщившись, он пожелал тидиру Дэйгу долгих лет здоровья, а дрейвам – как можно быстрее отправиться в Подземный мрак, где им и место. И вздрогнул, услышав голос Удерина:
– Будь по-твоему, три отряда. Ты. Шаймас, – молчаливый воин, ровесник Ардивада, неторопливо склонил голову. – И Рольван.
– Что?! – в какой-то миг он подумал, что ослушался.
– Почему? – с интересом осведомился Ардивад, кидая Рольвану взгляд, полный насмешки. Он, как видно, уже догадался, каким будет ответ.
И он не ошибся.
– Такова просьба епископа, которую тидир удовлетворил с радостью, помня заслуги его святейшества в этом деле. Как и во многих других, должен напомнить.
Высокородный эрг ничем не показал своего отношения к такому выбору. Рольван постарался не уступить ему в сдержанности: он не выругался, не заскрежетал злобно зубами и даже не вздохнул. Поклонился с самым непроницаемым, на какой только был способен, видом.
– Я готов послужить тидиру и его святейшеству.
«И со всем почтением послать его куда подальше», – от этой мысли не полегчало нисколько. Рольван знал, что никогда не решится огорчить отца Кронана даже словом, и вовсе не из одной признательности. Как бы ни была неуместна порою навязчивая епископская забота, этому праведному старцу принадлежала вся преданность, на которую Рольван был способен, безусловно и навсегда.
Что нисколько не уменьшало его нынешнего смущения. Под взглядами старых и заслуженных офицеров его уши раскалились, наверное, докрасна.
– Тидир Дэйг опечален и более всего желает мести, – промолвил Удерин. – С большим трудом удалось отговорить его, чтобы он не бросился за дрейвами сам. Уничтожьте подлецов, совративших его супругу, и просите себе любой награды – вот его дословный приказ.
Рольван поднял голову, чтобы заглянуть в деревянное лицо Мира. Статуя улыбалась, и улыбка ее, всегда добрая и понимающая, сейчас показалась ему язвительной. Можно сбежать из монастыря. Но какой безумец придумал, будто можно убежать от служения своему богу?
«Разве ты сам не видишь, что я не гожусь для твоих целей?»
Ответа не последовало – как, впрочем, и всегда.
Покинув комнату совещаний, Рольван отправился на поиски своего отряда. Он нисколько не сомневался, где и в каком виде отыщутся доблестные воины, смельчаки, подлинный цвет тидирской дружины. И он оказался прав. Отстоявшие в почетном карауле во время траурной службы, отсидевшие на торжественном ужине, они проводили своего государя, но расходиться не спешили. Из сотни свечей, зажженных во время ужина, осталась едва треть, и те догорали, но зала была полна народу, и пиршество шло полным ходом. От официального ужина оно отличалось количеством выпивки и полным забвением светских манер. Пьяные слезы по казненной тидире, которую тайно вожделела добрая половина благородных воинов, здесь заедались большими кусками жареной баранины, каплунами и фазаньими ножками и размазывались по лицам мозолистыми от мечей руками. Проклятия сгубившим ее темным богам заливались вином и смешивались с не менее громкими проклятиями тидиру и епископу, который мог бы просить милости для осужденной, а вместо этого просил казни. В общем, языки разгулялись вовсю, и можно было только порадоваться, что к утру никто не вспомнит ни того, что слышал, ни того, что говорил сам.