Путин и Запад. Не учите Россию жить!

Саймс Дмитрий

Несмотря на гнев Москвы по поводу Косово, в конце 1999 года Владимир Путин, тогда еще премьер-министр, сделал серьезную попытку примирения с США сразу после того, как распорядился отправить войска в Чечню. Его тревожили чеченские связи с «Аль-Каидой» и тот факт, что находившийся под контролем талибов Афганистан был единственной страной, установившей с Чечней дипломатические отношения. Исходя скорее из интересов безопасности, чем из внезапной любви к Соединенным Штатам, Путин предложил Вашингтону сотрудничество в борьбе против «Аль-Каиды» и талибов. Эта инициатива была выдвинута уже после взрывов во Всемирном торговом центре в 1993-м и в посольствах США в Кении и Танзании в 1998 году. К тому времени администрация Клинтона располагала более чем достаточной информацией, чтобы понять смертельную опасность для Соединенных Штатов, исходящую от исламских фундаменталистов.

Но

Клинтон и его советники, расстроенные вызывающим поведением России на Балканах и устранением реформаторов с ключевых постов в Москве, проигнорировали эту попытку примирения. Они все больше видели в России не потенциального партнера, а ностальгирующую, неблагополучную, слабую в финансовом отношении державу, за счет которой США следовало добиваться всех возможных выгод. Поэтому Белый дом стремился закрепить результаты распада Советского Союза, привлекая как можно больше постсоветских государств под крыло Вашингтона. Администрация Клинтона вынудила Грузию принять участие в строительстве нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан от Каспийского моря к Средиземному в обход России. Соединенные Штаты поощряли стремление готового к любым выгодным предложениям президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе вступить в НАТО и побуждали американские посольства в Центральной Азии противодействовать российскому влиянию в данном регионе. Наконец, команда Клинтона отвергла призыв Путина к антитеррористическому сотрудничеству, усмотрев в этом лишь проявление доведенного до отчаяния неоимпериализма, а также попытку восстановить былое влияние России в Центральной Азии. Таким образом, Вашингтон отказался от имевшей колоссальное значение возможности заставить «Аль-Каиду» и талибов обороняться, разрушить их базы и подорвать способность проводить крупные операции. Только после того, как почти три тысячи американских граждан погибли 11 сентября 2001 года, это сотрудничество наконец началось…

Когда в январе 2001-го, через восемь месяцев после того, как Владимир Путин стал президентом России, Джордж Буш-младший пришел к власти, Белому дому пришлось иметь дело с новой группой относительно неизвестных российских чиновников. Команда Буша, стремясь во что бы то ни стало проводить политику, отличную от курса Клинтона, не рассматривала Россию как приоритет. Многие считали Москву коррумпированной, недемократичной и слабой. Хотя такая оценка и соответствовала действительности, но администрации Буша не хватило стратегической дальновидности, чтобы протянуть Москве руку помощи. Впрочем, Буш и Путин действительно испытывали друг к другу личную симпатию. Когда они впервые встретились в Словении (июнь 2001 года), Буш сделал свое знаменитое заявление, поручившись за душу и демократические убеждения Путина.

События 11 сентября 2001 года радикально изменили отношение Вашингтона к Москве и вызвали всплеск эмоциональной поддержки Соединенных Штатов в России. Путин повторил свое давнее предложение о совместной борьбе против «Аль-Каиды» и талибов. Он открыл воздушный коридор над российской территорией, поддержал создание баз США в Центральной Азии. Но, пожалуй, самое важное, что он сделал, — облегчил американцам доступ к афганскому Северному альянсу, готовому к действию, обученному и вооруженному россиянами. Конечно, Путин заботился об интересах России. То, что Соединенные Штаты присоединились к борьбе против исламистского терроризма, было для Путина настоящей удачей. Как и многие другие альянсы, американо-российское антитеррористическое сотрудничество возникло благодаря совместным фундаментальным интересам, а не по причине общей идеологии или взаимной симпатии.

Несмотря на это возобновившееся взаимодействие, взаимоотношения в других областях оставались натянутыми. Заявление Джорджа Буша в декабре 2001-го о выходе США из Договора об ограничении систем противоракетной обороны, одного из последних символов былого статуса России как сверхдержавы, еще больше ударило по самолюбию Кремля. Аналогичным образом враждебность Москвы по отношению к НАТО только возросла, после того как к альянсу присоединились три прибалтийских государства. У двух из этих стран — Эстонии и Латвии — были неразрешенные споры с Россией, в основном связанные с положением русских национальных меньшинств.

Приблизительно в то же время источником обострения напряженности стала Украина. С точки зрения России содействие, которое США оказали «оранжевой революции» Виктора Ющенко, имело целью не только поддержку демократии, но и подрыв влияния Москвы в соседнем государстве, добровольно присоединившемся к Российской империи в XVII веке. В Украине, которая связана с Россией прочными культурными узами,

проживает многочисленное русскоязычное население. Более того, на взгляд Москвы, современные границы, установленные Иосифом Сталиным и Никитой Хрущевым как административные, разделявшие советские провинции, значительно превышают исторические пределы Украины. На этих территориях проживают миллионы русских, что порождает этническую, языковую и политическую напряженность. Подход администрации Буша к Украине (а именно давление, оказываемое на расколотую страну, с тем чтобы та подала заявку на вступление в НАТО, и финансовая поддержка неправительственных организаций, которые активно помогали политическим партиям, выступавшим за Ющенко) вызвал в Москве подозрение, что Соединенные Штаты вернулись к политике сдерживания. Мало кто в Белом доме и в Конгрессе задумывался о последствиях вызова, брошенного России в сфере, столь важной для ее национальных интересов и вызывающей столь сильные эмоции.

Новым полем битвы вскоре стала Грузия. Президент этой страны Михаил Саакашвили стремился использовать поддержку Запада и в особенности США, как главный инструмент восстановления суверенитета Тбилиси над отколовшимися регионами — Абхазией и Южной Осетией. Там с начала 1990-х годов сепаратисты при поддержке России вели борьбу за независимость от Грузии. И Саакашвили не просто требовал возвращения территорий — он открыто позиционировал себя как ведущего регионального сторонника «цветных» революций и свержения лидеров, симпатизирующих Москве. Он изображал себя горячим приверженцем демократии и активным поборником внешней политики США. В 2004-м он даже отправил грузинские войска в Ирак в составе сил коалиции. Тот факт, что на выборах за Саакашвили проголосовало 96 % избирателей (подозрительно высокая цифра), а также его контроль над парламентом и грузинским телевидением не вызывали большой озабоченности за пределами страны. Как и произвольные преследования крупных предпринимателей и политических соперников.

В 2005 году при таинственных обстоятельствах, якобы в связи с утечкой газа, погиб Зураб Жвания — популярный грузинский премьер-министр и единственный политический противовес Михаилу Саакашвили. Родственники покойного публично опровергли государственную версию несчастного случая, явно имея в виду причастность режима Саакашвили к трагедии. Но в Вашингтоне этого, похоже, никто не заметил, хотя убийства представителей российской оппозиции неизменно вызывали озабоченность США.

В действительности, невзирая на злоупотребления Саакашвили, администрация Буша и влиятельные политики из обеих партий постоянно поддерживали его антироссийский настрой. Несколько раз Соединенные Штаты побуждали грузинского лидера остудить пыл и воздержаться от открытого вооруженного столкновения с Россией, но ясно, что Вашингтон выбрал Грузию своим главным сателлитом в регионе. США предоставили грузинской армии оборудование и военных специалистов, дав Саакашвили возможность занять более жесткую позицию в отношении России. Грузинские силы зашли настолько далеко, что задержали и публично унизили российских военных из миротворческой миссии в Южной Осетии и в самой Грузии.

Конечно, действия России по отношению к Грузии тоже были далеко не безупречными. Москва предоставила российское гражданство большинству жителей Абхазии и Южной Осетии и вводила против Тбилиси экономические санкции зачастую на сомнительных основаниях. Российские миротворцы явно находятся в Абхазии и Южной Осетии, чтобы ограничить способность Грузии править этими регионами. Однако безоглядная поддержка Соединенными Штатами Михаила Саакашвили создает у Москвы ощущение, что Вашингтон проводит политику, направленную на подрыв ее резко ослабнувшего регионального влияния. В Кремле подозревают, что США заботит не демократия, как таковая, а возможность использовать ее в качестве инструмента, позволяющего поставить Путина в неловкое положение и добиться его изоляции…

Несмотря на растущую напряженность, Россия пока не стала врагом США. Еще остается шанс остановить дальнейшее ухудшение отношений. Для этого потребуется дать здравую оценку задачам, стоящим перед Соединенными Штатами в регионе, и рассмотреть многие вопросы в тех сферах, где интересы Вашингтона и Москвы сходятся. В первую очередь это борьба с терроризмом и нераспространение ядерного оружия. Потребуется также кропотливый поиск путей разрешения таких конфликтов, как ядерное противостояние вокруг Ирана, где цели двух стран аналогичны, но тактические предпочтения расходятся. Самое важное — США должны признать, что они больше не обладают неограниченным влиянием на Россию. Сегодня Вашингтон просто не может навязать Москве свою волю, как это было в 1990-е годы.