Путница
Шрифт:
Двигаться приходилось на цыпочках: Жар негромко похрапывал приоткрытым ртом, наполовину высвободившись из-под покрывала. Альк вообще сбросил свое на пол – а спал он нагишом и на спине.
Рыска раз прошла мимо этого безобразия, другой. Потом не выдержала, подкралась, подобрала покрывало и, затаив дыхание, попыталась осторожненько уложить его на место.
– Да. Не жалуюсь, – самодовольно сказал Альк, не открывая глаз.
Девушка от неожиданности чуть покрывало не выронила.
– Я тебя просто накрыть хотела!
– Да ладно, любуйся, мне не жалко. – Саврянин зевнул и потянулся, выгнув хребет.
– Ничего я не любуюсь! – Рыска возмущенно набросила покрывало ему на голову. – Было бы на что!
– А есть с чем сравнить? – Альк выставил руку, и ткань стекла по ней.
Девушка прикусила губу. Ну… видела, конечно, но как бы в другом виде и лично ей, Рыске, не угрожающем! А саврянин еще и смотрит на нее так откровенно, бесстыже, недвусмысленно. Издевается, конечно, но девушка в который раз проиграла: покраснела и отвернулась.
– Одевайся давай, – с досадой пробормотала она, – скоро завтракать будем.
Друзья еще вчера расспросили хозяйку, что здесь да как, и, выбравшись на местный рыночек, потратили остаток денег на хлеб, крупу, лук, сало и яйца – готовить самим выходило много дешевле, чем ходить в кормильню. А хозяйка творог и молоко за полцены уступила, из не проданного с утра.
Но вся Рыскина радость от удачного дня испарилась, когда, вернувшись домой, девушка обнаружила, что Алька все еще нет. Даже Жар перепугался, хоть и костерил саврянина последними словами, желая ему не вернуться никогда. Друзья до темноты по поселку кружили, но заглянуть в кормильню не догадались – что безденежному человеку там делать?
– Могла бы и в постель подать, – нахально заявила пропажа, заставляя пожалеть, что она нашлась.
– Я тебе за вчерашнее вообще тарелку на голову надену! Ты нас больше так не пугай, – дрогнувшим голосом попросила девушка. – Если надолго уходишь, предупреждай хотя бы!
– Ладно, – согласился Альк. – Буду пугать по-другому.
Саврянин приподнялся за штанами – и на пол с веселым звоном хлынул водопад монет. В основном медьки, среди которых серебристыми карасиками проблескивали сребры; пару раз даже золотинка мелькнула, но Альк с Рыской не приглядывались – просто таращились с открытыми ртами.
– Что там у вас? – подскочил Жар. – Опа…
Отвисших челюстей стало на одну больше.
– Кем ты там в кормильне устроился? Менестрелем? Или нищим у входа? – Вор заглянул на печь. Весь промежуток между Альком и стеной оказался усыпан, как чешуей, монетами. – Или ты за выход деньги брал? Целым выйти – сребр, без руки – пять медек, без…
– Да я вообще не знаю, откуда они здесь взялись! – наконец обрел дар речи саврянин. – Мне пока не платили.
– Хочешь сказать, что они лежали на печи с вечера, а ты их не заметил?
– Да
Саврянин завороженно протянул к нему руку, и зверек без колебаний тяпнул его за палец.
– Ах ты зараза!!!
– Это возмездие, – злорадно сказал Жар. – Погладь его еще раз, второй рукой, за меня!
Альк бросил подушку обратно, за кончик хвоста выудил из-под нее придушенного крысенка и поднес к лицу. Тварюшка с сердитым писком перебирала лапками, будто вызывая мучителя на кулачный бой.
– А сам за хвост не любишь! – с упреком сказала Рыска. По сравнению со взрослой крысой зверек казался трогательно маленьким и почти симпатичным.
Саврянин недовольно поморщился. Да, но зато он на собственном опыте знал, что из такого положения не покусаешься, а зубки у крысенка были преострые.
– Хочешь сказать, что одна маленькая крыска принесла столько денег?! – проницательно предположил Жар, тоже приглядываясь к зверьку.
– Подозреваю, что ключевое слово «одна», – задумчиво ответил Альк.
– Ой!!! – Рыска в мгновение ока очутилась на столе, представив, что сейчас изо всех щелей хлынет крысиная река, как в доме Бывшего.
– Успокойся, – не оборачиваясь, велел саврянин. – Остальные уже ушли. Этот просто отстал и заблудился.
– Откуда ты знаешь?!
– Чувствую. – Альк тряхнул головой, проморгался, сообразив, что это ему подсказал не дар. – Откуда-то.
Саврянин подошел к окну и осторожно кинул крысенка в бурьян. Писк прекратился, трава пару раз качнула макушками, когда удиравший со всех лапок зверек ошалело налетал на стебли, и снова замерла.
Чтобы пересчитать внезапно подвалившее богатство, друзьям понадобились две лучины, горшок и несколько сотен потрясенных вздохов и возгласов. Альк не вмешивался, рассматривая-подтачивая трофейные сабли и делая вид, что он тут вообще ни при чем.
– Почти шесть златов, – наконец объявил Жар. – Ну ничего себе! Ты теперь каждую ночь крыс на промысел отправлять будешь?!
Брусок сбился, скрежетнул по лезвию. Альк досадливо тронул яркую царапину на стали.
– Я понятия не имею, как это у меня получилось. И у меня ли.
– Но принесли-то их тебе, – справедливо заметил вор, запуская руки в почти полный горшок. Хоть и медь, но ощущение восхитительное! – А чего? Еще месячишко так поспишь – и должок отработаешь!
– Я и так отработаю, – огрызнулся саврянин, убирая сабли в ножны и вставая.
– Ты куда? – встревоженно окликнула Рыска.
– К колодцу, умоюсь. – Альк забросил сабли на печь, взял вместо них полотенце и нож – снять щетину. Жар побрился вечером; подбородок уже слегка кололся, но выглядел парень куда приличнее вчерашнего.