Путы для дракона
Шрифт:
Роман перегнулся через зеркальную раму и достал меч Леона. Некоторое время он держал меч Леона, будто ожидая, что оно заговорит. Остальные тоже смотрели на молчаливое (Леон не сдержал улыбки) оружие.
— Всё нормально, — сказал Роман и передал меч Леону.
— Ну, что, всё живы–здоровы, поехали дальше, — сказал док Никита. — До стены, благодаря зеркалу, мы добрались. Насколько я успел увидеть, зеркало находится немного левее «колодца» — значит, идём направо, ищем выход. Брис, давай кошку на пол.
—
— Володя?..
— Я предупредил её, что нам нужен выход из пещеры. К «колодцу» она не пойдёт.
— Тогда ладно, идём.
Парни вроде не сговаривались, но Леон очутился в самой середине их маленькой группы. Он не обиделся, понимая стремление команды оградить его от любых случайностей, а ворчливая реплика Бриса вновь заставила его улыбнуться:
— Ведь говорил: повязку ему на глаза — и никаких проблем.
Когда глаза привыкли к скачущим теням, к плывущему по потолку и полу дёрганому свету, идти стало легче. Леон чувствовал себя уютно, хотя однажды решил: если бы пещера не была освещена и была бы такой громадной, как предполагал Рашид, он не ощутил бы лёгкости, которую сейчас испытывал. Тело хоть и продолжало ныть, но, в общем, всё хорошо. Только лопатки как-то неудобно… Неудобно — что?.. Может, ребята не сказали ему, и он всё-таки упал? Если б был ушиб, наверное, было бы больно. А боли нет. Скорее — впечатление едва заметной помехи… Он в очередной раз повёл плечом и услышал сзади раздражённый голос Игнатия:
— Леон, чего ты дёргаешься?
— Извини, ничего особенного.
— Ничего особенного? Запомни раз и навсегда: всё, что с тобой происходит, является не только особенным, но особенным в высшей степени, — строго сказал Игнатий.
— Есть запомнить раз и навсегда!
— Хватит шуточки шутить. Что у тебя Леон? Муха, что ли укусила?
— Братцы, Туська выход нашла! Здесь дверь!
У двери, обозначенной лишь железной ручкой и еле видимой прямоугольной линией — а так стена стеной! — столпились в горячечной от возбуждения тишине. Стоявшие ближе к стене Володька и Роман переглянулись, и Роман быстро схватился за ручку. Неизвестность, ожидавшая за дверью, отдалась в пещере суховатым эхом вынимаемого оружия.
Роман медленно тянул дверь на себя — и вдруг остановился. Слышно было, как он дышит, но смотрели все на то же, что разглядывал и он. Между косяком и дверью нежно засияла желтоватая пушистая полоска. Неужели там, за дверью, обыкновенный солнечный день?.. Роман глубоко вздохнул и открыл дверь до упора.
Жёлтые Туськины глаза изумлённо таращились на лес, на дорогу. Будто кивая, она внюхивалась в сыроватый лесной дух с великолепно разнообразными свежими оттенками и время от времени оборачивалась к своим друзьям, заглядывала им в глаза: «Нет, вы это видите? Вы это чуете?»
Солнце купало путешественников в крепком зное, стоя прямёхонько над скалой, верха которой они так и не увидели, как ни задирали головы. И даже грозовая сумрачность скалы нисколько не умаляла торжества света и расслабляющего дремотного тепла.
Первым рванул в небо взъерошенный Вик. Остальные птицы словно дождались сигнала — его счастливого победного писка, и вот в синеве заметались чёрные точки. Несколько часов за пазухой у хозяев стали достаточным основанием для соколов расправить крылья пусть даже в незнакомом месте.
Пришлось присесть на тёплые камни, мягкие от суховатого упругого мха. Говорить не хотелось. Хотелось смотреть, забывая мусорную свалку разрушенного города и наслаждаясь величественной картиной, ласкающей усталые глаза.
От входа в пещеру тянулась широкая скальная плита. Она постепенно нисходила к узкой лесной просеке. Лес тянулся от самого горизонта, не всегда однородно густой, чаще он стоял отдельными пятнами деревьев, прихотливо ограниченных небольшими оврагами… Живая роскошь зелени и земли завораживала и невольно заставляла улыбаться блаженно–бездумной улыбкой.
Володька вдруг поднял брови, и тихая улыбка на его лице расцвела узнаванием.
— Роман! А ведь скала-то приметная! Сдаётся мне, видели мы её раньше, только с другой стороны. Тебе не кажется?
— Кажется–кажется… Когда кажется, креститься надо!.. Тоже придумал — знакомая.
— Да нет же, Ромыч! Помнишь, нас пригласили на осеннюю охоту?
— Мало ли нас куда приглашали… И мало ли всяких скал торчит посреди всяких лесов, — уже медленнее добавил Роман, нахмурившись и снова озираясь.
— Это кто же вас пригласил на охоту? — поинтересовался Игнатий.
— Да парнишка один из университета. Нас к ним на курс практику принимать позвали. Это когда ещё Леон с нами был…
— Леона на охоте не было!
— Ну вот, вспомнил же! А у него как раз личные проблемы появились… А у того парнишки неподалёку от этой скалы поместье было.
— Неподалёку — это где?
— Если откровенно, мы ведь тогда верхом были. А пешком, с прятками и разведкой, боюсь, на двое суток дороги хватит.
— Э–э… Прежде чем пускаться в сомнительный путь… Почему ты всё-таки решил, что это именно та самая скала?
— Я представил, как она выглядит из леса. Плита эта, у нас под ногами, издалека будто языком дразнила.
— Точно! — оживился Роман. — Мы тогда как на кончике языка стояли. И охота знатная была — на лошадях, с собаками, с соколами. Ах, чёрт! Я себе весь зад отбил — весь день в седле!.. Согласен с Володей: до поместья Юлия шагом с оглядкой — двое суток. Кстати, насколько я помню, все эти земли — собственность его семьи.