ПВТ. Лут
Шрифт:
— Да я не боюсь...
Корабелла фыркнула. Медяна нервно пригладила резной ствол револьвера. У Дятла их было, как блох на псарне, но отдать девушке хотя бы один он отказался наотрез, несмотря на выразительные приказные просьбы капитана и его зеленые глаза. Волоха отдал ей свой смертострел. Старпом тут же пригрозил, что в случае неправомерного его использования, засунет оружие рыжей глубоко и надолго.
Не мечтай, огрызнулась девушка.
И Дятла не бойся тоже.
— Ты что,
Во-первых, на «ты», во-вторых... Мысли у нее были порой ого-го. Особенно касательно некоторых членов экипажа.
Я не умею читать мысли, дурочка. Никто не умеет.
— Как думаешь, он меня отпустит живой?
Отпустит, конечно. Вот только сама захочешь ли уйти?
— Само собой! — возмутилась рыжая, но призадумалась.
Хочет ли? Она как-то свыклась — и с Еремией, и со своей маленькой каютой, и с кухней, и с раздолбаями по соседству. И с Лутом. Засопела. Удивительное ждало ее открытие. Оказывается, плавать в Луте было интереснее, чем честно-размеренно трудиться на ферме яблочных ягод.
Но. Медяна сжала зубы так, что желваки заходили. Ей надо было вернуться. При всем увлечении Лутом, у нее оставались отец и родной дом. Им она была нужнее.
— Ох, Еремия, но не буду я на камбузе торчать всю жизнь.
У нас никого на камбузе не оставляют. Карьерный рост! Соцпакет, бесплатное питание, дружный коллектив, игры на свежем воздухе! Есть шанс влиться в команду, точно тебе говорю.
— Нет, Еремия, — решила девушка окончательно, — отпустит — и сразу домой.
Медяна облокотилась о борт и уставилась на незнакомую рожу, поднявшуюся вровень с ее лицом. Вскрикнуть не успела, только отшатнулась — и лапа незнакомца счастливо разминулась с ее грудью.
— Ух ты, какая, мясная, — осклабился мужик, перемахнул борт и пружинисто пошел на Медяну.
Шмаляй по яйцам!
— Стой! Стрелять буду! — не слишком уверенно пообещала девушка, пятясь.
Вроде бы никто из Ивановых так не говорил, обычно они сначала стреляли, потом разговоры разговаривали. Но девушка от волнения все попутала.
Взвизгнула, когда ее поймали сзади, выхватили револьвер, потянули за волосы.
Держись, крошка! Я кликнула Волоху, держись, ребята натянут эти грязные жопы!
Медяна вздрогнула, представив, а мужик довольно заухал.
— Правильно, трясись, детка, трясись! Ишь, какие у нас тут титечки... Смотрите, парни, до чего славная рыбка нам попалась!
«Парни», судя по прощальным звукам, нарвались на сторожевых Ивановых, которые в отличие от Медяны обошлись вовсе без разговоров. Девушка выдохнула, собралась и ударила затылком в переносицу, лягнулась пяткой под колено и добавила локтем под ребро.
— Щука...— нечленораздельно, через рот, набитый кашей из слюны, зубов и крови, прошипел тать, — щука...
— Щука! — расхохотался подхвативший идею Дятел.
Медяну всегда неприятно изумляла его замечательная способность появляться вдруг и сразу, но обрадовалась она цыгану как родному.
Дятел сгреб ближайшего бандита и с размаху приложил головой о борт. Та чпокнула, будто свежая капустная кочерыжка.
Девушка присела, на четвереньках метнулась к лестнице на вторую палубу, но дорогу заступил еще один лишенец, нагнулся — и рыжая, отчаянно заорав, вцепилась ему в лицо. В обнимку покатились по палубе, девушка рвала зубами и царапалась, ожидая холод лезвия в животе, но мужик пытался отодрать ее от себя. В результате отодрал, вместе с собственным ухом.
Дико поглядел, слепо шаря по поясу, наконец, выхватил нож и до пояса распался на две половины. Дятел с ухмылкой тряхнул чужим мачете, сбрасывая кровь. Одобрительно подмигнул Медяне.
— А ты зубастая... Щука.
— Откуда они все повылезали? — простонала девушка, держась за живот и гадая, куда делось оторванное ухо и почему во рту странный такой вкус.
— Это прилипалы, думаю. — Дятел почесал револьвером в затылке. — Заблудились, приткнулись к Рыбе, так и остались. Боюсь предположить, что они тут жрали, хреновы каннибалы.
Еще одного Дятел поймал хребтом об колено, а после без сантиментов добил выстрелом в лицо. Очень скоро палуба очистилась от посторонних.
Медяна, тяжело дыша, поднялась и тут же шлепнулась обратно, поскользнувшись в крови.
Цыган заржал, помог подняться, вздернув за шиворот.
— Это ничего, спервоначалу все падают...
Волоха хмуро оглядел кровавый пляж, вполуха слушая доклад взъерошенного Буланко.
Можно, капитан?
Голос Еремии аж подрагивал от жадного нетерпения.
— Забирай, — кивнул русый, убедившись, что Дятел с присущим ему цыганским педантизмом освободил тела от бренных материальных ценностей.
Сам он трофеями с трупов особо не интересовался. Или — подумала девушка — мог позволить себе не интересоваться при наличии старпома.
Медяна попятилась к борту, когда кровь вдруг начала всасываться в палубу.
— Эта... — ткнула пальцем. — Это...
Волоха прислонился к арфе. Оглаживая ее, спокойно пояснил.
— На высоких рейсах корабеллы тратят массу энергии. Чтобы восполнить ее, им порой приходится тянуть силу из экипажа. Обычно для этой цели в дорогу берутся батарейки, живые источники питания. Ну, или пленники, как повезет...
Медяна кивнула, наблюдая, как тела медленно погружаются в палубу, точно поглощаемые зыбучим песком. Странно, раньше ей и в голову не приходил механизм питания корабелл. Вот так вот, экзогенно, всей поверхностью тела... Зрелище поглощения завораживало и отвращало — две стороны одной медали Лута. Очень скоро Еремия блестела, как свежеотмытая.
— За счет полученной от переваривания энергии Еремия может формировать новые отсеки, поддерживать пригодную для жизни атмосферу и просто перемещаться.