ПВТ. Сиаль
Шрифт:
***
Так что у кого тряпки девичьи на темноту глядя спрашивать, Выпь особо голову не ломал.
Остановился у всем знакомого Дома. Еле светились оконца, хозяйка как обычно огонь берегла.
Выпь ударил в теплый бок трованта раз, другой.
— Кого там принесло?! — визгливо справились из-за стены.
— Выпь это, — тихо кашлянул парень, добавил громче, — пастух.
— И чего надо?
— Сын ваш дома?
— Нет его, окаянного!
— А где?
— В дупле! — и забранилась так злобно, что пастух
Дальше Выпь слушать не стал. Медленно, бледнея от почти физической боли — ой неладно будет сыну, если словом заденет! — отступил.
Искать Юга по темноте было сродни странствию. Где его только не было! Желтоглазый все становье обошел, преодолев нелюбовь людности, даже в шумный Гостиный Дом заглянул, но и там садовника не обнаружил.
— Ищешь кого, красавец? — к нему склонилась широкая, полногрудая женщина.
Темное мягкое платье, алый рот, а кожа белая, а груди — двумя полными, мерцающими чашами.
— Юга, — тихо прокашлялся парень.
Женщина выпрямилась, хохотнула, подругам на сторону бросила:
— И этому Юга подавай, ишь ты. Нет его нонче, миленький, и навряд заявится. Завтра приходи, завтра! А можешь и со мной прилечь, я-то не Юга, я не обижу, не укушу...
Мигнула накрашенным глазом, повела круглым плечом. От маслянистого дыма щипало в носу и тяжелело внизу живота, люди за столами сидели все праздные, незнакомые.
Выпь попятился, едва не навернувшись со ступеней. Дом фыркнул смехом, женщина басовито захохотала.
— Нет, спасибо, — выдохнул Выпь и, пряча глаза, начал проталкиваться к дверям — гостей в Доме изрядно было, самый сезон.
Молоденькая голая девушка, удерживающая сразу четыре тяжелых подноса, сжалилась, окликнула в спину:
— Эй, скуластый! Ты на Провале глянь, он туда захаживает.
Выпь благодарно кивнули убрался из душного мрака поскорее.
***
Провал, на свое счастье, пользовался дурной славой. Настолько дурной, что даже пыльники здесь не водились.
— Юга, — позвал Выпь, предусмотрительно держась за лапы-корни.
Внизу плеснуло.
Пастух замер, прислушиваясь — мало ли кому пришла охота искупаться в молочной воде. Темнота тихо дышала в затылок, осторожно играли в траве насекомые.
Спускаться дальше?
Прямо у лица заплясала крупная мерцающая душка, Выпь отвернул голову, брезгливо дернулся. Внизу, у корней света, подобных тварей билось видимо-невидимо.
— Юга, — еще раз окликнул пастух.
— И кто меня сдал, ай? — крикнули снизу, от самой воды.
Выпь промолчал. Невидимый собеседник рассмеялся.
— Эй, пастух, давай сюда. Вместе поплаваем.
Выпь — делать нечего — осторожно пошел вниз. Спускаться было удобно, густые корни сплетали петли, куда можно было воткнуть ногу. Иные побеги уже обросли пухом, за них парень справедливо остерегался браться.
— Не больно ты ловок, как я погляжу, — насмешливо протянул Юга.
Плавал он замечательно, и даже безмерная глубина и безвестные обитатели Провала его не пугали. Выпь не осмелился бы так запросто нырять и скользить в молочной, светящейся воде, в компании крылатцев-уродцев.
— Ну, и зачем приперся?
— Мне одежда нужна. Девчачья. Я знаю, у тебя есть, — тихо проговорил Выпь, кое-как умещаясь в теплых скользких корнях.
По руке пробежала какая-то многоножковая дрянь — пастух, не глядя, сбил ее. Тварь звонко плюхнулась в воду, забарахталась — и тут же была утянута кем-то невидимым.
Юга высоко поднял красивые брови, языком скользнул по кромке верхних зубов. Зубы у него были на зависть: ровные, белые, острые.
— А ты о себе лестного мнения, совсем-не-девочка-Выпь. Что, гостей отбивать пойдешь?
— Не для меня.
— Для кого же? — Юга насмешливо сощурил странноватые, не здешней выделки большие глаза. — Всех девочек становых я знаю, лучше правду скажи, так интереснее.
Выпь вздохнул. Парное тепло от воды напитывало одежду, труднило дыхание.
— Я нынче... у сладня девочку отбил. Ей одежда нужна.
— У сладня?! — Юга в два гребка подплыл ближе, уставился восхищенно. — Иди ты?
Выпь сдержанно пожал плечами — мол, отбил и отбил, чего удивительного. На всякий случай приник спиной к корням, с шалого подкидыша сталось бы смеху ради стащить его в воду.
— Это интересно! — решил Юга. — Ну-ка, подвинься!
Ловко ухватился за корни и выдернул себя из воды. Кроме истово-зеленых бус на нем ничего не было. Выпь отвернулся, пока садовник тровантов одевался.
— Значит так, Выпь. Одежду я тебе достану, будь покоен. А ты в ответ дашь мне на девчонку поглазеть, идет?
— Прямо очень нужно, — упрямо повторил пастух.
— Ай, то я не понял! — Юга отжал богатые волосы, скрутил их на затылке. — Вперед!
Подняться получилось быстрее, чем спуститься. Теплые пасти Провалов Выпь не любил.
— А какая она из себя? Красивая?
— Обыкновенная. Маленькая.
—То есть совсем мелкая девчоночка? По-нашему разговаривает?
— Да.
— А на мордашку что? Сладенькая?
— Ага. Столько у сладня проторчать. — Выпь крепко ухватил спутника за плечо. — Стой.
Оба встали, замерли столбиками.
Тут первое, главное условие было — не двигаться.
Сверху, из самого Полога опустилась и глубоко вошла в придорожную траву серая, гладкая, ладонь в обхвате, спица. Чуть поодаль — еще одна. Застыли так. Первая спица ушла наверх, чтобы через положенный промежуток опуститься снова. Шаг. Еще шаг.