Пять дней из жизни черепахи
Шрифт:
Четвёртый день
Фёдор Григории вытащил черепаху из кармана пиджака, поглядел на неё и положил на пол. Для чего ему, серьёзному, взрослому человеку, нужна была черепаха?..
Фёдор Григории работал на одной очень умной машине. Машина называлась Большой Вычислительной. Вычислительной — потому что она умела решать задачи, считать, вычислять. Например, могла высчитать расстояние от Земли до Луны или даже до Солнца.
А Большой называлась она потому, что и в самом деле занимала всю стену зала — как огромный железный шкаф.
Снаружи шкафа виднелось множество стрелочек,
Для кого — непонятная путаница, а уж Фёдору-то Гри-горичу здесь всё было понятно. Недаром он был инженером.
К концу дня Фёдор Григория поглаживал гудящее брюхо Машины и ласково приговаривал: — Вон как за день перетрудилась, нагрелась!.. Ну, теперь отдохни... — Он поворачивал какую-то ручку, и Машина в ответ замолкала.
Действительно, это была необыкновенная машина. Наверно, Фёдор Григория считал, что она гораздо умнее любой черепахи: ведь черепаха не умела ни складывать, ни вычитать. А Машина даже играла в шахматы. Правда, рук у Машины не было, передвигать фигуры она не могла, зато печатала на длинной бумажной ленте буквы и цифры: вот как нужно ходить, чтобы выиграть. И нередко выигрывала у человека. Человек ошибался — он был живой. А Машина — из металла и разных пластмасс.
У неё и нервов-то не было. А ведь это необходимо, чтобы не делать ошибок, — всегда оставаться спокойным, не нервничать...
Для чего же понадобилось Фёдору Григоричу черепаха?
Он купил её сыну Серёже в подарок.
Дело в том, что зимой в городе Серёжа часто болел. И поэтому решено было отправить его летом на дачу, где он должен был отдохнуть и набраться сил.
Сперва всё на даче казалось Серёже таким замечательным. Здесь был лес, и в лесу грибы; была речка, и за ней большой луг, на котором паслись коровы; был огород возле дома, и были куры, которым очень хотелось клевать помидоры на грядках, но забор не пускал их туда. Ничего этого в городе не было. Но коровы паслись далеко, в лес Серёжу одного не пускали, ну а куры... да разве с курами может быть интересно?! И вскоре Серёжа заскучал. «Надо что-нибудь для Серёжи придумать, — озабоченно вспоминал среди дня Фёдор Григория. — Ведь когда человеку скучно, он не отдохнёт хорошо...» Ничего не придумывалось... И тут подвернулась черепаха.
Честно говоря, Фёдор Григория вовсе не был уверен, что купил то, что нужно. Черепаху, как известно, не выучить ничему — ни становиться на задние лапки, ни узнавать хозяина, ни вилять благодарно хвостом — этакое неразумное создание!.. Рассказывают, правда, будто рыбаки с далёких Галапагосских островов наловчились впрягать морских черепах в свои лодки. Да ведь много ли надо на это ума — тащить по воде тяжёлую лодку?! Всё равно моторка её перегонит. К тому же те черепахи куда больше наших степных, наверно, и голова у них больше... Живёт себе не спеша маленькая костяная рубашка, глядит на мир подслеповатыми глазками, и кто знает, что у неё на уме...
Черепаха лежала на полу. Машина решала какую-то ответственную задачу
Черепаха будто послушала его, осторожно высунулась из-под своей костяной защиты и направилась к Машине. Впрочем, она, конечно, не знала, что это за Машина. Просто, заметив тёмный угол под ней, решила скрыться туда, как в нору.
— По углам не прятаться, — усмехнулся с высоты своего роста Фёдор Григория и подставил на пути черепахи блестящий ботинок. Потом достал булку и покрошил на газету.
Может, черепаха и обрадовалась бы этой еде, но она никогда не пробовала булок. И она продолжала отсиживаться под панцирем: всё же надёжнее.
— Что ж, ничего другого предложить не могу. Пожалуйста, извини, — насмешливо произнёс Фёдор Григория, зная, что черепаха всё равно не поймёт его слов и не сможет его извинить или не извинить.
Он подошёл к Машине, а черепаха полежала ещё какое-то время неподвижно. Но затем любопытство всё же взяло в ней верх, и она предприняла путешествие по всему залу. Земля, то есть пол, покрытый листами пластика, по которому ей теперь приходилось ползти, эта «земля» была совсем не похожа на обычную: голая, такая гладкая, что коготки черепахи скользили по ней, с трудом зацепляясь. К тому-же здесь было совершенно пустынно: ни травинки, ни кустика. Убедившись в этом, черепаха в конце концов забилась в дальний угол.
— На сегодня достаточно, — объявил Фёдор Григория выключая Машину.
— А куда покупка девалась?
Он извлёк черепаху из-под Машины, положил в портфель и поехал на дачу, к Серёже.
Фёдор Григорич никогда не думал, что Серёжа может так обрадоваться черепахе. Обычно по вечерам сын расспрашивал его о работе — чем занималась Машина, становится ли она ещё умнее, чем прежде? Но сегодня Серёжа был поглощён черепахой: «Какие у неё дырочки-ноздри! Как будто проткнуты иголочкой!.. А уши где у неё?.. Смотрите, смотрите, она уже ест!»
Черепаха и правда принялась за капустный лист, положенный для неё на крылечке. После всех передряг и волнений, пережитых за последние дни, она впервые почувствовала, что люди, среди которых она теперь оказалась, вовсе не желают ей зла. И произошло это благодаря маленькому человеку Серёже.
Известно, что животные вполне доверяют, пожалуй, лишь детям.
Некоторые истории, которые могли бы нам показаться не слишком правдоподобными, тем не менее никем не оспоренные, передаваемые из поколения в поколение, убеждают нас в этом. Например, легенда о дикой волчице, вскормившей своим молоком ребёнка, или рассказ о дружбе юного итальянца с дельфином, возившим мальчика по морскому заливу. Может быть, дружба нашей черепахи с Серёжей тоже когда-нибудь станет такой историей?..