Пять капитанов
Шрифт:
Вероятнее всего, что каждый из высокопоставленных знакомых Рэли когда-то упоминал о нем в разговоре с королевой, хвалил его за смелость, энергию и ум. Возможно, сыграл роль и указанный выше эпизод. Но ко всему этому Елизавета увлеклась им. Королева всегда была неравнодушна к мужской красоте. С годами это чувство у нее не ослабевало, а, напротив, усиливалось. Ко времени встречи с Рэли ей было 48 лет. Рэли был на двадцать лет моложе. Высокий, стройный, романтичный, остроумный молодой человек, храбрый воин, денди и поэт, он должен был заинтересовать Елизавету. И очень скоро двор это почувствовал. Стремительно восходила
Когда Рэли в конце 1581 г. прибыл в Лондон, шла интенсивная подготовка к свадьбе Елизаветы с герцогом Анжуйским. «Королева-девственница» на этот раз, казалось, серьезно решила прекратить сильно затянувшееся девичество.
Герцог Анжуйский, сын французского короля Генриха II и Екатерины Медичи, был братом Генриха III, находившегося тогда на французском престоле. Герцог был на двадцать лет моложе королевы, но, несмотря на молодость, производил отталкивающее впечатление: тщедушное существо с лицом, изрытым оспой, с приплюснутым, искривленным носом. Нидерланды выбрали герцога Анжуйского своим правителем, надеясь па помощь Франции в борьбе с Испанией. Поэтому матримониальные намерения Елизаветы должны были бы насторожить Филиппа II. Но он не волновался, ибо не верил в серьезность сватовства Елизаветы, полагая, что это очередной политический маневр, предпринятый ею именно с целью напугать его. Так оно и получилось в конце концов.
Но пока подготовка к свадьбе шла полным ходом. Опишем сцену, где должен был состояться этот спектакль.
Дворец королевы в Весминстере стоял на левой стороне улицы, которая сейчас называется Уайтхоллом, и внешне напоминал колледж в Оксфорде или Кембридже.
В начале улицы размещался Шотландский двор со своими службами — пекарней, кладовой пряностей, птичником, дровяным складом. Все это находилось в ведении гофмаршала сэра Джеймса Крофтса, который, кстати сказать, был испанским шпионом.
Рядом с «Шотландией» был вход во дворец, весьма похожий па вход в другой дворец того времени, Сент-Джеймский. Войдя в ворота, посетитель попадал в большой двор, где высился главный зал — здание с окнами, расположенными высоко над землей. Внутри помещения нижняя часть стен была затянута гобеленами. Здесь устраивались обеды, ужины, изредка — театральные представления. Коридор, куда выходили двери главного зала, вел в дворцовую церковь, из которой по Уайтхолльской лестнице можно было спуститься к реке, где находились прогулочные лодки.
Главный зал соединялся с комнатой приемов, большой, с высоким позолоченным потолком, украшенным датами сражений. Сюда королева и ее советники обычно прибывали к вечеру. В присутствии почти всего двора Елизавете представляли послов за официальных гостей.
За комнатой приемов находился королевский кабинет, где Елизавета завтракала, обедала и ужинала с приближенными дамами и полдюжиной фрейлин, одетых в белое. Фрейлины, молоденькие и хорошенькие, должны были уметь петь, играть на каком-нибудь инструменте, а то и на двух, говорить на нескольких языках, танцевать, поддерживать беседу, игратд» в карты, вышивать, готовить одно-два вкусных блюда и, несмотря на похотливость придворных, оставаться девственницами. Королевские фрейлины, говорил впоследствии Рэли, были «подобны ведьмам: могли причинить вред и ничего хорошего ждать от них не приходилось». Они сплетничали о тайной жизни королевы — в той мере, в какой она была им известна.
Рядом с кабинетом были королевские покои. Спальня с низким позолоченным потолком была довольно темной, с единственным окном. Здесь стояла деревянная кровать с инкрустацией, накрытая шелковым покрывалом, и большое мягкое кресло, обитое золотой парчой. К спальне примыкала ванная. Во дворце была библиотека, где хранились книги на греческом, латинском, французском и итальянском языках, переплетенные большей частью в красный бархат. Почти в каждой комнате дворца имелся один или два музыкальных инструмента.
Множество дворян и дворцовой челяди охраняли королеву или прислуживали ей. Ее личные телохранители — 140 человек — были одеты в форму, которую и поныне носят стражники лондонского Тауэра. Капитаном дворцовой стражи был сэр Кристофер Хеттон. Во дворце жили также дворяне, которых называли «пенсионерами». С позолоченными алебардами они сопровождали королеву во время процессий и составляли большинство участников турниров, которые устраивались два-три раза в год. После того как в 9 часов вечера раздавалось «Всем спать», личные телохранители занимали комнату приемов и устраивались там па ночлег. Пажи, грумы, гонцы, не говоря уже о множестве слуг самих придворных, одетых в ливреи своих хозяев, толпились в двориках, в устланных циновками коридорах и в залах. Штат дворца королевы насчитывал 1500 человек. Большинство дворян, занимавших придворные должности, кормили обедом и ужином, а тех, кто жил здесь постоянно, обеспечивали также элем, свечами и топливом.
Дворцовое хозяйство находилось в ведении гофмаршала, но все остальные дела двора вершил лорд-гофмейстер граф Суссекский. Он контролировал весь штат — от капитана стражи до крысолова, принимал петиции на королевское имя, ведал приемом послов, устройством шествий и празднеств. По его приказу за несколько месяцев до возвращения Рэли в Лондон был сооружен временный банкетный зал, который напоминал шатер: между столбами была натянута раскрашенная парусина. Места для гостей располагались ярусами, с потолка свисали гирлянды листьев, в которых порхали и пели птицы. Он стоял неподалеку от дворцовых ворот и фасадом выходил на улицу.
Через дорогу было ристалище. Специально для увеселения «лягушонка» на ристалище приводили медведей и мастифов из балагана, расположенного за рекой, где по средам и воскресеньям устраивалась травля, собиравшая уйму народа. У медведя зубы были затуплены; когда первый из мастифов уставал, на зверя напускали следующего. Искусство балаганщика заключалось в том, чтобы доставить удовольствие аудитории борьбой не на жизнь, а на смерть и успеть вовремя разнять животных, орудуя железными прутами, дабы иметь возможность повторить представление.
Королева наблюдала эти зрелища с галереи, куда она переходила через мостик над Гольбейнскими воротами.
Справа от Гольбейнских ворот располагались спортивные площадки дворца: главный крытый теннисный корт, похожий на готическую часовню, — он стоял там, где сейчас находится казначейство, еще один крытый теннисный корт и два открытых, аллеи для игры в шары, площадка для бадминтона и арена для петушиных боев. Позади расстилался Сент-Джеймский парк с искусственным озером. В те времена в парке водились олени.