Пять причин убить тебя
Шрифт:
— Эйола, прекрасная, как первый рассвет и сияющая, как снега севера, теплая, как лучи света… Она была полукровкой, смеском эльфа и белого дракона. Добрая, любезная и честная. Она мне сразу сказала, что я ей пока только нравлюсь, но я не испугался.
Девушка оглянулась, ища взглядом на столе ещё чего съестного. В плавании, конечно, рацион оставляет желать лучшего, но Ингвильд почти выросла на корабле.
Однако хотелось чего-то помимо сушеного мяса, сухарей и рыбы. От рыбы уже воротило так же, как от
Копченая рыба, сушеная рыба, запечённая рыба, вареная рыба, рыбный суп, рыбный пирог, рыбная отбивная, засоленная рыба, сырая рыба, вяленая рыба… У Ингвильд были все причины ненавидеть водоплавающих, которые пригодны для еды.
— Мы встречались в ней почти год, гуляли в парке, ну, ты знаешь, это такой маленький лес, посаженный посреди селения. Там, на большой земле, откуда я родом, парки есть почти в любом большом городе. И в один из таких дней буквально наткнулись на него. Он был статен и высок, красив и обаятелен, одним словом — мечта, рядом с которой я и не стоял. Черный дракон. — опустошённо проговорил Гривель, тускло глядя на медовуху.
Ингвильд подавленно сжала края рубашки. Больше всего в рассказах отца ей не нравилось с леденящим ужасом снова и снова осознавать, что она — дракон. Такая же, как заклятый враг отца, лишивший его всего.
— Я помню, как сверкнули его глаза, стоило увидеть её, а она… Она была удивлена той встрече, но я видел её взгляд. Свою пару не обмануть. Они оказались знакомы, давно, с детства. И влюблены. Она уже почти забыла его, но, как оказалось, не смогла бы полюбить меня. Он увел её в тот же день, она исчезла из моей жизни так же внезапно, как появилась.
Девушка притихше отхлебнула компот из кружки. Она не любила пьяные рассказы отца, потому что все они казались ей ужасно грустными. И до дрожи раздражало собственное бессилие — никогда не получалось подобрать хоть немного утешающих слов.
Разве может Чистильщик быть таким слабым? От этого становилось еще и стыдно, и Ингвильд казалось, что она позорит славное имя своего отца.
Гривель был сильным, стойким, а она ему и в подметки не годилась.
— А этот… Этот смотрел на меня с таким превосходством и высокомерием, я знаю, что был не идеальным, но ведь Эйола была моей парой, истинной, у нас не могло не получиться! — с бессильной злостью прорычал Гривель, глядя пустым взглядом в свой стакан.
Ингвильд поежилась. Жить в мире, где даже истинную пару могут отнять, казалось ей куда более ужасающим, чем существование заразы Арамар.
— Только вот на мои слова об этом, он заявил, что черные драконы могут полюбить лишь раз. И он мне её не отдаст. Никогда. И больше я её не видел. Я ушел, отправился в путешествие, имея лишь пару монет и сменную рубаху, прибился к каким-то разбойникам, потом пиратам, после уже к охотникам, где смог найти себя. — Ингвильд поджала губы.
Сегодня отец почти трезв, это радовало.
Несколько раз, когда Гривель после очередного сложного задания напился вдрызг, он рассказал ей совсем другую историю. Там не было счастливого конца ни для кого. И в той безжалостной правде крылся ответ на то, почему же благородный темный эльф подался в Чистильщики.
Ингвильд взболтнула пресный компот на дне кружки и искоса взглянула на Гривеля, в такие моменты она снова и снова замечала, что нет, жизнь не потрепала её отца. Она его сломала. Об этом говорили его бездонно несчастные глаза.
Ей было больно, обидно за Гривеля, ведь он замечательный эльф, да, пусть казался грубоватым и временами слишком резким, но он был её семьей. Как можно так с ним поступить?
Она не знала, не понимала и искренние сочувствовала ему.
А ещё ей было жутко стыдно, особенно во время таких вот посиделок, потому что она тоже была драконом. Чертовым черным драконом.
И не понимала, почему он не выбросил её, не сбагрил очередной женщине, с которой крутили шашни, а просто оставил, вырастил и воспитал.
— Так вот, запомни, Рыбка, у тебя, как у дракона есть только одна цель — не влюбиться не в того, а дождаться истинного, потому что у драконов твоего вида это как родовое проклятье и победит лишь то, что окажется раньше. Так что никогда ни в кого не влюбляйся. Для любви есть истинный, остальные тебя не достойны.
Ингвильд задумчиво кивнула. Она ненавидела быть драконом и не собиралась связываться с кем-либо из крылатого племени.
— Я пойду, лягу пораньше, завтра тяжелый день. — проговорила она, вставая из-за стола.
Корабль качнулся на штормовых волнах и Ингвильд почти грохнулась лицом о пол. Гривель в последний момент поймал её за ремень портупеи.
— Осторожней надо быть. — бросил он, помогая дочери встать, — Зелье выпей, а потом иди. — девушка кивнула, снова села на лавку и залпом опустошила пузырек, — Срамота-то какая, — насмешливо посетовал темный эльф, — увидит кто, подумает, что я тебя не драконов убивать учил, а пить.
Ингвильд звонко рассмеялась, на сердце, впервые за этот вечер, стало легко.
Утро началось ещё до восхода солнца, корабль причалил к каменистому берегу, высадил двух Чистильщиков и вновь покинул пристань, отплывая на безопасное расстояние от острова.
***
— Вали его! — прокричал Гривель сверху.
Ингвильд поднырнула под дракона и прошлась лезвием по нежному брюху, оставляя тонкую царапину. Громкий рев отдавался звоном в ушах, девушка до боли сцепила зубы. Черт, слишком рано.
— Анестетик кончился! — дракон едва не раздавил ее, пытаясь достать ее лапой. Еще бы минута и она бы его убила, но действие зелья кончилось раньше.