Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара
Шрифт:
Многие идеи «Авансов и долгов», конечно же, сегодня представляются тривиальными. Но тогда – да еще на миллионном уровне публичности – они казались абсолютным откровением. И под многим из того, что писал Шмелев, мог подписаться и Гайдар, это мы и увидим в его статьях начиная с 1987 года.
«Сегодня мы имеем дефицитную, несбалансированную фактически по всем статьям и во многом неуправляемую, а если быть до конца честными, почти не поддающуюся планированию экономику, которая не принимает научно-технический прогресс, – отмечал Николай Шмелев. – Промышленность сегодня отвергает до 80 % новых апробированных технических решений и изобретений… Прежде всего должен быть насыщен рынок – и насыщен как можно скорее. Это непросто, но при должной решимости возможно. Возможно, однако, только на пути „хозрасчетного социализма“, на путях развития самого рынка… Слишком многие возводимые с нашим участием объекты не приносят реальной пользы ни нам, ни нашим партнерам. Примером, в частности, могут служить строительство
Потом мы увидим, до какой степени точно это соответствовало представлениям об экономике самого Егора.
Ключевую роль в подготовке первого значимого реформаторского усилия 1987 года сыграл шеф Гайдара, директор ИЭПНТП Александр Анчишкин. Тогда состоялся большой призыв ученых-экономистов к подготовке июньского Пленума по экономике.
Об этом периоде Михаил Горбачев писал так: «…В начале 1987 года мы решили готовить Пленум по экономике и рассмотреть всю концепцию экономических реформ. Подготовкой тезисов занялась рабочая группа, в которую кроме меня вошли Рыжков, Слюньков, Яковлев, Медведев, ученые – Аганбегян, Абалкин, Анчишкин, Петраков, Ситарян, Можин (Владимир Можин – замзавотделом экономики ЦК КПСС. – А. К.)».
Активно работала группа, фактическим руководителем которой был академик Леонид Абалкин, в то время директор Института экономики АН, а также Межведомственная комиссия по совершенствованию хозяйственного механизма, реальным мотором которой был первый зампред Госплана СССР Степан Ситарян.
Определенно прореформаторскую позицию занял прежде всего сам Горбачев. Он очень серьезно относился к деталям возможной реформы, без конца обсуждал их на Политбюро, иной раз преодолевая сопротивление своего соратника Николая Рыжкова. Спорил, кипятился: «План выполняют, перевыполняют, а предприятие нерентабельно»; «Мне ученые жаловались: нагнали людей, сидеть негде, на работу через день ходят… работы нет», «Необходимо снизить количество убыточных предприятий вплоть до их закрытия»; «Самым больным стал вопрос о контрольных цифрах. Не протаскивают ли тут опять вал?»; «А кто сказал, что вы, сидя здесь, в Госплане, лучше знаете, сколько тот или иной завод может произвести или продать?»; «Почему с реформой 1965 года не получилось? Потому что не последовали совету Витте, который говорил, что если уже проводить реформу, то глубоко и быстро».
Для Михаила Сергеевича Пленум по экономической реформе был принципиально важен: он напрямую связывал рыночные отношения со стартовавшим процессом демократизации. Реформа стала его, Горбачева, НЭПом, и, пожалуй, даже чем-то важнее НЭПа.
«Время „Ч“ – это был 1987 год, – вспоминал Евгений Ясин. – Тогда мы работали в пансионате Совмина „Сосны“. Я познакомился и подружился с Григорием Явлинским, вместе с ним и коллегами мы подготовили двенадцать проектов постановлений правительства. Последняя редакция была за Сенчаговым (Вячеслав Сенчагов – в то время замминистра финансов СССР, впоследствии председатель Госкомцен. – А. К.). Постановления должны были выйти от имени правительства после июньского Пленума 1987 года и сессии Верховного Совета. На Верховном Совете должен был выступать Рыжков, а материал от группы Анчишкина готовился для Горбачева. Тексты представили Рыжкову, и они были приняты. Выступая на сессии, Николай Иванович впервые в официальной речи упомянул слово „рынок“. Не в порядке ругательства. Это было 30 июня 1987 года».
В своем докладе на Пленуме 25 июня Горбачев, характеризуя состояние экономики, не постеснялся произнести слово «стагнация». «Невосприимчивость народного хозяйства к нововведениям» – это прямо из статьи Шмелева. А рассуждения о неэффективности административных методов хозяйствования – де-факто сталинских – как будто перекочевали из статьи Ананьина – Гайдара. А вот следы того, над чем годами работали во ВНИИСИ, в докладе генсека: «Серьезного переосмысливания заслуживает и проблематика соотношения централизованного планового руководства народным хозяйством и самостоятельности его отдельных звеньев, планомерности и товарно-денежных отношений». Значит, необходимо «резкое расширение границ самостоятельности объединений и предприятий, перевод их на полный хозяйственный расчет и самофинансирование, повышение ответственности за наивысшие конечные результаты».
А дальше – изменение системы планирования, реформа ценообразования, «противозатратный механизм».
Преемственность перестройки и косыгинской реформы была очевидна и в повестке предлагаемых мер, которые опоздали более чем на два десятка лет, и в прямых отсылках к экономической философии того времени. Михаил Сергеевич даже процитировал академика Василия Немчинова, его статью «Социалистическое хозяйствование и планирование производства» 1964 года (в 1964-м академик умер, оставив в наследство институт – ЦЭМИ): «Перестройка хозяйственного управления все более настоятельно вставала в повестку дня. Этот вопрос обсуждался в научных и общественных кругах. Могу сослаться на статью академика В. С. Немчинова в журнале „Коммунист“ в 1964 году. Еще тогда он писал: „Примитивное понимание взаимоотношений между большими и малыми экономическими системами может создать лишь такую окостенелую механическую систему, в которой все параметры управления заданы заранее, а вся система залимитирована сверху донизу на каждый данный момент и в каждом данном пункте… Такая залимитированная сверху донизу экономическая система будет тормозить социальный и технический прогресс и под напором реального процесса хозяйственной жизни рано или поздно будет сломана“. Сейчас, на переломном этапе, когда мы подошли к кардинальным решениям, особенно важны научная обоснованность, теоретическая и идейно-политическая ясность в понимании сути и основного смысла начавшихся перемен, направленности в перестройке управления. Как и куда двигаться дальше? От чего мы можем и должны отказаться, что надо укреплять и совершенствовать, а что вводить вновь?»
Доклад на Пленуме Горбачев, по свидетельству Анатолия Черняева, передиктовывал три раза, «жил им днем и ночью две недели перед Пленумом. И то и дело звонил, размышляя вслух, – как откликнутся, как воспримут, поймут ли, и надо ли вообще, чтобы все всё поняли».
И еще из записей Черняева – очень важное замечание: «Всех беспокоит, что придется повышать цены».
В постановлении Пленума под названием «Основные положения коренной перестройки управления экономикой», густо орнаментированном идеологически округлыми определениями – так, что и зацепиться было не за что на этом полированном словесном шаре, формулировалась главная задача: «…удовлетворение потребностей общества через максимальное использование достижений научно-технического прогресса, обеспечение разумного социалистического природопользования, решительный переход от преимущественно административных к преимущественно экономическим методам руководства на всех уровнях, всемерную активизацию человеческого фактора».
«Экономические методы руководства» – пока таким был псевдоним внедрения рыночных отношений. Которые, в свою очередь, как выражался Горбачев, должны были «раскрыть потенциал социализма». «И тогда, в 1987 году, и сейчас я оцениваю документы Пленума как компромиссные, – писал впоследствии Михаил Сергеевич. – Но для того уровня массового сознания они были радикальными, можно сказать, революционными решениями».
…Александр Анчишкин, один из главных интеллектуальных «моторов» реформы, был воодушевлен, однако неожиданно скончался вскоре после Пленума, 24 июля. Александру Ивановичу было 53 года.
Следующий семинар будущих реформаторов – 1987 года, когда Гайдар уже поменял стиль существования и увлеченно работал в реформируемом журнале «Коммунист», включаясь в политику со стороны аналитической журналистики (об этом речь впереди), – был и похож, и не похож на «Змеинку». Похож, потому что этот семинар проходил на базе все того же Финансово-экономического института – на этот раз на турбазе «Лосево», в весьма живописном месте рядом с так называемыми Лосевскими порогами (до войны там находился финский поселок Кивиниеми). И в нем тоже принимали участие члены команды и ее ядра, углублявшие свое понимание возможного вектора реформ. Не похож, потому что лосевская конференция была большим и многодневным мероприятием, в котором участвовали и свои, и чужие. Именно на этом семинаре произошла важная дискуссия о ваучерной приватизации. Кроме того, изменилась внешняя среда – после июньского Пленума 1987 года можно было открыто обсуждать сюжеты, которые еще в 1986-м находились в статусе запретных и опасных.
На этот раз все было обставлено очень серьезно и даже официально. Председателем оргкомитета стал лично ректор Финэка Юрий Лавриков. Жанр: «Совещание-семинар экономистов, работающих над докторскими, кандидатскими диссертациями и монографическими исследованиями». Название: «70 лет социалистического строительства и проблемы ускорения социально-экономического развития СССР». Мероприятие проходило под несколькими номенклатурными крышами, в том числе некоего Головного (!) совета по политэкономии Министерства высшего и среднего специального образования РСФСР. Но в этом Головном совете, как в матрешке, был еще Проблемный совет «Пути повышения социально-экономической эффективности социалистического производства». Как будто в то время могло быть еще капиталистическое. Очень все-таки многоэтажной системой был Советский Союз… К слову, представитель этого самого Проблемного совета Павел Капыш вел организационную работу на совещании. Впоследствии он стал нефтетрейдером и был застрелен из гранатомета на набережной Невы…