Пять столетий тайной войны
Шрифт:
Начиная с 1916 г. немцы пытались вербовать себе на службу иностранных корреспондентов американских газет и посылать их с поручениями в Англию. Об этом англичане подробно узнали от арестованного ими американца Джорджа Бокса Бэкона. Однако, как правило, немцам не удавалось достаточно хорошо замаскировать своих агентов. Их выдавали и адреса «почтовых ящиков» в Голландии, известные английской контрразведке, и неумение правдоподобно объяснить происхождение получаемых ими денег, а порой даже размеры переводимых им по телеграфу сумм (педантичное немецкое начальство обычно высылало одну и ту же сумму своим агентам на предварительные расходы, и получение такого хорошо известного англичанам аванса уже само по себе было серьезной уликой). Вероятно, главной причиной успеха английской контрразведки было знание адресов в нейтральных странах, по которым шпионы направляли свои донесения.
Одним из не совсем обычных, хотя тоже неудачливых
В начале войны Паккард ликвидировал свое цирковое предприятие и стал директором театра в Лондоне. А потом еще раз сменил ремесло и начал заниматься экспортом и импортом кинофильмов. При этом Паккард пытался отправить значительное количество кинопленки по одному подозрительному адресу в Голландии, однако, конечно, не получил экспортной лицензии. За Паккардом было установлено тайное наблюдение. Его заметили хвастающим большими деньгами, которые он зарабатывает, несмотря на попытки помешать его торговле с Голландией. Была перехвачена его переписка с немецким «почтовым ящиком» в Голландии. Хотя Паккард не сообщал ничего запрещенного для разглашения, в ответном письме ему рекомендовалось попытать счастья в прибрежных городах Англии. Паккард был арестован. На первом же допросе он выразил готовность предать своих немецких хозяев и отныне работать на Англию. Выудив из потока лжи, в который вылились показания Паккарда, достаточно полезные для себя сведения, английская контрразведка передала голландца судебным органам. Он был присужден к пожизненным каторжным работам, но после войны очутился на свободе и долгое время печатал статьи о своих, разумеется, вымышленных подвигах.
Немцы редко направляли в Англию агентов-женщин, главным образом из-за трудностей, связанных с разработкой правдоподобных легенд, которые позволили бы им побывать в военное время на Британских островах. Однако и те немногие немецкие шпионки, которых все же удавалось забросить в Англию, оказывались неподходящими для предназначенной им роли.
…Осенью 1915 г. в Англию прибыла 40-летняя шведская подданная Ева Бурновиль. Ее предки были выходцами из Франции, чем и объяснялась ее по-французски звучавшая фамилия. Она была агентом немецкой разведки. До этого Ева Бурновиль перепробовала много профессий — была актрисой, гувернанткой в аристократических семьях, медицинской сестрой, а одно время даже секретарем посольства. Она свободно говорила на шести языках.
Ева Бурновиль приехала в Англию формально для лечения. Одна знакомая шотландка рекомендовала ее своим приятелям, жившим в Хекни, на севере Лондона. Ева завязала связи с этой семьей, но своей неумеренной любознательностью возбудила подозрение. В частности, шведка донимала своих лондонских знакомых расспросами о численности и расположении орудий противовоздушной обороны, о результатах налетов «цеппелинов». Ева Бурновиль также просила помочь устроиться на работу в «шведскую» секцию почтовой цензуры, но никто не решился дать ей рекомендацию. Часто меняя гостиницы, Ева Бурновиль продолжала свои расспросы у прислуги и даже у офицеров, встреченных ею в отелях. Другой немецкий шпион, работавший английским цензором, — Зильбер (о нем речь пойдет ниже) со всякими предосторожностями довел до сведения Евы Бурновиль, что она таким путем лишь привлекает внимание английской контрразведки.
Ева Бурновиль посылала свои донесения на имя некоей «госпожи Фольштрем». Английская цензура быстро распознала, что наряду с невинным «отрытым» текстом имелись строки, написанные симпатическими чернилами. Разумеется, ни одно письмо — хотя сведения, сообщаемые в них, и не представляли особой ценности — не покинуло английских берегов. После этого британская контрразведка занялась поисками адресата. В одном из писем был указан обратный адрес: Лондон, отель на Берфордской площади. В этой гостинице проживало более 30 человек. Чтобы установить, кто именно из них является немецким агентом,
Еще менее ценным агентом оказалась немка Елизавета Вертгейм. Она вышла замуж за немца, натурализовавшегося в Англии, и таким образом стала британской подданной. Разведясь с мужем, Елизавета имела достаточно средств для безбедной жизни. Это была грубая болтливая особа, носившая кричаще яркие костюмы и производившая отталкивающее впечатление своей вульгарностью и нахальством. Однако именно на эту даму обратил внимание путешествовавший богатый американец Реджинальд Роланд. Необычная парочка совершала поездки по стране, тратила много денег и… посылала подозрительные письма в Голландию, которые и привлекли к Вертгейм и Роланду внимание контрразведки.
Елизавета приставала к знакомым офицерам, стремясь выудить сведения военного характера. Ее вопросы были настолько навязчивыми, что Скотланд-Ярд вскоре же был уведомлен о столь настойчивом любопытстве. Елизавета Вертгейм и ее спутник были арестованы. Роланд предъявил американский паспорт, который оказался фальшивым. Призванный для экспертизы секретарь американского посольства установил, что изображенный на паспорте орел был скопирован очень неискусно: у царя пернатых были вывернуты лапы и недоставало пера в хвосте. Печать на фотографии была другого химического состава, чем тот, который употреблялся в американских учреждениях, выдававших паспорта. После недолгого запирательства Реджинальд Роланд сознался, что его действительная фамилия Георг Бреков и что он родом из Штеттина. Почему Брекова, сына фабриканта роялей и музыканта по специальности, сочли особо подходящим человеком для занятия военным и морским шпионажем, осталось тайной германской разведки. Вероятно, подкупило то обстоятельство, что Бреков с 1908 г. жил в Америке и отлично владел английским языком. Из Америки Бреков был направлен в Антверпен, откуда его после обучения в шпионской школе через Голландию перебросили в Англию.
Цензурный бумеранг
Всемирно известный английский писатель Сомерсет Моэм в годы первой мировой войны пополнил список представителей литературного мира, сотрудничавших с британской разведкой. В сборнике рассказов «Ашенден, или Британский агент» (1928 г.), носивших явно автобиографический характер, повествуется о том, как Ашендену, представившемуся в Швейцарии работником британской военной цензуры, удалось расставить ловушку одному англичанину, женатому на немке и ставшему агентом германской секретной службы. Ашенден ловко предложил ему свою рекомендацию для поступления на службу в английскую цензуру, немецкий агент не устоял перед соблазном — отправился через Францию в Англию и был схвачен союзной контрразведкой. Этот рассказ не был очень далек от действительности. Во время войны как раз в английскую почтовую цензуру пробрался один из немецких разведчиков, годами пересылавший много ценной информации в Берлин.
В большинстве случаев английская контрразведка успешно справлялась с ловлей немецких шпионов. Но она потерпела полное поражение, когда дело коснулось наиболее опытного и опасного из них. Скотланд-Ярд всю войну даже и не подозревал о существовании этого германского разведчика, пробравшегося в британскую контрразведку, а точнее — в почтовую цензуру. История этого агента, П. Зильбера, служит любопытным примером использования шпионами контрразведывательных органов противника.
Еще в детстве эмигрировавший из Германии в Южную Америку Зильбер принял участие в англо-бурской войне 1899—1902 гг. в качестве офицера английской армии и даже попал на некоторое время в Индию, а позднее перебрался в США. Сам Зильбер утверждал, что только начало мировой войны побудило его принять решение стать германским шпионом в Англии. Однако его действия обличают в нем опытного, бывалого разведчика. Чтобы не получать иностранный паспорт, в котором была бы указана его национальность, Зильбер перебрался в Канаду. Уезжая оттуда в Англию, Зильбер сохранил свою подлинную фамилию, но объявил, что родился в канадской провинции Квебек. Сделал он это с целью использовать сохранившиеся у него бумаги о службе в английской армии. В них была указана фамилия Зильбера, но нигде не упоминалась его национальность. Помимо этих документов Зильберу очень помогли фотографии, на которых он был снят в кругу английских офицеров одного из гарнизонов в Индии. Именно они помогли преодолеть известные подозрения, которые вызвал приехавший в Англию без паспорта канадец.