Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение
Шрифт:
Джеки с трудом вытащила его с острова и поместила в английскую частную специализированную больницу (для клиентов с психическими расстройствами) на несколько недель. Но навещать его там не стала (как она пишет по совету доктора, запретившего ей «нянчиться» с больным).
Слегка придя в себя, Джеральд некоторое время пожил в Лондоне у друзей. А с Джеки они увиделись только в феврале.
Наступившей весной 1970 г. потихоньку начал возвращаться к жизни, чему, в частности, способствовала и совместная поездка по югу Франции (в компании Джеки и еще двух молодых сотрудниц Фонда). Но в чем-то он во время нее переусердствовал, и у него случился сердечный приступ, после которого французские врачи предложили ему ограничить свой ежедневный рацион спиртного
А они были достаточно серьезными: почти все члены правления решили, что для успешного финансового развития этой благотворительной организации ДМД как реальный руководитель им уже и не нужен. Дела пойдут гораздо лучше, если он со своими спонтанными и не всегда обдуманными действиями, уходом в депрессии и т. п. не будет больше путаться у них под ногами, а останется почетной вывеской, только формальным руководителем Зоо. И под предлогом модернизации структуры Фонда ознакомили ДМД со своими, уже казалось бы, принятыми решениями.
Но они явно недооценили его взрывной характер. Не очень решительный в обычной жизни, почувствовав, что у него хотят отобрать его самое ценное сокровище – Зоопарк, – он перевоплотился в яростного бойца. И выиграл эту битву, уволив неугодных и сменив состав правления. Задачу решил блестяще, а заодно и следующую тоже (когда в 1972 г. срочно надо было собрать 120 тыс. фунтов на выкуп земли под Зоо – срок договора аренды подошел к концу).
Находясь на гребне достигнутого успеха, который ему удался почти без поддержки супруги он поверил в себя, так как очень удачно провел турне по США, в которое сначала страшно не хотел ехать. В течение трех месяцев в разных городах страны он читал лекции о работе Джерсийского Фонда и убеждал богатых американцев жертвовать деньги на его поддержку. Как вспоминает сам, «просить деньги неприятно, но когда встречаешь столько замечательных и щедрых людей, – примиряешься со своей ролью».
И неожиданно для себя его харизма, таланты рассказчика и рисовальщика принесли такие финансовые успехи, о которых организаторы этой акции даже не мечтали. Его уникальный дар увлекать людей только силой слова проявился в полном масштабе.
Опять супруги путешествовали отдельно. Он пересек Атлантику на корабле, а Джеки прилетела в Нью-Йорк на самолете только на заключительный этап его поездки. Как всегда, Джеральду повезло: во время морского путешествия он познакомился с представителями (правда, не самыми богатыми) большого семейства Рокфеллеров. И Марго Рокфеллер (с ее мужем Годфри, он сразу нашел общий язык на почве виски и они пропьянствовали весь рейс и, естественно, стали лучшими друзьями), тоже отдохнувшая от своего супруга во время плавания, очень помогла ему в Штатах. Она знала почти весь бомонд, давала исключительно полезные советы очень эффективно рекламировала это мероприятие. Число богатых и влиятельных членов Фонда выросло до нескольких сотен. В Америке открыли его филиал.
В Великобритании тоже ждал успех. Зоопарк посетила принцесса Анна и, несмотря на неудачные и грубоватые шутки Джеральда, согласилась стать покровительницей Джерсийского Фонда, причем отнеслась к этому не формально, а с полной ответственностью.
А покровительницу его американского филиала, ставшего международным Фондом охраны природы им. Даррелла, он нашел в княжестве Монако. Ему удалось убедить ею стать княгиню Грейс Келли, повсеместно известную в США. Сначала ничего не помогало, не действовали ни уговоры Джеральда, ни ее друзей, ни мужа. Но у ДМД был неубиенный козырь – он выложил на стол фотографии двух малышек-горилл, родившихся в Зоо. Грейс увидела их и… согласилась.
Насколько можно понять из текста биографии, между супругами в этот период соблюдался некий нейтралитет, базирующийся только на общих делах, тем более что вместе они проводили очень немного времени.
1975 г. начался для Джеральда ужасно. Он так готовился к своему 50-летнему юбилею, но за два дня до его проведения пришлось все отменять. Случилось настолько тяжелое воспаление легких, что он подлечился и пришел в себя только в марте. А в конце лета (в связи с изменением налоговых правил во Франции) брат Лоренс попросил их освободить дом, который они у него долго арендовали. И поэтому пришлось снимать новую виллу, около Грасса, которая очень понравилась Джеральду. Он назвал ее «Орлиное гнездо». Переехали. Но стало еще хуже, тяжелую атмосферу царящую на новом месте отмечали все его посещающие.
«Джеральд пил больше обычного, был мрачен и раздражителен. Супруги не просто постоянно ссорились, но и оскорбляли друг друга, причем Джерри не стеснялся в выражениях, а Джеки не отставала от него, не обращая внимания на окружающих». Она постоянно повторяла свою старую мысль:
– Я вышла замуж за человека, который женился на ком-то другом, естественно подразумевая под этим «кем-то» его Зоопарк.
Джерри и раньше (на Джерси и во Франции) выполняла роль и полной хозяйки дома, и его менеджера, руководила секретариатом, следила за финансами, подготавливала все его встречи и выступления. Занималась всем, от мелочей до важных вещей: контролировала все покупки, расходы, водила машину, планировала поездки, проверяла бензин, масло и воду, выбирала рестораны, оплачивала счета, следила за выпивкой, одергивая Джеральда, когда тот, по ее мнению, ел и пил слишком много. И вечно должна была быть начеку, причем ее резкость и встречные наезды помогали ей справляться с тенденцией Джеральда всегда и во всем доминировать.
Иногда получалась, но чаще торжествовал его стиль поведения. Он царил в компании приятелей и подружек, приглашаемых в самые шикарные рестораны, и одариваемых ценными подарками. И все это на глазах экономной и деловой Джеки.
Джеральд любил жить с комфортом и вел раблезианский образ жизни. Деньги ничего для него не значили. А когда они кончались, он заставлял себя сесть и написать что-нибудь. Хотя удача в последние двадцать лет ему улыбалась, но у него не было ни капитала, ни собственности. Квартира на Джерси принадлежала зоопарку, а французский дом на побережье он долго арендовал у брата. Большая часть поступающих от издательства денег уходила на удовольствия, путешествия, роскошные обеды для друзей, дорогие подарки и, конечно, на зоопарк. Детали повседневной жизни Даррелла не касались. Он редко носил с собой наличные и чековые книжки. Для этого была Джеки.
А на новой вилле все это ей окончательно надоело. И она уже решительно и серьезно объявила, что задумала от него уйти.
Всем было понятно, что спасти этот брак не удастся, но ДМД (с какой-то тупой настойчивостью) все еще предпринимал и предпринимал попытки как-то ее уговорить и продлить совместное существование. По плану, в ближайшем будущем были запланированы съемки фильма в индийском штате Ассам. Джеки категорически ехать туда отказалась и заявила, что отправится в Австралию изучать вклад местных женщин в охрану природы. Джеральд и с этим согласился.
Но, видно, на душе у него было совсем тяжело. Он переселяется в гостиницу к Марго и вместо подготовки к поездке опять впадает в депрессию. Беспробудно пьет и изучает девятитомник Эллиса «Психология секса», постепенно погружаясь в пучину депрессии. В итоге опять пришлось лечь в клинику. Он понимал, что уход Джеки оставит его в одиночестве (практически уже оставил), а одиночества он переносить не мог.
Его врач просит Джеки не уезжать в Австралию – неизвестно, к каким результатам приведет лечение на этот раз: она может понадобиться здесь. Джеки легко согласилась, но вместо дежурства около больницы отправилась во Францию. Там она провела три месяца – с января по март. За это время осознала окончательно, что одной ей живется гораздо лучше, брак их полностью разрушен, и окончательно приняла решение о разводе.