Пятая профессия
Шрифт:
— А так как демерол снижает приток мочи, то, не заправляясь наркотиками, я буду способен писать самостоятельно. И мне не понадобится этот чертов катетер, влезающий прямо в…
— Это чересчур, мистер Форсайт. Слишком рано вы взялись указывать, что и как мне делать. Но если вы сможете перенести полдозы демерола и не выкинете крекеры и бульон, я избавлю вас от катетеров. Посмотрим, как вы сможете — выражаясь вашими же словами, — глаза врача снова сверкнули, — писать.
16
— Хотите
— Пожалуйста.
Сэвэджа приводило в полное смятение то, что он не мог пользоваться руками. Он медленно потянул из трубочки, протянутой медсестрой.
— Должен сказать, что вы произвели на меня сильное впечатление, — сказал доктор Хэмилтон. — Ну, раз вы смогли переварить и завтрак и обед — завтра попробуем, что-нибудь более солидное. Кусочки мяса. Может быть, пудинг.
Сэвэдж попытался подавить болевой спазм, потрясший все тело.
— Ну, класс. Пудинг. Класс…
Доктор нахмурился.
— Может быть, увеличить дозу демерола?
— Ни в коем случае. — Сэвэдж заморгал. — Со мной все в полном порядке.
— Это понятно. Как же иначе. Ведь цвет хорошо размешанного цемента — нормален для вашего лица, а губы вы закусываете для развлечения.
— Сократите дозу демерола до минимума. Мне необходимо прочистить мысли. — И вновь с ужасающей четкостью он увидел, как катана разрубает Камичи на две половины, а голова Акиры в фонтане крови рушится на пол.
Столько крови…
Падение с клифа? Кто придумал это прикрытие? Что случилось с телами Акиры и Камичи?
Необходимо быть начеку. Нельзя открыться и сболтнуть лишнего, что шло бы вразрез с “легендой”. Необходимо выяснить — что же, черт побери, происходит.
Волна мучительной боли прервала поток панических мыслей. Сэвэдж задержал дыхание, подавляя непроизвольный стон.
Врач, нахмурив лоб, приблизился на шаг к кровати.
Боль отпустила Сэвэджа настолько, что он смог продышаться. Он закрыл глаза, затем вновь открыл их и попросил сиделку:
— Дайте, пожалуйста, еще сока.
Врач вздохнул с облегчением.
— Вы самый стойкий пациент из всех, с кем мне доводилось работать.
— Это все медитация. Когда из меня вытащат катетеры?
— Вполне возможно, завтра.
— Утром?
— Посмотрим. А пока у меня для вас небольшой сюрприз.
— Да ну? — Сэвэдж напрягся.
— Вы говорили о том, что не желаете информировать ваших знакомых о том, что здесь лежите. Но одному из них все же удалось выяснить, что с вами приключилось. Он недавно приехал сюда. Ждет в коридоре. Но я не хотел впускать его до тех пор, пока вы не высказались бы на этот счет — прямо и без обиняков. Могу я впустить к вам посетителя или нет?
— Это мой друг?
— Филипп Хэйли.
— Да вы, что, серьезно? Старина Фил. — Сэвэдж никогда о таком не слыхал. — Давайте его сюда. И — если вы не против — дайте нам поговорить наедине.
— Ну, конечно. А вот после визитера…
— Что-нибудь не в порядке?
— Да уже
— Ну, так вы поможете. Лады?
Обрадованный врач вышел. А через некоторое время и медсестра.
Сэвэдж с нетерпением ждал появления друга.
17
Дверь распахнулась.
Хотя Сэвэдж в жизни не слыхал ни о каком Филиппе Хэйли, все-таки его сознание было ясным, и он с порога узнал стоящего перед ним человека.
Американец. Возраст — за пятьдесят. Дорогая одежда. Оценивающие, зоркие глаза первоклассного бизнесмена или дипломата.
Один из принципалов, с которыми Камичи беседовал в “Мэдфорд Гэпском Горном Приюте”.
Сэвэдж прекрасно знал, что с ним должны будут связаться. Именно поэтому он настаивал на уменьшении дозы демерола. Но хотя мозг работал безотказно, сам он был полностью скован повязками, бинтами и вытяжками. Первоклассный защитник чувствовал себя омерзительно беспомощным. Филипп Хэйли мог убить его одним движением пальца. Укол. Капля яда, уроненная Сэвэджу в губы. Струя, выпущенная из аэрозольной упаковки прямо в нос.
У посетителя в одной руке был букет роз, а в другой — коробка шоколада. И то, и другое могло быть оружием. Мужчина носил усы, а на пальце — кольцо, говорящее о его принадлежности к старейшему университету Новой Англии. В нем мог скрываться шип, пропитанный смертельным и не оставляющим следов ядом. Вокруг глаз мужчины залегли морщинки.
— Думаю, запах роз не вызовет у вас приступа тошноты: хотелось бы на это надеяться, — сказал посетитель.
— Если вы смогли его переварить, то, надеюсь, смогу и я, — ответил Сэвэдж.
— Вы очень подозрительны. — Он положил розы и шоколад на стул.
— Привычка.
— Похвальная.
— Филипп Хэйли?
— Имя ничем не хуже других. Безличное. Чисто американское. Такое же, как и Роджер Форсайт.
— Признаю, что псевдоним я выбрал довольно дебильный. Но, как вы только что сами сказали, — с таким нет хлопот.
— Совершенно верно. Но должен сказать, что человек, выбравший такой псевдоним, не может быть дебилом. У вас есть и мужество, и сильная воля.
— Похоже, что нет. Ведь я все-таки оказался довольно беспечным. И упал. — Сэвэдж внимательно посмотрел на мужчину.
— Жуткая трагедия.
— Ага, прямо на пол коридора в Мэдфорд Гэпском Приюте.
— Ну, все-таки не со скалы… Но все равно трагедия от этого не становится менее ужасной.
— Какое-то время я ничего не мог вспомнить. А когда вспомнил, то удержал рот на замке и никому не сказал правды. “Легенду” поддерживал, как мог, — сказал Сэвэдж.
— Мы на это и надеялись. Приняли во внимание вашу репутацию. Но все равно я навел кое-какие справки. Чтобы не ошибиться.
Сэвэдж, чувствуя нарастающую боль, прикрыл глаза.