Пятая волшебница

Ньюкомб Роберт

Удовлетворенная своим видом, Наташа прищурила глаза, и парящее в воздухе зеркало послушно скользнуло обратно в дорожную сумку. Короткий взгляд на оконные шторки, и они тут же снова раздвинулись.

Прислонившись к спинке обитого бархатом сиденья и откинув назад голову, герцогиня прикрыла глаза и в который уже раз мысленно возблагодарила «одаренную» кровь, бегущую по ее жилам, одновременно проклиная ненавистного ей отца. И улыбнулась, гордясь собой и радуясь тому, что события, к которым она приложила свою руку, вот-вот начнут разворачиваться.

Волшебница.

Тот факт, что в Евтракии волшебниц, кроме нее, не осталось, уже делал положение Наташи совершенно уникальным. Но нынешняя герцогиня

Эфиры обладала еще и особым даром изменять свою внешность, что составляло предмет ее особой гордости. Это умение приспосабливаться в сочетании с заклинанием «чар времени» позволило ей на протяжении всех этих трехсот с лишним лет не только уцелеть, но и сохранить свою тайну.

Наташа из дома Минааров была всего лишь одной из ее бесчисленных масок; способность изменять внешность позволяла волшебнице удовлетворить любую свою потребность или даже прихоть.

Поскольку она являлась герцогиней Эфиры, визиты в Таммерланд в качестве посланницы мужа стали для нее обычным делом. И Наташа нередко пользовалась этой возможностью, стараясь очаровать всех вокруг, а также завязать дружбу с королевой и установить полезные связи при дворе. Ее интересовала каждая крупица информации о королевской семье и Синклите, а в Таммерланде, при дворе и вокруг него, множество людей были просто счастливы сообщать ей все, что знали, — при условии, что их услуги будут надлежащим образом вознаграждены. И Наташа всегда платила, причем весьма щедро — либо полновесными монетами, либо своим телом, в зависимости от обстоятельств. Ей даже удалось добиться аудиенции у ничего не заподозривших магов Синклита. Правда, пришлось немало потрудиться, чтобы те не почувствовали ее «одаренную» кровь. Сестры всегда говорили, что это будет самым сложным в ее действиях. Да, она ненавидела всех магов, но прекрасно понимала — для успешного выполнения миссии чрезвычайно важно, чтобы маги привыкли к ее присутствию при дворе.

Мысли Наташи обратились к королевской семье и тому, что всех их ждет в ближайшем будущем. Женщина улыбнулась — прежде, чем все будет закончено, может, ей удастся поразвлечься с принцем? Она уже так давно не отдавалась мужчине, чья кровь по силе была бы равна ее собственной! Потом герцогиня задумалась о магах и их дальнейшей судьбе. О тех самых магах, которые одержали победу над сестрами и отправили их в изгнание. Об этих мерзких паразитах, заправляющих сейчас всем в Евтракии. И в особенности о Виге, Верховном маге, самом гнусном — но и самом могущественном — из них.

Эта поездка в Таммерланд требовала от Наташи продуманности и выверенное каждого шага; в частности, от ее в общем-то бесполезного супруга требовалось одно — остаться дома, в своем поместье в Эфире. Устроить бедному герцогу Балдрику сильное кишечное расстройство было для Наташи детской забавой, и она даже получила удовольствие от этого. Болезнь подорвала его и без того невеликие силы, старик оказался не в состоянии вынести тряскую езду в экипаже и не смог сопровождать жену на репетицию церемонии отречения. Что полностью соответствовало ее намерениям. Его присутствие в этот вечер могло помешать сделать то, что поручили ей сестры. Неудача исключалась. Во время церемонии Наташе необходимо передвигаться среди гостей совершенно свободно, без всяких сопровождающих. Это позволит ей в решающий момент вечера занять наиболее выгодную позицию вблизи от членов королевской семьи и магов Синклита. Здесь требовался идеальный расчет. Ведь второго такого шанса может и не представиться.

Блаженно раскинувшись на роскошном сиденье, герцогиня вернулась мыслями в далекое прошлое. То, что на самом деле ее звали вовсе не Наташа, не имело ровным счетом никакого значения. В конце концов, за триста с лишним лет она присвоила и отбросила за ненадобностью

столько имен, что, несмотря на прекрасную память, не могла бы вспомнить и половины. Кроме того, настоящее свое имя она получила от отца, а ей от него ничего не было нужно. Нет, имена не играют ни малейшей роли. Зато действительно важным было то, что еще в детстве, когда ей было всего пять лет, она первой смогла прочесть Манускрипт.

Манускрипт. Фолиант, найденный одновременно с Парагоном. Она просто взяла его в руки и начала читать с такой легкостью, которая и не снилась самым могущественным магам Евтракии, тщетно бившимся над этой неразрешимой для них задачей.

Никогда Наташе не забыть ошеломленного выражения на лице отца, который оторвался от своих ученых занятий, увидев, как его маленькая дочь, надевшая на шею Парагон, спокойно читает огромный фолиант, как будто всю жизнь была знакома с непонятным для всех остальных языком. И еще никогда ей не забыть ощущения отверженности, в момент когда маги просто небрежно отодвинули ее в сторону и попытались прочесть эту книгу сами — в надежде, что Манускрипт сможет помочь им одержать победу над теми, кого они называли волшебницами. Но Наташа первой смогла прочесть Манускрипт, до этого воспринимаемый как набор неведомых знаков даже самыми выдающимися магами, и Виг не был среди них исключением.

Вскоре после этого случая четыре прелестные женщины, казалось, не имеющие возраста, пригласили девочку отправиться вместе с ними, чему она несказанно обрадовалась, потому что уже успела затаить в душе гнев на отца и других магов. Она пошла с этими женщинами с легким сердцем и обратно уже не вернулась.

С этого времени началось ее обучение.

«Ты не такая, как все, — утверждали эти четверо могущественных волшебниц, их называли предводительницами. — В твоих жилах течет особенная кровь. Ты очень привлекательна и вскоре станешь настоящей красавицей. Когда-нибудь, если постараешься, ты сможешь стать такой же, как мы». Эти слова заставляли чаще биться сердце девочки, и она трудилась в поте лица, пытаясь овладеть теми знаниями и умениями, которым ее обучали. И усвоила их науку, намного превзойдя то, чего ожидали от нее эти четыре женщины, которых девочка воспринимала как сестер. Как свою семью.

Однако потом для них наступили черные дни. Парагон помог магам одержать победу над ее сестрами. Предводительницами было решено, что Наташа не станет принимать участия в боевых действиях и на время затаится — на случай, если все будет потеряно. «Маги забыли о твоем существовании, и пусть и в дальнейшем остаются в неведении. Даже отец, — убеждали ее сестры, — о тебе не вспоминает». Ей пришлось освоить специальные навыки преображения, что должно было помочь скрываться, сохраняя знания и умения их направления магического искусства.

Находясь в безопасности под чужим обличьем, она в ужасе следила за тем, как ее захваченных в плен сестер судили, точно обычных преступниц, и приговорили к изгнанию, бросив на волю волн моря Шорохов. Еще долго после этого, затерявшись среди жителей Евтракии, девушка наедине с собой и своей печалью горько оплакивала гибель сестер. А оправившись, стала, вспомнив их указания, перебираться с места на место, нигде надолго не задерживаясь, изменяя свою внешность, но не очень представляя, что делать дальше, до тех пор, пока не возник первый мысленный контакт с сестрами. Чуть позже такие контакты стали постоянными. Та, которая сейчас называет себя Наташей, прекрасно помнила неудержимую радость, охватившую ее в тот момент, когда в сознании ее внезапно зазвучал голос предводительницы волшебниц. «Мы живы, — произнес он. — Жди и набирайся сил. Нам понадобится твоя помощь. Когда появятся Избранные, не спускай с них глаз и сообщай нам то, что тебе удастся разузнать».