Пятьдесят первый дракон (сборник)
Шрифт:
Вкратце все выглядело так: я наклеил марку Эльдорадо на письмо к Гарри, и письмо доставило само себя без какого бы то ни было промежуточного процесса.
— Не совсем так, — заметил Гарри. — Посмотри. Я привез письмо с собой.
Он протянул мне конверт, и я тут же увидел, в чем дело. Какой-то промежуточный процесс был, потому что марка оказалась погашенной. Рядом стоял четкий бледно-фиолетовый штемпель. На круглом, как у нас, штемпеле значилось: «Федеральные Штаты Эльдорадо», а в центре круга, где обычно
— Сегодня четверг, — заметил Гарри. — Ты наклеил марку после полуночи?
— Сразу после, — сказал я. — Странно, что эти эльдорадцы не придают значения часам и минутам, а?
— Это только доказывает, что они живут в тропической стране, — предположил Гарри. — В тропиках время почти ничего не значит. Но я имел в виду другое. Отметка «четверг» свидетельствует, что Эльдорадо — в Центральной Америке, как ты и предполагал. Если бы эта страна находилась в Индии или еще где-нибудь на Востоке, на штемпеле была бы «среда», согласен? Из-за разницы во времени.
— Или пятница? — спросил я неуверенно, поскольку не особенно разбирался в этих вещах. — В любом случае мы можем легко узнать. Нужно только посмотреть в атласе. Как я раньше не догадался?
— Конечно, — просиял Гарри. — Где он у тебя? Оказалось, что атласа у меня нет, даже маленького.
Пришлось нам позвонить в один из книжных магазинов на окраине города и заказать на дом последнее издание самого большого атласа, что у них есть. Ожидая доставки, мы снова осмотрели конверт и принялись рассуждать о том, каким образом письмо могло быть доставлено.
— Скоростная почта! — воскликнул Гарри. — Еще бы! Да авиапочта ей в подметки не годится. Слушай! Если за время, прошедшее от того, как ты его хватился, до момента, когда оно упало у моих ног, письмо пропутешествовало не просто отсюда до Бостона, а сначала побывало в Центральной Америке, было погашено, отмечено и только потом попало в Бостон, тогда его средняя скорость будет…
Мы сделали приблизительный расчет и получили что-то около двух тысяч миль в минуту. Тут мы посмотрели друг на друга.
— Бог мой! — наконец проговорил Гарри. — Федеральные Штаты Эльдорадо, может быть, и тропическая страна, но здесь они определенно нашли что-то новое. Интересно, почему мы никогда раньше об этом не слышали?
— Может, это держится в тайне? — предположил я. — Хотя едва ли такое возможно: марки пробыли у меня уже несколько лет, а до этого они были у отца.
— Что-то здесь нечисто, ей-богу, — мрачно констатировал Гарри. — Где остальные марки, про которые ты говорил? Думаю, пока мы ждем атлас, можно проделать с ними кое-какие эксперименты.
Я принес четыре неиспользованные марки и передал их ему. Надо упомянуть, что Гарри, помимо всего прочего, был неплохим художником, и при виде чудесной работы на марках он восхищенно присвистнул. Затем он внимательно обследовал каждую миниатюру, но, как я и думал, трехдолларовая особенно привлекла его внимание. Та самая, где была изображена туземная девушка, помните?
— Господи, — громко сказал Гарри. — Какая красота! Потом, однако, он отложил ее в сторону, закончил осмотр остальных и повернулся ко мне.
— Чего я не могу понять, — произнес он, — так это реалистичности изображений. Если бы я не был уверен в обратном, я бы заподозрил, что эти марки сделаны не с гравюр, а отпечатаны с фотоснимков.
— С фотоснимков?! — воскликнул я, и Гарри кивнул.
— Да, хотя и ты, и я знаем, что этого не может быть, — добавил он. — Единороги, Нептун и сатиры в наши дни не позируют перед фотоаппаратом. Но тем не менее такое вот у меня чувство.
Я признался, что чувствую то же самое, и, согласившись по поводу невозможности этого, мы вернулись к проблеме метода транспортировки письма.
— Ты говоришь, тебя не было в комнате, когда оно исчезло? — сказал Гарри. — Значит, ты не видел, как письмо отбыло. И ты не знаешь, что произошло посте того, как ты наклеил марку и отвернулся, так?
Я согласился, и Гарри застыл в задумчивом молчании.
— Я думаю, — наконец сказал он, поднимая глаза, — нам следует использовать одну из оставшихся марок и отправить что-нибудь еще.
Почему это не пришло мне в голову раньше, я просто не представляю, но, когда Гарри высказал свое предложение, оно сразу показалось мне разумным. Единственное, что оставалось решить, это что послать и кому.
Вопрос задержал нас всего на несколько минут. У нас не было никого, с кем бы мы хотели в данный момент делиться тайной. А послать что-нибудь друг другу оказалось невозможным, поскольку мы оба находились в одном месте.
— Придумал! — воскликнул Гарри. — Мы пошлем что-нибудь прямо в Эльдорадо!
Я тут же согласился, но как случилось, что мы решили отправить не письмо, а Томаса Беккета, моего старого и больного сиамского кота, я, право, уже и не помню. Помню только, как я уговаривал себя, что в крайнем случае это будет милосердный способ покончить с ним. Перенос в пространстве с жуткой скоростью сто двадцать тысяч миль в час наверняка избавит его от страданий, быстро и безболезненно.
Томас Беккет спал под диваном, тяжело, астматически дыша. Я отыскал картонную коробку подходящих размеров, и на всякий случай мы проделали в ней дырочки для воздуха. Затем я взял Томаса и перенес в коробку. Тот открыл старые затекшие глаза, посмотрел на меня мутным взором и снова погрузился в сон. Чувствуя угрызения совести, я все же закрыл крышку и перевязал коробку.
— Теперь, — произнес Гарри задумчиво, — стоит вопрос, куда его адресовать. Впрочем, для наших целей подойдет любой адрес.