Пятерка Мечей

Солнцева Наталья

– Виталий! – сказала Анна. – Ты был счастлив со мной?

– Почему «был»? Я… Анна! Ты меня пугаешь. Почему ты так смотришь?

Виталий Андреевич Князев чувствовал, как земля уходит у него из-под ног и пытался уцепиться за что-нибудь, способное дать ему еще немного надежды. Мысль о том, что в его жизни больше не будет Анны, была так огромна, так ужасна и невыносима, что Князев до конца не осознавал ее. Она носилась в воздухе, как тень бездны, в которую он не в силах был заглянуть…

– Я бы хотела видеть тебя счастливым, – улыбнулась Анна Наумовна.

Ее лицо казалось освещенным изнутри чем-то далеким и прекрасным, как переживания юности, когда все вокруг другое – шум ветра в цветущих садах и лиловые гроздья сирени при свете луны, и стук сердца, открывающегося

для любви…

– Анна! – преодолевая мучительную боль, которая тяжелым спазмом охватила все в груди, сказал Князев. – Почему ты говоришь мне это? Я не могу и никогда не буду счастлив без тебя! Ты это знаешь, не можешь не знать…

– Так не бывает… – мечтательно сказала Анна Наумовна, и в ее глазах вспыхнул странный огонь. – Где-то есть женщина, предназначенная для тебя, Виталий. Ты ошибаешься, принимая меня за нее. Думаю, мы с ней немного похожи… Именно это сходство, обманчивое, как игра ума, и ввело тебя в заблуждение!

Она поправила рукой прядь волос, выбившуюся из прически, и Князев увидел вспыхнувший радугой бриллиант в ее кольце. Такой камень не мог быть преподнесен женщине, как рядовое подношение. Это был знак особого расположения, на языке символов говоривший, насколько один человек дорог другому. Когда-то давно, еще в начале их встреч, Анна Наумовна рассказала Князеву о значении кольца с бриллиантом. Само кольцо, – замкнутая бесконечность, – являет собою стремление обрести власть над тем, что не имеет ни конца, ни начала, и что непрерывно возрождается сквозь времена. Бриллиант же в кольце символизирует твердую непоколебимость в исполнении намерения, неразрывную связь одного объекта с другим, несмотря на прихотливую игру сверкающих граней, которые есть изменчивая суть жизни.

Виталий Андреевич не мог оторвать взгляда от кольца на руке Анны. Он понял, что рядом с ней появился мужчина, – его соперник, – по всей видимости, опасный.

– Мы с тобой обещали быть откровенными друг с другом, – медленно произнес Князев, глядя на Анну Наумовну. – Расскажи мне все…

– Я выхожу замуж.

Виталий Андреевич решил, что он ослышался. Он ожидал чего угодно, но только не этого. У госпожи Левитиной могло появиться новое увлечение, – мужчина, который за ней ухаживает; любовник, наконец! Это было плохо, но поправимо. Князев мог позволить ей немного развлечься, осуществить свой женский каприз. Потом, вдоволь натешившись, она бы снова к нему вернулась.

– Не понял…

– Я выхожу замуж, Виталий, – твердым, ровным голосом повторила она.

– Не за меня.

– Нет.

Как она спокойно, безжалостно говорит все это! – подумал Князев. – Как будто ничего особенного не происходит! Как будто она вот так, несколькими словами, не рушит его жизнь, его мечты! Не понимает, как ему больно… Да, они ничего не обещали друг другу. Сначала Князеву это было на руку… и только потом он ощутил в полной мере, как он был глуп, мелок и недалек в ее глазах. Бесчисленное количество раз он сожалел об упущенных возможностях, о собственной трусости перед лицом того редкого дара, который преподнесла ему жизнь! Он оставлял для себя пути отхода, юлил и перестраховывался, а она все это без труда читала в его душе и смеялась. Что она должна была чувствовать? Господи, он не сумел заслужить ее любовь, и теперь она уходит от него. Уходит к другому!

– Кто он? – спросил Князев, стискивая зубы, чтобы не застонать от бешенства, от той всепоглощающей обиды на самого себя, которую невозможно утолить никаким раскаянием.

– Юрий Салахов.

Анна ничего не стала добавлять к сказанному, будто зная, что Князеву известно, о ком идет речь. Она не ошибалась, как всегда. Господин Салахов действительно был знаком Князеву, как серьезный деловой человек, очень состоятельный, умный, жесткий, который умел зарабатывать деньги и делал это легко и с удовольствием. Недавно умер старший Салахов, и Юрий стал полноправным и единственным владельцем всей собственности Платона Ивановича. У него было несколько посреднических фирм, недвижимость в Санкт-Петербурге и Москве, сырьевая компания

и много чего еще по мелочам. Виталия Андреевича удивило не то, что Юрий был богат, а то, что он был молод! Моложе Анны лет на десять…

– Крутой мальчик! – усмехнулся Князев. – Никогда бы не подумал, что он может заинтересовать тебя.

– Почему?

– Боже мой, Анна! Это же юноша, который жизни не видел! Разве он сможет оценить такую женщину, как ты? Что он знает? Тискал одноклассниц по темным углам, да лазил через окно в общежитие к студенткам, – вот и весь его опыт! Ну, в последние годы, пользовался услугами девочек по вызову… Разве такой мужчина тебе нужен? Он даже не перебесился еще! Мужчина должен испытать все – что такое семья, дети, жизнь бок о бок изо дня в день, болезни, взаимное раздражение, быт… Откуда твой Юрий имеет понятие о таких вещах? У него голова забита романтическими бреднями, – свидания при луне, столик в ресторане на двоих, шампанское и розы… Это смешно, Анна! Повседневные заботы разобьют всю эту чепуху в пух и прах! Надолго ли его хватит, твоего нежного мальчика?

– Это все?

– Нет! Далеко не все. Ты забыла о возрасте! Сейчас разница между вами не так заметна, но пройдет пять лет, десять… Рядом с тобой будет находиться мужчина, больше похожий на сына, чем на мужа! То, что говорят или думают люди, тебя никогда не волновало… но имей ввиду, что твой мальчик тоже увидит себя в постели с мамочкой! Рано или поздно он начнет обращать внимание на молоденьких, с длинными ножками, упругой грудью и гладкой кожей. Он начнет сравнивать. И это сравнение будет не в твою пользу! Ты будешь ревновать и плакать по ночам в подушку… Но мужчины не любят упреков и подозрений. Особенно такие, как господин Салахов. Твой Юрий начнет прятать глаза и избегать тебя! А потом он скажет, что ему хочется иметь ребенка. Кому, в конце концов, он сможет оставить свои капиталы, дело всей его жизни? И что ты ему на это скажешь? Сколько тебе лет уже сейчас? Скоро будет сорок два! Насколько я знаю, перспектива иметь детей тебя не привлекает. Боюсь, твой жених не знает об этом.

– Ошибаешься, – улыбнулась Анна. – Ты так ничего обо мне и не понял, Виталий! Я не смогла изменить склад твоего ума, который всегда смотрит либо вперед, либо назад. Но жизнь имеет одно неуловимое свойство, – она всегда происходит сейчас! Люди живут то прошлым, то будущим. Они забыли, что будущее непредсказуемо, и воображаемые ужасы совсем не обязательно будут в нем присутствовать. Самая роковая ошибка – отказаться от сегодняшнего! Люди делают это по разным причинам. Одни – из-за того, что произошло с ними в прошлом; другие же – из-за того, что может случиться в будущем. Но то, что прошло, – прошло. А то, что еще не наступило, – не существует. Оказавшись на смертном одре, человек удивляется, что жизнь подходит к концу, а он этого даже не заметил. Как же так? Почему? А потому, что он всегда отвергал ее, отказывался от нее по разным, очень важным причинам… Жизнь всегда была то впереди, то позади, – но чтобы ощутить ее вкус, надо окунуться в нее с головой. Боясь утонуть, многие так и проводят все время на берегу этой великой и прекрасной реки. Она манит их, поражает их воображение, но все, на что они могут отважиться, – это снять туфлю и опустить в воду одну ногу. Не знаю, как тебе, Виталий, а мне их жаль!

– Пожалей лучше себя! – закипая от негодования, выкрикнул Князев. – Потом, когда твой Юрий тебя бросит, или ты сама уйдешь от него, ты вспомнишь, что я предостерегал тебя!

– Ты всегда заботился обо мне! – засмеялась Анна. – Не думай, что я не ценю этого. Бедный Виталий Андреевич! Больше всего мне хотелось вытащить тебя из трясины твоего замечательного ума, но задача оказалась мне не по силам. Прощай, дорогой! И прости, если я невольно огорчила тебя своим непослушанием…

Последние слова Анны переполнили чашу терпения Князева. Он вскочил, едва не перевернув стол, и ринулся в прихожую. Рванув пальто с вешалки, Виталий Андреевич выбежал на лестницу, хлопнув дверью. Гулкое эхо отозвалось в подъезде раскатистым грохотом.