Пятеро и бэби
Шрифт:
— Да, ты был прав, папочка, — прошептала с порога Джоди и бросилась к отцу. — Она не хочет к нам спускаться.
Роберт подхватил дочь, чтобы она не ударилась об угол стола.
Уткнувшись лицом в его плечо, Джоди дала волю слезам.
— Кажется, она мне не верит. У нее было такое лицо… такое! И она все время молчала.
Роберт поднял глаза к встроенной в угол гостиной камеры, гадая — смотрит ли сейчас на них Кейт. Почему-то у него было такое чувство, что смотрит.
— Но ты же, по крайней мере,
Кейт впилась глазами в экран. Роберт не осудил ее за то, что она не простила его дочь. И все же Кейт чувствовала себя отвратительной, никчемной. Интерком отчетливо доносил до нее каждый всхлип Джоди. В этих слезах не было притворства. Кейт взглянула на поднос. Если у Джоди хватило мужества принести ей сюда еду, то и у нее должно хватить мужества спуститься по лестнице и разделить с Робертом и детьми ужин.
С некоторой опаской покинула Кейт свое убежище. Внизу ее встретили приглушенные голоса из гостиной. У самой двери она заколебалась. Ей хотелось сбежать — и в то же время она понимала, что не сделает этого.
Кейт ногой распахнула дверь. Голоса смолкли. Не в силах остановить взгляд ни на одном из собеседников, она прошла к своему привычному месту за столом.
— Я рад, что ты смогла пораньше закончить работу, — прервал неловкое молчание Роберт.
Кейт вскинула голову, их взгляды встретились. В его глазах она уловила одобрение. Она воспряла духом; неловкость испарилась, сами собой слетели с ее губ слова:
— Случается, проблема выглядит сложной, а взглянешь со стороны — сущий пустяк. Роберт едва заметно усмехнулся.
— Что правда, то правда. И принять решение оказывается труднее, чем обозначить проблему.
Неуверенная улыбка тронула ее губы. Через миг Кейт уже улыбалась по-настоящему.
— Зато стоит всех усилий.
Джои ерзал, ерзал в кресле — и, не выдержав, встрял в непонятный и неинтересный разговор взрослых:
— У меня куча вопросов! — выпалил он. Роберт резко повернулся к сыну. Впившись глазами в его лицо, он вдруг понял, что в жизни не видел его до такой степени увлеченным. Что сотворила с мальчиком Люси, если абсолютно чужая, незнакомая женщина могла так на него повлиять?!
— И каких же именно? — Кейт сосредоточенно жевала, чтобы не рассмеяться, глядя на горящие глаза мальчика. Она не представляла, как обращаться с Джоди, понять Джои ей было куда проще.
— Ну, во-первых, зачем все эти механические руки на кухне? Разве роботы не лучше?
— Ради экономии, знаешь ли. Роботы больше по размерам, плюс сложная конструкция, масса запчастей. А механические руки проще… они вполне справляются с обязанностями по дому. Ведь их функции по большому счету довольно примитивны.
Джоди смотрела на брата, с головой ушедшего в свою любимую тему; вслушивалась в слова Кейт, пытаясь — по совету отца — как можно глубже вникать в суть вещей и распахнуть душу навстречу людям. Тяжело. Очень тяжело.
— У вас в спальне оборочки есть? — неожиданно спросила Джоди.
Она вклинилась в разговор Джои с Кейт, и брат открыл было рот, чтобы сказать все, что он о ней думает, но Роберт остановил сына, прикрыв своей ладонью его руку. Недоуменно сдвинув брови, брат посмотрел на Джоди. У нее был такой серьезный вид. Джои не понимал — почему, но спрашивать не стал. В данном случае послушаться отца было умнее и безопаснее… хотя в любом другом случае Джои поступил бы так, как хотелось ему.
Кейт умолкла на полуслове, обернулась к Джоди.
— Нет. Ачто?
Поглощенная своими мыслями, Джоди этого вопроса скорее всего даже не услышала.
— Как вы думаете, девочкам в моем возрасте нужны всякие там оборочки и рюши в
комнате?
— Я, честно говоря, почти ничего не знаю о девочках твоего возраста. Детей у меня нет, так что специалист из меня никудышный. Правда, у меня есть крестники, но они гораздо младше вас. — Кейт чувствовала, что и вопросы, и ответы были для Джоди очень важны, только не могла понять — почему. — На мой взгляд, самое важное — чтобы человек чувствовал себя удобно и был окружен теми вещами, которые ему нравятся.
Джоди молчала, глядя на Кейт и не зная — можно ли ей верить. Мама у нее была мастер провозглашать истины, а потом выяснялось, что их и истинами-то трудно назвать.
Задумчивый взгляд Джоди, сомнение в глазах девочки тронули Кейт, усилили желание защитить детей, которое близнецы возбудили в ней с самого начала.
— Я говорю правду, — медленно проговорила она, следя за малейшим нюансом во взгляде Джоди. Если Джои казался цветком, что простодушно тянется к солнцу, то Джоди — горным озерцом, в котором, пока не заглянешь: дна не увидишь.
— Всегда?
— Всегда. — Кейт улыбнулась, подшучивая над собой. — Я выросла и повзрослела в мире науки и цифр. Там лгать нельзя. Цифры не дают. Каждый раз тебя одергивают.
Вслушиваясь в беседу, Роберт восхищался тем, как Кейт сумела найти подход к его своенравным, а для многих даже несносным, детям. Учитывая довольно ограниченный опыт Кейт в общении с людьми — не только деть-, ми, но и взрослыми, — трудно было ожидать от нее такого тонкого понимания личности, какое она демонстрировала. Но, похоже, ей еще только предстояло понять, о чем думает Джоди, что чувствует… Что же касается Джои, то компьютеры Кейт поймали его в такой капкан, что Роберт только диву давался.