Пятнадцать связок монет
Шрифт:
Лю проснулся в третью стражу. Лампа на столе еще горела. Наложницы рядом не было, и Лю решил, что она в кухне. Он крикнул, чтобы она принесла чаю. В ответ – ни звука. Лю с трудом приподнялся на постели, но хмель еще не выветрился, и он снова упал и захрапел.
На беду, в этот поздний час мимо дома проходил вор, он проигрался в кости и теперь, не зная, чем расплатиться, вышел на промысел, в надежде что-нибудь украсть. Дверь оказалась незапертой – выходя, наложница только притворила ее. Вор толкнул дверь, и она распахнулась настежь. Тогда он бесшумно вошел внутрь. Кругом – ни души, только лампа мерцает на столе. Вор оглянулся, ища поживы, но ничего ценного не обнаружил. Подойдя к кровати, он заметил спящего Лю. Тем
– Негодяй! Эти деньги я получил у своего тестя, чтобы хоть мало-мальски оправиться от нужды. Как мы будем жить, если ты их похитишь?
Не говоря ни слова, грабитель занес кулак над головою Лю, но тот увернулся и тут же схватил его за шиворот. Вор перепугался и решил бежать. Он выскочил из комнаты и помчался к кухне. Лю – за ним по пятам, чтобы кликнуть на помощь соседей. Тут вор, который смекнул, что дело может окончиться плохо, заметил на полу топор для хвороста. Когда человек в крайности, долго раздумывать не приходится. Грабитель подхватил с полу топор, размахнулся, и Лю с раскроенным черепом покатился наземь. Убийца рубанул еще раз, и вот уже, как говорят: «Все копчено, лишь жертву остается принести».
«Видно, так ему на роду написано, – утешил себя вор. – К тому же это он гнался за мною, а не я за ним».
С этими словами он вернулся в комнату убитого за деньгами. Он оторвал кусок простыни, завернул все пятнадцать связок, крепко стянул и завязал узел, вышел из дому и плотно притворил за собою дверь.
Но это уже к нашему рассказу не относится.
Наутро все соседи поднялись, все двери распахнулись, и только дверь в доме Лю осталась закрытой, внутри все было тихо.
– Господин Лю, вставайте, уже светло! – кричали соседи, но никто не отзывался.
Один из соседей толкнул дверь плечом – она была не заперта. Тогда все разом ввалились внутрь и тут же увидели на полу мертвое тело.
– Жена господина Лю третьего дня ушла к родителям. Но куда девалась его наложница? – недоумевали соседи.
Вдруг появляется господин Чжу, у которого ночевала наложница Чэнь, и объявляет:
– Вчера под вечер она пришла к нам и рассказала, что господин Лю ее кому-то продал, а она, дескать, хочет предупредить своих родителей. Меня она просила наведаться поутру к господину Лю и передать, что если придет покупатель, они застанут ее у родителей. Ушла она только недавно. По-моему, первым делом надо послать за нею вдогонку и известить вдову господина Лю. После этого станем думать, как быть дальше.
– Верно, – согласились соседи, и тут же кто-то отправился к господину Вану, тестю убитого.
Услышав страшную весть, старый Ван и его дочь заплакали.
– Вчера он вышел от меня цел и невредим. Я дал ему пятнадцать связок монет, чтобы открыть лавку. Видно, из-за этих денег его и убили! – стонал тесть.
– Вот как было дело, уважаемый господин Ван и вы, госпожа, – стал рассказывать сосед. – Господин Лю вернулся домой под вечер, уже темнело, и был он сильно навеселе, но только когда именно он пришел, мы не знаем. А что вы ему денег дали, я и вовсе в первый раз слышу. Нынче утром мы заметили, что дверь вроде приоткрыта, толкнули ее – отворилась, входим и видим: господин Лю убитый на полу лежит. От этих пятнадцати связок, про которые вы говорите, ни одного вэня не осталось, и наложница куда-то исчезла. Соседи, понятно, зашумели, заспорили, но тут подходит господин Чжу и говорит, что вчера вечером эта Чэнь пришла к ним домой и попросилась переночевать. Она рассказывала, Что господин Лю будто бы ее продал и ей нужно, дескать, переговорить с родителями. Провела у них ночь, а сегодня поутру ушла. Тогда мы так порешили: сообщить поскорее вам и задержать наложницу. Если ее по дороге не схватят, может быть, найдут у родителей. Допросим
Ван и его дочь быстро собрались, попотчевали гонца вином, как заведено, и все втроем поспешили в город.
Наложница между тем рано утром вышла из дому и направилась к своим родителям. Но не прошла она и двух ли, как почувствовала, что дальше идти не в силах. Ноги подкашивались от усталости. Чэнь присела у обочины. В это время вдалеке показался юноша в широком халате и в повязке, расшитой знаками счастья. Обут он был в шелковые туфли и чистые белые носки, а за спиной висела сумка, в которой позвякивали монеты. Молодой человек подошел ближе и внимательно поглядел на женщину. Красавицей ее бы никто не назвал, но у нее были прелестные брови и зубы как снег. Похожее на цветок лотоса лицо дышало весной, а глаза, ясные как осенняя волна [6] , задорно искрились. Не могла не приглянуться молодому человеку такая женщина. Недаром говорится:
6
Осенняя волна – поэтический образ женских глаз, чистых и прозрачных, как речная вода осенью.
Юноша опустил сумку на землю и низко поклонился.
– Куда идете, девица, совсем одна, без провожатого?
– Я иду к родителям. Очень устала и вот присела отдохнуть, – ответила молодая женщина и спросила, в свою очередь: – А вы откуда и куда держите путь?
– Я из Чуцзятаиа, продавал в городе шелковый полог. Получил деньги и теперь иду обратно.
– А мои родители живут налево от Чуцзятана. Может, вы бы меня проводили. Как бы хорошо пойти вместе!
– Отчего же, я с превеликою охотой, – согласился юноша.
Они снова двинулись в путь, и позади осталось уже около трех ли, как вдруг раздались какие-то крики: следом за ними во весь дух мчались двое. Полы халатов развеваются, по лицам градом струится пот.
– Эй, женщина, стой, нам надо тебе что-то сказать! – закричал один из бегущих.
Изумленные путники остановились. Запыхавшиеся преследователи настигли их и тут же крепко схватили за руки.
– Ну, натворили вы дел, ничего не скажешь, молодцы! Куда же теперь направляетесь?
Этот вопрос задал господин Чжу, тот самый, что приютил Чэнь прошлого ночью.
– Как «куда»? Я же тебе говорила: муж меня продал, и я иду к родителям. Зачем ты бежал за мною? – спросила Чэнь с удивлением.
– Ну, ладно, хватит болтать, пошли назад! У вас в доме убийство, тебя будут допрашивать.
– Какое там еще убийство? Не пойду я назад! Муж меня продал и даже деньги вчера домой принес.
– Ах, ты упрямиться? Не пойдешь добром, сейчас кликнем стражников. Скажем: вот убийца, берите ее! А иначе – и мы окажемся соучастниками, и вас, господа стражники, начальство не похвалит. Вот как мы скажем!
– Да, уважаемая, вам и в самом деле лучше вернуться. А я пойду, – вмешался юноша, сообразив, что надо уносить ноги, пока не поздно.
– Э, нет! – закричали в один голос Чжу и его товарищ. – Если бы она шла одна, все было бы чисто. Но раз вы вдвоем, придется и тебе составить нам компанию!
– Вот тебе и раз! Да я и знать ее не знаю – случайно повстречал на дороге, мы и пошли вместе. Зачем же тащить меня в город? Ведь я ни малейшего отношения к вашему делу не имею!
– Нет, нет, мы тебя не отпустим. У них в доме убийство! Отпустишь тебя, а потом суд без, обвиняемого останется!