Пятое правило дворянина
Шрифт:
— Он уникальная ящерица, так что ест все. Любит трескать апельсин на пару с Тосиком.
— Крокодил артефакт карамба! — сообщил плюшевый.
Аксинья посмотрела на него и укоризненно покачал головой.
— Старших перебивать нехорошо, — погрозила она пальцем Тосику. — Ну ничего, мы с тобой над этим поработаем.
— Вот и славно, — кивнул я и указал ей на Бьянку. — В таком случае знакомьтесь с вашей коллегой и можете приступать. Если нужна помощь в перевозке ваших личных вещей в Барвиху, обратитесь к Никодиму — он все организует.
— Спасибо, ваше сиятельство, — громыхнула она в ответ и бросила на Тосика ласковый взгляд. — Пока вас не будет, мы как раз с собачкой подружимся.
— Карамба барон Димир! Парк карамба! — громко сказал плюшевый и на всякий случай придвинулся ко мне поближе.
— Я помню, не переживай, — подмигнул я ему и посмотрел на Аксинью. — Нет, собачку и ящерицу я забираю с собой, так что позже познакомитесь.
— Как скажете, ваше сиятельство, — она вновь сделала книксен, который в ее исполнении был похож на ритуальный танец и вышла вместе с Бьянкой из комнаты.
После того как она ушла, Шушик изменил цвет на ярко-зеленый, а Тосик облегченно вздохнул.
— Аксинья карамба..., — пробормотал он.
— Ну все, парни, кончилась ваша сладкая жизнь, — заверил я обоих. — Будете теперь у меня воспитанными животными. Кстати, надо будет ей посоветовать еще и режим дня вам сообразить, а то, вы когда затихаете, я переживать начинаю... Ну, а так по крайней мере будет понятно —тихий час у вас или прием пищи.
Глава 19
Великое княжество Московское.
Москва.
Главное управление тайной канцелярии.
— Как он там себя чувствует? — спросил Георгий Васильевич у Демидова, не спеша шагая по длинному коридору управления.
Бестужев вообще не любил суеты и предпочитал все делать обстоятельно. Ну а теперь и вовсе не было повода куда-то торопиться. Трое виновников мучавшей его совсем недавно бессонницы, сидели по камерам, Романов головомойки ему не устраивает, так что нет никаких причин для беспокойства. Скорее наоборот, он получал удовольствие от процесса.
— Всю ночь не спал наш Бирюков, — с улыбкой ответил его заместитель. — Угрожал, выл, под утро плакал... Целое представление устроил. Но к нему никто не заходил, как вы и приказали.
— Ты откуда знаешь, домой не ездил? — спросил Бестужев.
— На ужин смотался на пару часиков, а потом сюда. Какой там сон, ваше сиятельство? Ночью Игнатьева доставили, захотел с ним немного пообщаться.
— Чего меня не дождался? Может быть мне тоже хотелось перекинуться парой фраз с Яковом Дмитриевичем?
— Не выдержал, Георгий Васильевич, — честно ответил Демидов. — Сами понимаете.
— Да уж... Ну и что он тебе сказал?
— Сломался наш Ворон. Даже не интересно стало. Вопросов толком не задавал, — пожал плечами Никита. — Так, уточнил кое-что, затем попросил бумагу и все написал. Ну вы же ее читали...
— Читал, — кивнул Бестужев. — Между прочим он высочайшей милости просит, надеется, что Николай Александрович простит ему старческую глупость... Нужно будет после Бирюкова к нему заглянуть, уточнить кое-что.
Тем временем мужчины миновали несколько лестничных пролетов и оказались внизу, где царил полумрак, прохлада и гнетущее ощущение безысходности...
Камера, куда посадили Порфирия Григорьевича Бирюкова, отличалась от остальных. Здесь не было ничего, кроме старого рваного матраца в углу, стола и пары стульев. Бестужев лично распорядился, чтобы тайного советника посадили именно сюда.
Во-первых, из всех троих именно Бирюков раздражал его больше прочих. Поэтому он хотел доставить ему как можно больше неудобств. Во-вторых, вопрос объяснялся простой практичностью — сейчас с ним будет легче работать. Зачем ему лишние сложности?
Тайный советник сидел на матраце, забившись в самый угол камеры, поджав под себя ноги. Казалось, что он пытался спрятаться или затаиться, чтобы его никто не нашел. Вот только спрятаться здесь было негде. Из одежды на нем была лишь ночная рубашка, в которой его доставили.
После того, как в камере вспыхнул свет, он издал звук, похожий на шипение и злобно уставился на Бестужева.
— Вы думаете вам сойдет с рук, то что вы держите меня здесь без суда и следствия уже несколько дней? — прорычал он. — Я требую, чтобы меня немедленно выпустили из этой грязной каталажки!
— Почему несколько дней? Всего лишь сутки, — ответил ему Георгий Васильевич.
Бирюков рванулся вперед, но лязгнувшие наручники, которыми он был прикован к стене, сдержали его.
— Вы уже конченый человек, Бестужев! Я тайный советник Его Императорского Величества и близкий друг его матушки! Вы знаете, что вас ждет после этого?
Слова Порфирия Григорьевича не произвели на Георгия Васильевича никакого впечатления. В ответ он равнодушно взял стул, поставил его ближе к матрацу, сел и закинул ногу на ногу. Второй стул занял Демидов, который сел позади своего шефа.
— Маркиз, я ожидал от вас чего-нибудь поинтереснее истерики, а вы меня разочаровываете, — покачал ногой Бестужев. — Во-первых, вас здесь держат не несколько дней, а всего лишь сутки. Во-вторых... Неужели вы принимаете меня за идиота? Разумеется я знаю кто вы такой. Собственно, поэтому вы здесь и находитесь. Впрочем, у меня есть для вас и радостная новость — ваши подельники тоже здесь.
— Какие к черту подельники? — закричал Бирюков и его крик больше походил на вопль отчаяния.
— Игнатьев и Теряев разумеется, — пожал плечами глава тайной канцелярии.