Пятое правило василиска
Шрифт:
— Стейн… — осипшим от ужаса голосом прошептала она. — Что ты хочешь ему продать?
— Ерунда, хомяк. Мелочь. Скоро пойдем ужинать.
— Стейн!
Стейн только ухмыльнулся, словно речь шла о пустяке.
— Я предлагал обмен на три капли яда, но твой дружок говорит, что яд уже обещан и…
— Заткнись! — перебил лавочника Стейн. — Иначе ничего не получишь.
Милли помертвела, сообразив, кому был обещан яд.
— Стейн, плевать. Не нужен мне яд! Я отказываюсь! — затараторила она. — Все! Отказываюсь!
— Нет!
У Милли сердце стучало где-то в горле. Какой же упертый, непробиваемый василиск!
— Стейн! Что бы ты ни задумал, оно действительно того стоит?
— Оно того стоит, — глухо ответил он. — Жди, я скоро.
Стейн ушел за ширму, и Эмилия успела разглядеть край кушетки. Лавочник вытащил из ящика стола что-то завернутое в тряпицу и нырнул следом.
Эмилия кружила по комнате, покусывая кончики пальцев. Из-за ширмы не доносилось ни звука. Лишь раз ей послышался глухой стон, а следом почудился металлический стук, как если бы нож положили в жестяной таз.
Стейн вышел, натягивая футболку. Его талию обматывал кусок ткани, на котором проступили алые пятна. Василиск был бледен, но, увидев Эмилию, подмигнул.
— Уже все. Идем ужинать.
Обернулся к лавочнику:
— Где то, зачем я пришел?
Но гоблин уже сам, без напоминаний, снял с полки и протянул Стейну небольшую бутылочку, внутри которой клубилась тьма. Она казалась живой — сжималась и разжималась, пульсировала, точно сердце. Василиск очень осторожно завернул подношение в несколько слоев бумаги и опустил во внутренний карман куртки.
— Парень, тебе бы прилечь ненадолго, — окликнул его хозяин лавки, когда Стейн, подхватив Эмилию, направился к выходу, но василиск махнул рукой: мол, ерунда.
Когда они покинули зловещую лавку, Эмилия все никак не могла надышаться прохладным свежим воздухом. Ей казалось, что она вся насквозь пропиталась запахом формалина.
— Здесь… неподалеку… неплохая таверна.
— У меня что-то аппетита нет! — огрызнулась Эмилия. — Это же… Это же жуть какая-то! Что ты ему продал, Стейн?
— Знаешь, что… считается… универсальным антидотом?
Стейн пытался казаться бодрым, но паузы между словами выдавали его состояние.
— Нет. Что?
— Печень васи…
— О нет! Нет! Замолчи, Стейн! Мне сейчас плохо будет! Мне уже плохо!
Эмилия зажала рот.
— Дыши, Эмилия! Ну! — Стейн обеспокоенно положил руку на ее плечо. — Что за нежные нимфы… Все со мной будет в порядке! Завтра все заживет без следа!
— Гад ты! Какой же ты гад! Я скоро заикаться начну из-за тебя!
Стейн фыркнул.
— Идем, нежный хомяк! Придется все же добраться до таверны, не ночевать же на улице.
Эмилия не ответила, вырвалась и угрюмо зашагала рядом. Стейн шел молча и уверенно, во всяком случае до тех пор, пока не начал заваливаться
— Мне нужно всего пять минут…
Эмилия выругалась как орк-грузчик. И обомлела: сама от себя не ожидала.
— Где там этот трактир? — сурово спросила она.
— На соседней улице. Метров триста.
— Так. Вставай. Обопрись на меня.
— Не стоит…
— Без разговоров! Понятно?
Стейн вскинул на нее удивленный взгляд, по губам скользнула улыбка.
— Я не боюсь хомячков.
Но все же, сделав усилие, поднялся и приобнял Эмилию за шею. Он старался идти сам, но иногда силы оставляли его, и тогда Эмилия прилагала все силы, чтобы удержать Стейна на ногах. Она шла и мысленно костерила на все лады гадского василиска, который, видно, вознамерился себя угрохать особо изощренным способом.
До трактира доковыляли за полчаса. Кое-как взобрались по ступенькам. Эмилия вымоталась так, что с трудом соображала. Дверь открыла одним пинком. Стейн, как ни храбрился, к концу пути почти висел на ней. Почувствовав ароматы готовящейся еды, он поднял голову, обвел трактир мутным взглядом и пробормотал:
— А хочешь вина, хомяк? Заказывай, что хочешь.
— Я тебе в глаз хочу дать! — прошипела Эмилия, сама себе уже напоминая разъяренного василиска.
Но Стейн ее не услышал, потому что в этот момент потерял сознание и упал на руки вовремя подоспевшему владельцу трактира. Тот, к счастью, узнал василиска.
— Стейн? Где это его так развезло?
— Места надо знать, — мрачно ответила Эмилия: за последние дни она полюбила черный юмор. — Можно нам комнату? Стейн завтра заплатит. Надеюсь…
Милли не представляла, есть ли у василиска деньги, но, если он собирался заплатить за ужин, вероятно, вышел из дома не с пустыми руками.
— Да, конечно.
Трактирщик подозвал на помощь двух дюжих сыновей, и вместе они перенесли бесчувственное тело василиска в пустую комнату. Уложили на кровать. Постель в номере была только одна, но Эмилия не стала возмущаться: едва ли она сегодня вообще сможет уснуть.
Она укрыла Стейна одеялом, подоткнула, ворча, как бабушка в детстве. Потрогала лоб — жара нет. Если василиски действительно такие живучие, то через пару часов Стейну должно стать легче. Ох, припомнит она ему этот вечер! Сама Эмилия уселась в плетеное кресло, жесткое и неудобное, но она так устала, что не заметила, как уснула.
9
Эмилия проснулась от того, что все тело ломило: спина затекла от неудобного положения, шея ныла. Открыла глаза и поняла, что вот-вот наступит утро — темнота за окном сменилась серыми предрассветными сумерками.